Предавшие крылья

Елена Яр (2024)

Людей давно предали крылья. Лишь немногие имеют магический дар, а летать не может никто. Эффи мечтает поступить в магическую академию. Но все вокруг против, и тогда она решает пойти своим путем. Копит магию, осмеливается просить протекции у черного отшельника, притворяется парнем для учебы в академии. Опасность представляет лишь бывший жених, который может ее узнать и разрушить все планы.

Студентка 9

В комнате меня, по обыкновению, ждал Гар. Он уютно устроился в своем обновленном гнезде, которое лежало на широком подоконнике единственного окна. Когда сокол начал «приводить в приличный вид» то, что мы свили изначально, я начала подозревать в нем наличие сорочьих кровей. И глядя на финальный вариант, убеждалась в этом все крепче. Кроме пуха, кусочков мха и ваты, из гнезда то тут, то там торчали украшения. Причем натуральные — брошки, сережки, заколки, навершия гребней и обрывки цепочек. Большая часть их была сломанной, и Гар уверял, что все это она нашел на улице, а не стянул из комнат девчонок. Но я уже успела убедиться, что врет сокол ничуть не хуже, чем ругается, поэтому тщательно допрашивала его, где конкретно он нашел каждую из вещиц. И все равно были опасения, что кто-то недосчитался своих сокровищ.

Впрочем, вряд ли ко мне в мужское общежитие будут заглядывать в гости девчонки, поэтому шансов погореть на воровстве было не очень много.

Плюс, я узнала у Бернадетт, не пропало ли у кого-то что-то из бижутерии, и, получив отрицательный ответ, немного успокоилась.

Но каждый раз при виде этой гнездовой вакханалии, я едва ли не вздрагивала.

— Ну, как прошел день? — спросил Гар, лениво открывая один глаз. — Кому сегодня настроение испортила?

— Возможно, ректору, — отчиталась я.

— Моя девочка! — похвалил сокол. — Но я сегодня все же тебя обскакал. Выяснил, кто невеста твоего бывшего жениха и накидал ей веток в приоткрытое окно. Все же, только дуры зимой проветривают помещения!

— И зачем ты это сделал? — в недоумении спросила я. — Я с ней даже не знакома и не вижу повода ей гадить.

— Ну, я пока не гадил, только веток накидал. А что, разве тебе не обидно, что какая-то рыжая фифа подобрала твоего нареченного?

С каждым словом сокола я узнавала о невесте Алекса все больше, хотя сознательно старалась эту тему обходить стороной. Я не хотела ее видеть, знать, кто она, чтобы, не дайте боги, не начать себя с ней сравнивать. Вряд ли я бы выиграла от этого сравнения, а негативных эмоций у меня и так полно.

Я села на край кровати и от этого движения под рубашкой качнулся ректорский амулет, напоминая о своем существовании. Обреченно вздохнув, я нажала на камень прямо через ткань и сказала:

— Ладно, рассказывай.

Довольный Гар выскочил из гнезда и начал расхаживать по подоконнику.

— Грымзу зовут Лалия Норфолк. Рыжей масти, вся белая, только на носу крапинки. Нос, кстати, мелкий, бестолковый. И рот маленький. И подбородок. Глаза большие и все в пуху. Да и сама тощая. Уродина, короче, первостатейная.

— Вообще-то для людей то, что ты описываешь, является скорее достоинством, — заметила я.

— Какое же оно достоинство, если оно маленькое? — удивился Гар.

— Ладно, продолжай.

Итак, я выяснила, что эта Лалия, вероятно, красотка. Наконец-то Алексу повезло, на сей раз в невесты ему досталась не толстая невнятная девица, боящаяся поднять на него глаза, а яркая симпатичная девушка. Амулет немного нагрелся, жадно считывая мое сердцебиение.

— Она учится на втором курсе, но мошек на лету не хватает. Я слыхал, как она подружке говорила, что еще годик-другой, и она замужем будет, а не здесь в академии торчать.

— Ну правильно. Она дождется, когда меня признают мертвой и они смогут пожениться.

— Зашибись. То есть только меня в этой комнате колышет, что ты вообще-то живее всех живых?

— Планирую такой и оставаться.

— Это ты молодец, конечно. Но я больший молодец. Гляди, что тебе притаранил.

Он ковырнул клювом в гнезде, подцепил что-то и спрыгнул с подоконника на стол. В звякнувшем по поверхность предмете я узнала сережку. И разинула рот от возмущения.

— Это ее?!

— Точно так, — с гордостью сказал Гар. — Чуть хвост не потерял, пока доставал!

— Ты же говорил, что не воруешь!

— Я и не ворую, — обиделся сокол. — Это инвести… капиталовло… гадство! Это вклад в будущее. Вдруг тебе понадобится на нее порчу навести, и не придется ее предмет искать. Потому что я об этом уже позаботился.

— Я же не ведьма, чтобы порчу наводить. Сказки все это, маги такое не умеют, да и никто не умеет. Так что в любом случае вещь придется вернуть!

— Ну вот еще! К тому же, это глупо. Она вторую сережку уже выбросила, когда обнаружила, что этой нет. Сказала, ей Алекс еще купит.

— Какой молодец этот Алекс, — проворчала я, чувствуя, как снова нагревается амулет. — Что-то еще хочешь рассказать?

— Знаю ее комнату, знаю, где взять запасной ключ от нее и какое у грымзы расписание занятий. Хочешь, завтра сходим и насыплем в кровать муравьев?

— Не хочу. — Я поднялась и направилась в ванную, кинув через плечо: — Лалия не виновата ни в чем. Быть невестой Алекса — само по себе уже наказание, если уж на то пошло.

Набрала себе воду погорячее и занырнула сразу и с головой. Но на это амулет реагировать не желал, так что пришлось его деактивировать. Видимо, макание под воду, про которое мне рассказывала Бернадетт, должно быть исключительно неожиданным. И как самой себе это организовать, я не представляла. Но я обязательно придумаю, как это провернуть.

К тому же, я была практически на сто процентов уверена, что жизнь в академии сама подкинет мне кучу проблем, и я наполню амулет раньше, чем вывесят списки экзаменационных пар.

И как в воду ведь глядела!