Предавшие крылья

Елена Яр (2024)

Людей давно предали крылья. Лишь немногие имеют магический дар, а летать не может никто. Эффи мечтает поступить в магическую академию. Но все вокруг против, и тогда она решает пойти своим путем. Копит магию, осмеливается просить протекции у черного отшельника, притворяется парнем для учебы в академии. Опасность представляет лишь бывший жених, который может ее узнать и разрушить все планы.

Студентка 13

У третьей неожиданности были рыжие волосы и прелестные голубые глаза. Взгляд которых полоснул по мне острой бритвой, едва не отхватив реальный кусок плоти.

Невеста Алекса Шеффилда стояла перед входом в аудиторию, где должен был состояться урок Данли и, вероятно, ждала своего суженого. Я хотела пройти мимо, даже не здороваясь, потому что представлена мне эта девушка не была. И мне вообще не полагалось знать ни ее имя, ни ее статус.

Но она почему-то решила иначе.

— Ты! — резко сказала она, и я затормозила, едва от удивления не потеряв лицо.

— Я, — повода не согласиться у меня не было.

— Фима Харпер, — звучало почти как обвинение.

— Лалия Норфолк, — это был, наверное, самый тупой диалог за мою жизнь, и я скривилась. Но больше оттого, что имя «Лалия» каталось на языке неприятным на вкус шариком. Таким кислым, что хотелось сплюнуть.

— Ты знаешь, кто я? — уточнила она.

— И долго мы будем перечислять очевидные вещи?

Девушка нахмурилась, похоже, разговор пошел не по ее плану. Она оглядела меня с ног до головы, и я легко узнала это взгляд. Моя мама называла это «мгновенной оценкой матримониального потенциала» и уверяла, что девушка за секунду может определить, в какую категорию можно отнести нового увиденного мужчину: годен ей в пару или нет. Причем оценка производится независимо от возраста девушки и глубины ее замужества. «Негоден» — это приговор, вынесенный сразу и обжалованию не подлежащий. «Годен» — уже не такое однозначное решение, поскольку требует дополнительных данных: холост ли, насколько богат, щедр, глуп и так далее.

По глазам девушки себе приговор я прочла сразу: абсолютно, бесповоротно, категорически и совершенно без шансов. «Нет» размером с Грозовой Хребет.

— Так я и думала, — скривилась Лалия. — Выскочка Харпер, предполагаемый ученик Грома. Алекс рассказывал о тебе.

С недавних пор мой женский идеал довольно сильно поменялся. Красивые, вежливые и добрые девушки меня больше не восхищали. Наверное, потому что я сама перестала быть такой. Мне импонировала смелость, дерзость и уверенность в себе. Но не хамство. Именно поэтому красота рыжеволосой нахалки разом померкла. На мгновение мне даже стало жалко Алекса: возможно, с этой гранью своей невесты он еще знаком не был. Но в будущем, когда я официально умру, а они поженятся, вряд ли она сможет долго скрывать эту свою натуру. Впрочем, в высших семьях любовь и восхищение друг другом вовсе не обязательны.

Эффимия Берроуз просто прошла бы мимо. Но Эффи язык сдержать уже было сложно.

— Мне о тебе Алекс не рассказывал, предполагаемаяневеста Шеффилда.

Девица поджала губы и собралась было уже обрушить на меня поток слов, но ее взгляд метнулся мне за спину и все в одно мгновение переменилось. Черты лица смягчились, на щеках наметились нежные ямочки, ресницы взмахнули, заставив глаз заблестеть. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто приближался к нам по коридору. Вот я и не стала, а обогнула Лалию и скрылась в классе.

Шеффилд вошел через пару минут. Ну правильно, пока целовались, пока желали друг другу удачной учебы. Не хотела на него смотреть, но все же мазнула взглядом. И попала точно в его серые глаза. Он по привычке проверял мое наличие на занятиях, видимо. Сдержанно кивнул, и я ответила зеркально. Надо же, мне досталось почти настоящее приветствие. Похоже, мои вчерашние валяния по игровому полю принесли неожиданные плоды.

Когда в аудиторию вошел Данли, наступила напряженная тишина. Похоже, все с серьезностью отнеслись к новому задания, и возможность откосить от занятий до конца года будоражила умы.

— Итак, — профессор встал за кафедру. — Есть ли среди вас те, у кого получилось сплести между собой два элемента?

Кладбищенское молчание повисло в воздухе. Я ожидала, что у Алекса что-то получилось, но его напряженная спина тоже дала отрицательный ответ. Данли неопределенно хмыкнул.

— Тогда такой вопрос: есть ли те, кто даже пытаться не будут это сделать сегодня на уроке?

И снова тишина: дураков на пятом курсе не держали. Так сразу расписываться в своей слабости желающих не нашлось.

— Значит, поступим следующим образом, — обведя взглядом учеников, сказал профессор. — Я поделю вас на пятерки. Первые выйдут сюда и попытаются сплести стихии. Дам каждому заходу по семь минут. Не справились — смена. Вопросы?

В первую пятерку я не попала, чему очень обрадовалась. Так был шанс посмотреть, что и как будут делать предшественники. Какие ошибки станут совершать и какие верные ходы нащупывать.

Я с напряжением наблюдала за действиями магов. Они все, как и я на тренировке, выбирали наименее конфликтные стихии, но ни у одного ничего не вышло. Элементы сталкивались, отскакивали, высыпались на пол, жглись и кололись.

Во второй заход я опять не попала, зато вышла Бернадет. Девушка старалась до дрожи в руках, но ничего не вышло. Так же, как и у Мунка, да и у остальных во второй пятерке.

Когда Данли озвучил состав третьего захода, я начала подозревать, что меня приберегли напоследок, как и Шеффилда. Так и вышло. Только на финал остались лишь трое: Алекс, Ридли и я.

— Начали! — скомандовал Данли.

Для себя направление усилий я уже нащупала ранее, поэтому отходить от схемы цепочки не стала. Два звена соединялись сговорчиво, но дальше дело не двигалось. Рядом чертыхался Ридли, а из-за него мне не было видно Алекса. Но по движению магии я почуяла главную странность. Похоже, Шеффилд выбрал соединять не две наименее конфликтные стихии, а наоборот. Он перемешивал землю и воздух. Обычно это означало торнадо, ураган или еще какую-то кашу из ветра и грязи. Но похоже, у него ничего не разлеталось и не разваливалось.

И я решила рискнуть. Ну чем боги не шутят?

Собрала две цепи — водную и огненную. И начала аккуратно пропускать одну через другую. Вода охотно растягивалась, позволяя нырять через себя огню. Но следующем витке я уже расширила огонь, запихивая в него воду. В местах касания элементы шипели, но я быстро затирала их силой-сырцом. Руки тряслись от напряжения, тишина в аудитории стояла оглушительная, но я уже не могла оторвать глаз от своего творения.

Чуть не выпустила все, когда Ридли рядом бросил руки вниз, коротко рыкнув:

— Все, пас!

Передо мной висела готовая цепь из двух элементов. И пусть она выглядела так, словно ее связала старая гувернантка из шерсти шеду, но она была вполне целой и единой.

Я осмелилась отвести от нее взгляд и поглядела на творение Алекса. Его витой столб был куда стройнее и структурно более четкий. Завиваясь по часовой стрелке, нити элементов переплетались, словно лианы, ползущие по бревну. Это было красиво и эффектно. Он тоже справился.

— Теперь аккуратно распускайте, — негромко скомандовал Данли. — Все излишки — в приемник.

Хвосты последних нитей скрылись в большой настенной руне, и я уже не сдерживала улыбку. Скользнула взглядом по замершим ученикам, поймала одобрительную улыбку Бернадет и лишь затем поглядела на профессора. И вздрогнула.

Тяжелый взгляд Данли был практически неподъемным.

Словно мы с Алексом его разочаровали, а вовсе не впечатлили. Словно только что именно мы с треском провалили важное испытание.

И мне голову прострелила дикая мысль, заставившая разом похолодеть все тело: а что, если… Что, если это не способ показать, что мы лучше, а проверка, чтобы понять: мы хуже? Чтобы выяснить, насколько мы на самом деле бракованные? Ведь каковы шансы, что с заданием профессора справились именно те два ученика, кого Басбарри Гром нарек будущими черными отшельниками? Может ли быть, что в академии знают про это проклятие? Что они тоже в курсе, какая судьба ждет на самом деле лучших учеников?

И может ли быть правдой то, что учат они всех здесь так средне не потому, что не могут лучше, а потому что не хотят излишней прогрессии, приводящей нас за край…

Я поглядела на Алекса, но он, похоже, не замечал ничего странного. На его губах блуждала довольная полуулыбка.

— Мы с Харпером теперь освобождены от занятий, профессор Данли? — весело спросил он.

— Да, Шеффилд. Ты и Харпер теперь на особом счету.

Мурашки, побежавшие у меня по спине, поставили дыбом все мельчайшие волоски на теле. Я быстро опустила глаза вниз, потому что взгляд Данли разбирал меня на части. Словно он пытался понять, как много я знаю. Вероятно, мне привиделось от напряжения и стресса. Но голову на это я бы не поставила.

Уснуть этим вечером мне удалось далеко не сразу. Гар уже давно сопел, запихав клюв под крыло, а я все вертелась.

Происшествие в классе всколыхнуло все те мысли, которые я спрятала далеко, стараясь доставать пореже. Мысли о будущем, в котором я сойду с ума и стану причиной большой катастрофы. В том будущем нет места друзьям, родным и любви. И даже привязанностям там нет шанса. Мне нужно будет найти себе перевал, ловить руками молнии и стараться максимально отсрочить неизбежное.

Я так хотела быть особенной, сильной, великой. Что ж, боги лишний раз показали, насколько осторожной надо быть в своих желаниях. Все это будет. Вот только радости не принесет ни на мелкую монетку.

Вспомнив про ректорский амулет, я активировала его. Похоже, мое состоянии сейчас вполне можно считать похожим на внезапное купание в воде. Сердце стучало, как бешеное, а подушку пришлось перевернуть, потому что она вымокла от слез.