Исторические миниатюры. Скрытая реальность

Александр Мамонтов (2024)

«Историю пишут победители». В признании таком сквозит сомнение в правдивости истории, записанной в учебниках. Земные владыки ревностно заботились о своем положительном образе в глазах потомков, и потому активно ретушировали летописи. Однако, живой язык развивался непостижимым, вольным путем. И порождал имена человеческие — как реперные точки истории, тесно связанные с другими подобными точками, отмечающими события и явления. Если обнажить сотовую сеть этих связей, то сквозь пласты «надиктованной» истории начинает проявляться реальная ткань бытия. Как жили наши предшественники? О чем мечтали, что любили и что отвергали? Во что верили, и в чем видели смысл своих жизней? Почему они в далеком прошлом создали имена, какими мы пользуемся и в наши дни? И какой энергией связаны имена человеческие со своими носителями, и с генетической матрицей народов и этносов?.. Хроника прошлого времени для ищущих Истину в книге «Исторические миниатюры. Скрытая реальность».

Агла́я

Это имя имеет греческое происхождение. На языке благородных эллинов имя Αγλαΐα (Аглая) означает: «прекрасная», «светлая», «блистающая», «великолепная».

Прекрасная — воплощающая красоту, соответствующая её идеалам, изящная.

Светлая — излучающая внутренний свет, ясная, прозрачная, радостная, ничем не омрачённая, приятная.

Блистающая — сверкающая ярким блеском, превосходная, замечательная, поражающая величием своим.

Великолепная — отличающаяся яркой красотой, пышная.

Начало исторического пути имени Аглая связано с древнеиндийским выражением haryati, несущим в себе смысл «любить, находить удовольствие, жаждать». Гибкая метаморфоза смысла прошла и через древнегреческое выражение χάρις — «изящество, прелесть» (от микенского ka-ri-si-jo — «благодать»), ставшее общим именованием харит, — божественных дев, с которыми древние греки связывали все привлекательное, прекрасное и радостное в окружающей природе и человеческой жизни. Античные греки испытывали восторженную любовь к своим юным богиням красоты, грации, счастья и радости, и называли их именами Аглая — «блеск, сияние», Евфросина — «благомыслие, радость», Талия — «цветение».

Первоначально хариты воспринимались богинями плодородия, а позднее стали олицетворять доброе, радостное, вечно юное начало жизни и женскую прелесть. Их происхождение, имена и число у разных древних авторов различны: хариты — дочери Зевса и Геры, или Зевса и океаниды Эвриномы, или дочери Гелия и Айглы, а порой и дети Бахуса и Афродиты.

Гесиод в своей «Теогонии» так сказал о происхождении харит:

Трех ему розовощеких Харит родила Эвринома,

Славная дочь Океана с прелестным лицом. Имена их

Первой — Аглая, второй — Евфросина и третьей — Талия.

Взглянут — и сладко-истомная страсть из-под век их прелестных

Льется на всех, и блестят под бровями прекрасные очи.

Аглая, в другой версии, была младшей из сестёр: «Сделал Аглаю Гефест, младшую между Харит, своею супругой цветущей».

Служение харитам было, по преданию, введено в Беотии царем Этеоклом. Из Беотии почитание харит перешло на Геликон и в другие области Греции.

Прелестны хариты, всегда смеются они и танцуют, поют и кружатся в танце, купаются в ручьях и реках и венчают себя цветами — дарами весны!

Как богини прелести и красоты, хариты входили в свиту ослепительной богини любви и красоты Афродиты; они сопровождали её служанку Пейто, богиню убеждения и любовных уговоров, и вестника олимпийских богов Гермеса (покровителя договоров и договорённостей), ибо без них последние не могли бы ни убеждать, ни пленять.

Особенной любовью пользовались представления о харитах в театральных постановках. На сцене возводился высокий деревянный макет горы Ида, усаженный кустами и живыми деревьями; с вершины его сбегали вниз ручьи; в зарослях бродили живые козы. Сладко улыбаясь, во всем блеске своей красоты являлась Афродита, радуя взоры зрителей. Амуры несли пред богиней зажженные факелы, словно сопровождая Прекраснейшую на свадебный пир; окружали богиню прелестные хариты в своей головокружительной наготе. Проказливо осыпали юные девы букетами и цветами Афродиту, воздавали почести владычице чувственности первинами весны, кружились в танце искусном. Стонали флейты сладкими лидийскими напевами, и сердце каждого красолюбивого грека наполнялось радостью и негой любви.

Афродита, что прелестней любой мелодии, словно плыла в кружении харит…

Распространяемое харитами веселье относилось греками не к области чувственной жизни, но скорее к области жизни духовной; наслаждения музыкой, танцами, поэзией, красноречием приобретали благодаря харитам особую прелесть и красоту, и нередко романтичные поэты заявляли, что не желали бы представлять Афродиту или покровительниц искусства Муз без присутствия харит. Хариты, богини изящества, прелести и красоты, слыли подательницами вдохновения и близко стояли к искусствам; оттого были они дружны с музами. Вместе с подругами пели хариты на свадьбе Кадма и Гармонии: «Вечно прекрасное мило, а что не прекрасно — не мило», и в напеве том верно и полно отразились сущность харит, и жизненная мудрость греков.

Храмы харит возводились во многих городах Эллады. В Орхомене в их честь устраивались праздники, где состязались в светлом искусстве певцы и поэты.

Художники и скульпторы изначально изображали харит в изящных туниках — обычных эллинских одеждах. По мере развития представлений одеяние харит становилось все более легким, пока, наконец, смелый гений скульптора Праксителя и вовсе снял покровы с образов божественных дев.

Позднейшее греческое искусство изображало харит в виде трех стройных, цветущих, девственных особ, с миловидными чертами лица, нежно обнимающих друг друга. Нередко изображения харит украшались цветами: лилия (символ лета), миртовая ветвь (символ любви), и особенно роза (символ красоты). Порой олимпийские девы держали в своих прелестных ручках музыкальные инструменты, и даже игральные кости.

С угасанием Древней Греции её культурным наследником стал Великий Рим.

В Риме греческих харит охотно приняли, и стали называть грациями (гречанками).

Впрочем, Аглая с её прекрасными сёстрами не стали объектами религиозного культа в «Вечном городе». Из уважения к греческому искусству и как дарительниц вдохновения их столь же охотно изображали римские художники, ваятели и златокузнецы.

Божественные качества и нежный флёр великолепного трио были столь пленительны, что римляне стали называть своих жён и дочерей именами граций.

В российский именослов имя Аглая вошло в XVIII-м столетии, с массовым появлением западноевропейской светской литературы, и благодаря новой политике государей российских. В русле политики такой в 1757-м году в Россию ко двору императрицы Елизаветы Петровны был приглашён итальянский исторический и портретный живописец граф Пьетро де Ротари. Всю оставшуюся жизнь прожил художник в Петербурге, писал картины жанровые, сходные с естеством портреты, и заказами в высших кругах российского общества был балован изрядно. Особенно же любил мастер изображать головки подобных харитам красавиц, очевидно, питая своё воображение светлой красой россиянок.

По кончине его царствующая императрица Екатерина II приобрела собрание изображений дамских головок, и повелела экспонировать коллекцию частью в Кабинете мод и граций большого Петергофского дворца, частью же в китайском павильоне Ораниенбаумского парка.

Имена Аглая, Талия и Евросиния ожили на устах российской знати, и с тем получили путёвку в светский российский именослов.

В веке XIX-м, когда поражение Наполеона силой русского оружия вызвало необыкновенный общественно-патриотический и культурный подъём, в литературной жизни России явились новые выразители общественного духа, журналы и альманахи. Блестящий литератор и реформатор русского языка Н. М. Карамзин удачно выпустил альманах «Аглая», привлекший внимание общества и к содержанию, и к названию. С тем имя Аглая обрело новых поклонников в России.

Наибольшее распространение это имя получило в сердце России, и в её южных и восточных областях. Имя Аглая оставило след и в народном песенном фольклоре: «Пироги да каши духмяны у Аглаши; хороша хозяюшка милая Аглаюшка».