Предавшие крылья

Елена Яр (2024)

Людей давно предали крылья. Лишь немногие имеют магический дар, а летать не может никто. Эффи мечтает поступить в магическую академию. Но все вокруг против, и тогда она решает пойти своим путем. Копит магию, осмеливается просить протекции у черного отшельника, притворяется парнем для учебы в академии. Опасность представляет лишь бывший жених, который может ее узнать и разрушить все планы.

Студентка 11

В конце зимы солнце садилось уже не так рано, но ко времени, названному Ридли, сумерки уже успели окрасить все в разные оттенки сизого. Здания неравномерно зажгли свои глаза-окна, а снег приобрел зловещий синий цвет. Приближение весны чувствовалось в уплотнившихся сугробах и все увеличивающихся проталинах, которые высокое солнце постепенно отвоевывало у холода.

Северная часть территории академии магии была менее официальной. Здесь было больше хозяйственных построек, впрочем, отделенных от центра небольшим, но густым парком. Открытых площадок всего здесь было три, но звуки и возгласы доносились от самой большой из них.

Я намеренно пришла с опозданием. Гар сказал, что прибыть заранее, словно сиротка, умоляющая о внимании больших детей, — тупо. И на этот раз я была с ним согласна. К тому же сегодня в игру я лезть не планировала. Нужно было сначала хоть немного разобраться с правилами. А значит, сидеть в сторонке и наблюдать.

С двух сторон поля были выстроены две небольшие стенки — как я поняла, специально для игры. От стены до стены вокруг площадки большим овалом располагался парапет высотой мне где-то по пояс. Вся его верхняя часть была облицована деревянными планками, но и это не делало парапет подходящим для сидения. Это лучше, чем морозить зад просто на камне, но глобально ситуацию не спасало. Бьюсь об заклад, через полчаса нижняя часть уже замерзнет и либо придется греть сиденье магией, либо сваливать отсюда во избежание простуды. Поэтому я просто осталась за периметром площадки, оперевшись о парапет локтями.

Вообще было холодновато, наверное, поэтому, кроме меня, зрителей вокруг не наблюдалось. А посмотреть было на что.

Десяток парней бегали по полю, посылая друг другу заряженный магией мяч. Я не сразу разобралась, в чем заключается игра, но постепенно увлеклась происходящим. Участники были поделены на две команды, и каждая пыталась пробить оборону соперника, добросив мяч до стенки, которую защищал противник. Если это удавалось, то стена звонко гудела, а мяч отскакивал от нее, возвращаясь в игру. Причем гудели стены не одинаково, и уже скоро я поняла, что как минимум по звуку можно определять, чья взяла на этот раз.

На ведущей руке каждого из парней была надета диковинная перчатка в виде сомкнутой клешни. Этой клешней они ловили магический шарик и отправляли дальше в полет: то передавая пасы своей команде, то отравляя его соперникам.

Еще на каждой игровой половине столи по три ступенчатых пирамиды. На них взбегали игроки, когда приходилось ловить высоко летящий шарик.

Все выглядело динамично, азартно и довольно увлекательно.

Среди игроков были одни старшие: половина с моего курса, половина с предыдущего. Кроме Ридли по площадке носились погодки Стивен и Саймон, Ирвин — высокий светловолосый парень, который чаще молчал, чем говорил, и, разумеется, Алекс Шеффилд. Хорошо хоть, Мунка я не увидела, иначе можно было сразу разворачиваться и уходить.

Первым меня заметил Ридли, наверно, потому что и правда ждал. В первую же передышку он помахал мне рукой и крикнул:

— Эй, Харпер, здорОво!

Я помахала рукой, перехватив прищуренный взгляд Алекса.

— Ты его позвал? — негромко спросил он у Ридли, но я услышала.

— Так, я. А что, Шеффилд, у тебя с твоим подопечным проблемы?

— Никаких проблем, — сквозь зубы сказал Алекс.

— Я подумал, что у новенького с его талантами вполне может получиться играть.

Алекс буркнул что-то неопределённое. Как я поняла, он тут был за главного, а раз открытых возражений от него не последовало, то и остальные не стали протестовать, даже если и имели что сказать.

Ко второму перерыву я уже порядком задубела и рассматривала вариант свалить в уютное тепло своей комнаты. Как вдруг Алекс дал знак игрокам, прерывая игру.

— Хочешь попробовать? — спросил он.

— Если другие игроки не против, — сказала я, выпрямляясь.

— Бут, дай клешню, — скомандовал Алекс, обращаясь к одному из парней, а потом уже ко мне: — Играл когда-нибудь?

Я перемахнула через парапет и приблизилась к стекающимся в середину игрокам.

— Нет, ни разу. Понял лишь, что нужно отправить мяч в противоположную стену.

Алекс скривился, но комментировать не стал.

— Ладно. Суть вот в чем: магия не используется. Ты лишь напитываешь силой клешню, чтобы шар тебя не обжег, когда ты будешь его отбрасывать. Если будет замечено, что ты усиливал руки или ноги, добавлял ускорения мячу, то вся команда дисквалифицируется на игру. Повтор — и вылетаешь из сезона. Сейчас просто тренировка, но правила все равно действуют.

— И не попади под мяч, — широко улыбаясь, добавил Ридли. — А то получишь ожог.

Я быстро скользнула взглядом по игрокам: кое-где на одежде у них были видны подпалины, значит, он не шутит.

— Новички используют защитные жилеты, — продолжил тоном начальника Алекс, — но у нас таких сейчас нет. Если хочешь, сгоняй к коменданту.

— Обойдусь. — Я мотнула головой.

Один из парней поднес мне снятую с руки перчатку. Я протянула было руку, но Шеффилд шлепнул по ней раскрытой ладонью, недовольно обратившись к игроку:

— Бут, сними свою защиту! Ты что, ему руку хочешь отжарить?

Я вытаращила глаза и заметила, как тень недовольства пробежала по лицу этого самого Бута. Похоже, он специально хотел меня подставить и повеселиться. Я взглянула на Алекса, но он не спешил принимать благодарности.

Перчатка была большой и болталась на моей кисти, как ведро. Ридли приблизился и пояснил:

— Так, влей в клешню силу-сырец, Харпер, не переделывай ни во что, клешня все сделает сама.

Давненько я не выпускала сырец, непривычно и даже как будто стыдно. Но перчатка заглотила силу с удовольствием и тут же мягко обжала мою кисть, уменьшившись в объеме.

— Это будет самая маленькая клешня в истории, — заметил Бут с издевкой.

— Зато самая нарядная, — прыснул Ридли.

И правда. Перчатка засветилась, словно превратилась в лампочку.

— Ты все делаешь через край, да? — спросил Шеффилд, но в его голосе особого недовольства я не уловила. — Хватит лить силу, ей столько не впитать.

Мы пошли на стартовые позиции, разместившись вокруг пирамид. В моей команде оказались Ридли, Алекс и три младшекурсника. Остальные — на другой половине площадки. Бут, оставшийся не у дел, забрался на парапет и взял на себя роль судьи.

— Так, слышь, — коротко пояснял мне Ридли, взявший на себя роль моего опекуна. — Все внимание на шар. Запнёшься и упадешь — не страшно. Вот зацепит мячом — мало не покажется. А коли в грудь прилетит — почти верный лазарет. В крайнем случае лови и выкидывай за пределы площадки. Он там сразу теряет мощь и падает. В игре за это штраф, но сейчас можно.

Я кивала, давая понять, что все впитываю. Было волнительно и даже немного страшновато. Но так, с азартом. Как по хребту бегать с уставшими крыльями — тревожно и предвкушающе.

— И еще, — добавил Ридли. — Если выпадет шанс садануть мячом в стену, не кидай в верхнюю часть — там отлетает сильно ввысь и может вообще уйти в аут.

Я задрала голову и внимательно вгляделась в форму стены: она была чуть загнутой вверх. Мне даже пришла в голову мысль, что, возможно, раньше в эту игру играли, используя крылья. Только так можно было бы оправдать подобный изгиб. И пирамиды можно было бы применять как стартовую площадку для взлета. Идея была слишком смелой, поэтому я задвинула ее в дальний угол, решив обдумать позже.

— Начали! — заорал Бут.

Алекс, стоящий впереди по центру, бросился в розыгрыш и успел первым. Прочертив по утоптанной площадке коленом линию в снегу, он ловко подцепил клешней мяч и подбросил вверх и немного назад. Ридли уже был к этому готов, в высоком прыжке отбивая подачу и зашвыривая далеко на сторону соперника. Но те тоже были готовы.

Я растерялась, оказавшись в центре такого бешеного темпа. Едва успевая следить за происходящим, я ощущала себя скорее помехой, чем помощником. Но в голове зазвучал голос учителя, сердито выговаривающий: «Фимка, мужских мускулов у тебя не будет никогда, но мозг-то у тебя есть. Почему не пользуешься!?»

Тут же нырнула вправо, попытавшись перехватить летящий мяч. Но Алекс был быстрее. Он чуть не снес меня с ног и мощным сильным взмахом отбил. Они с Ридли неплохо контролировали центральную часть площадки, в нападение все время выходил один из младших, но я заметила, что территория у стены хуже всего защищена. Возможно, там уже поздно отражать атаки, но лучшей для себя позиции я не нашла.

Я выпустила из поля зрения мяч и чуть не поплатилась. Даже не услышала свист — скорее почуяла движение магии. Выбросив вперед клешню, я схватила летящий на меня сгусток и зажала в руке.

— Бросай! — заорал Ридли, а я замешкалась.

И тут же запахло паленым, а кожу ладони начало зверски жечь. Я зарычала и швырнула мяч вперед, почти не глядя. Шеффилд среагировал быстро, подхватил и перенаправил его в нужное место. Стена загудела, отзываясь на касание.

— С твоей передачи, Харпер! — улыбаясь, подскочил Ридли.

— Скорее вопреки, — ворчливо заметил Шеффилд, но расслабляться было рано, игра не прерывалась, и к нам снова летел жгущийся комок магии.

Я продолжила пробираться к стене. С обороной центральной части парни успешно справлялись сами. Встав рядом в одной из пирамид, я прикинула, насколько могу подпрыгнуть вверх, оттолкнувшись от нее. Выходило довольно перспективно. Ну, в теории.

А вот на практике мне не удалось это выяснить, потому что парни пропустили шар. Он летел и словно даже разгорался по мере приближения к стене.

И весь мой план тоже летел — но в сторону фиаско, потому что траектория вообще не позволяла снять цель, оттолкнувшись от пирамиды.

Время замедлилось.

Безумная идея прострелила мозг, а за ней мысль “только бы не выпустить крылья”. Я что было мочи рванула к стене, толкнулась левой ногой о снег рядом с ней, мощным прыжком запуская тело вверх, вторым шагом я бежала уже вертикали. Я взмыла в воздух, выгибаясь в спине и закидывая голову. Вытянутая вперед правая рука была уже почти на нужной траектории. Лишь бы побороть инстинкт.

Крылья — это страховка на крайний случай. Если выбор встанет между сломать шею и подхватить себя крылом, то я выберу позор в глазах общестенности, но не скорбный путь в сторону погоста. Но, конечно, не хотелось бы выглядеть слабком и трусом.

«В самом аварийном варианте я их позволю им вылететь» — разрешила я себе, поэтому презрела притяжение земли, распластавшись над ней, вытянувшись в струну.

Шар ударил ровно в центр ладони, я отправила его назад, неловко и недалёко, но надеясь, что этого хватит.

Крылья успели бы меня подхватить, но я усилием воли заставила их остаться в спине. На нее же я и приземлилась. Весь воздух разом покинул легкие. Боль взметнулась, расплескавшись по телу, отдалась в голове гулким звоном. И лишь спустя несколько мгновений я поняла, что это гудит стена противников.

— Жив? — раздался над головой голос Ридли.

Я открыла глаза и увидела не только его, но еще и Алекса. Оба стояли надо мной, разглядывая, впрочем, без особой заботы. Они никуда не торопились, значит, игру приостановили.

— Что ж так жестко-то у вас на поле, а? — спросила я, приправив вопрос крепким словцом.

— Это тебя Гром учил ругаться? — спросил Алекс.

— Нет, деревенский кузнец, — сообщила я, начиная аккуратно вставать.

— Я думал, ты из благородных, — заметил бывший жених.

— Из благородных, — сдерживая стон, подтвердила я. — Но вокруг Грозового Хребта, кроме меня, таких больше не водилось. Пришлось перенимать привычки местных, а то без речевых оборотов меня там вообще никто не понимал.

— Ловкий маневр ты провернул, Харпер, — похвалил меня Ридли.

— Ловкий, — ту же откликнулся Алекс. — Но одноразовый игрок — это для команды слишком роскошно. Намерен выпадать посредине игры — лучше не начинай.

Я мрачно на него посмотрела, но оправдываться даже не думала.

— Ладно, — подвел итог парень. — Если хочешь пробовать играть, приходи. Без гарантий. Без обещаний места в команде. Раздобудь клешню и на следующей тренировке еще разок на тебя посмотрим. Может, на что-то и сгодишься.

Все начали расходиться. Уже было совсем темно, но по ощущениям стало теплее. Несколько парней даже одобрительно хлопнули меня по плечу, а я стискивала зубы и улыбалась через силу. Звон в голове не проходил, и больше всего мечталось о моей комнате, горячей воде и мягкой кровати.

Но пришлось выдержать еще и вопли Гара.

Сначала он отчитал меня за ожог на ведущей ладони, потом за бледность лица. А когда я стянула с себя рубашку, направляясь в ванную, он заголосил, как обворованная на рынке тетка:

— Мааать моя с козодоем замутила! А это еще что?

Я обернулась — он таращился на мою спину. Пришлось идти к зеркалу и изучать себя внимательно. Вся спина была в синяках. Они пока лишь начинали темнеть, но сомнений не было: расцветут самым пышным цветом.

— Эти бескрылые бакланы тебя что, били? — не унимался Гар. — Что за игра такая? Можно я тоже играть в нее буду? Стану летать над полем и прицельно сбрасывать на всех то, что боги послали. Как говорится, лучший подарок — это то, что сделал своими руками. У меня рук нет, буду радовать творением собственной жопы!

— Да ладно тебе, — сморщилась я. — Сам виновата, заигралась, а крылья использовать нельзя.

— С фига ли?

— Да не принято это. Крылья — символ слабости.

— Какая же эпическая чушь! Крылья — это единственное, что в вас есть красивого, а вы это еще и показывать не хотите. Дурни! Хотя…

Он вспорхнул на краешек ванной, прошелся, разглядывая мои синяки на спине, и потом сообщил:

— А знаешь, в этом что-то есть. Теперь твоя спина похожа на оперение ястреба по цвету. Так что…

— Нет уж, спасибо. Я бы обошлась без лишних аналогий с птицами и чем-то сизым.