Крылья Золотой птицы. Муцянь

Джин Соул (2025)

Чтобы выполнить отцовский наказ и установить первоочередность наследства, братья-близнецы отправляются в бамбуковый лес на охоту. Кто первый вернется с заветной добычей — получит в распоряжение древнее семейное дело. Но выпущенная одним братом стрела предназначается вовсе не птице, а собственному близнецу. Жестокое покушение должно оборвать жизнь Чэнь Ло, однако становится залогом встречи с загадочным лекарем, что прячет свое лицо, и началом опасного путешествия.

Золотая птица?

© Соул Д., 2025

© ООО «Издательство АСТ», 2025

Пролог

Город масок

Правда то или вымысел — доподлинно неизвестно, но рассказывают, будто в те времена, когда боги и демоны ходили ещё между смертными, а чудеса за таковые никто не считал, жил-был на свете некий градоначальник Мянь.

Была у него жена — не сказать, чтобы красавица, но благосклонностью супруга пользующаяся. Если и было о чём сокрушаться, так это об её сварливости: и положением старшей жены, и лицом, ещё не увядшим, несмотря на возраст, госпожа Мянь кичилась. Младшим жёнам и наложницам градоначальника от неё житья не было: тем попрекнёт, этим укорит, да ещё и в амбаре запрёт — в назидание прочим.

И чем старше становилась госпожа Мянь, тем больше портился её характер, тем сильнее она завидовала молодости других женщин и тем изощрённее измывалась над соперницами.

«Что бы этакое мне придумать? — размышляла она, разглядывая себя в зеркало и подсчитывая морщины. — Красота моя увядает, супруг всё чаще заглядывается на новых служанок. Скверно будет, если в дом войдёт молодая наложница, а вдруг она ему ещё и сына родит? Поздний урожай слаще раннего».

И госпожа же Мянь распорядилась, чтобы все служанки в доме закрывали лица. Для этого были куплены непритязательные деревянные маски. Снимать их служанкам запрещалось, и бедные девушки вынуждены были носить их круглыми сутками.

Скоро маски примелькались, и градоначальник Мянь уже не обращал внимания на новых служанок.

Но госпожа Мянь тем не удовлетворилась и на правах старшей жены велела другим жёнам тоже закрывать лица. Для этого были куплены фарфоровые маски.

Скоро и эти маски примелькались, и градоначальник Мянь уже не заходил к другим жёнам.

Та же участь постигла и наложниц.

— А что это у тебя, госпожа Мянь, женщины в масках ходят? — удивились подружки госпожи Мянь, все почтенные матроны и страшные мегеры.

Госпожа Мянь поделилась соображениями, и её подружки тут же переняли этот обычай и обрядили в маски младших жён, наложниц и служанок, а некоторые — даже собственных дочерей и падчериц, молодости которых люто завидовали.

Торговец масками подивился стремительно возросшему спросу на свой товар: прежде-то маски покупали только к празднику. Ему даже пришлось нанять подмастерьев, чтобы те, сменяя друг друга, изготовляли всё новые и новые маски. Впрочем, торговец не жаловался, ведь наполнялись деньгами его сундуки.

Скоро почти все женщины города ходили с закрытыми лицами. Даже беднячки покупали или мастерили себе плохонькие деревянные маски.

— Слушай, муженёк, — сказала жена торговца, — мы бы первыми богачами в городе стали, если бы каждый житель города купил по маске.

— Гм, — отозвался муж, который и сам размышлял о том же, — непростая задачка. Мужчины лиц не прикрывают, если только они не наёмные убийцы.

Профессионалы в этом деле, к слову, к нему в лавку тоже заглядывали и всегда покупали себе маски демонов — для устрашения будущих жертв. Если бы торговец масками сообщил об этом в магистрат, их бы всех давно поймали и казнили. Но разве стал бы он лишаться стабильного дохода? Наёмные убийцы маски часто меняли — чтобы не примелькались.

— Уж придумай что-нибудь, — хмыкнула жена торговца масками, — я хочу по городу в повозке разъезжать, непременно с парчовыми занавесками!

Голова у торговца масками работала хорошо, торгашу никак без смекалки. И дня не прошло, как он придумал беспроигрышный план быстрого и долгосрочного обогащения.

Утром, когда настало время открывать лавку, он встал за прилавок… в маске, так уродливо расписанной, что при взгляде на неё хотелось сплюнуть.

— Эй, Лао Ю, — удивился зашедший поприветствовать приятеля по торговому делу трактирщик, — что это ты в маске? Не иначе как госпожа Ю тебя приложила, стыдно на людях с синяком под глазом показаться? — и он расхохотался, потому что все в городе знали: жена торговца масками его иногда поколачивает.

— Нипочём не угадаешь, — сказал торговец масками, проглотив обиду. — Это от сглаза.

— Что-что? — переспросил трактирщик. — Какого такого сглаза?

Торговец масками будто бы неохотно, цедя слова, рассказал, что какой-то странствующий не то монах, не то заклинатель поведал ему один секрет — как расписывать маски, чтобы те защищали хозяина от дурного глаза, а заодно и приумножали добродетели и то, что полагается в кошель складывать. Будто бы все «знающие люди» в столице носят такие, потому живут там сплошь богачи. Ложь от первого слова до последнего, но в столице из жителей города никто не бывал, потому и оспорить сказанное не мог.

Услышав о таких чудесах, трактирщик разволновался и стал упрашивать, чтобы и ему продали расписанную волшебным узором маску. Торговец поломался для вида, но всё-таки вытащил из-под полы ещё одну размалёванную невесть чем маску и заломил за неё такую цену, что и представить себе страшно, не то что раскошелиться. Но трактирщик торговаться не стал, выложил на прилавок требуемую сумму серебром и поскорее нацепил на себя маску — чтобы приобщиться к «знающим людям».

И недели не прошло, как все жители города от мала до велика уже носили расписные маски. И семья торговца действительно несказанно разбогатела: первым человеком в городе стал!

Шло время, менялись люди, менялся город. О причинах, по которым маски начали носить сначала женщины, а потом и все остальные, давно позабыли, но ношение ритуальной маски стало обязательным: её надевали на младенца, а снимали уже с покойника.

Не носили масок лишь бродяги да проезжие, которые стали называть город с утраченным ныне именем Городом масок, или Мяньчжао.