Ливень

Владимир Александрович Сединкин (2025)

В этом мире всё вверх тормашками. В этом городе постоянно идёт дождь. Инспектор Эмиль Бюлов, городская стража, серый квартал, теурги и кулак правосудия…

Глава 23. «Красная луна»

С большим трудом я подавил в себе желание вернуться в кабинет. Закрывая дверь, увидел, что напряжённая спина Антона Мулине расслабилась, а значит я всё сделал правильно. Ещё не время. По крайней мере, пока.

«Над всем этим надо хорошенько подумать», — спускаясь в лифте на первый этаж размышлял я.

Внизу кажется кто-то ругался. Многоголосое карканье то гневно заглушало звуки дождя за окнами, то превращалось в милое кудахтанье.

— Носитесь по всему городу, крушите всё, а нам потом разгребать да?! — надрывался Гобкинс натужно хрипя.

Как приятно, когда коллеги по работе тебя во всём поддерживают, — подумал я, меряя шагами коридор.

В фойе, возле входа, друг напротив друга замерли мои товарищи и стражи во главе с Фрусом, Рафлом и Гобкинсом. За спинами их толпилось два десятка правоохранителей разного ранга.

Шумахер рвался в бой, но рука Боцмана крепко удерживала его за плечо. Справа и с слева, плечи сомкнули Кавана, Рассада, Бруни и хмурый Галгарпер. Стич своей фирменной ленивой походкой прогуливался между готовых к схватке групп, по сути являясь единственной чертой, которую не решались пересечь подхалимы Пфейффера. Аппетитно похрустывая яблоком ветеран ждал меня.

— Ещё не известно во что они нас втравят! — пискнул Рафл поддерживаемый коллегами. — Ещё немного и регент вынужден будет вмешаться! Нам всем тогда не поздоровится!

Растолкав сгрудившихся стражей, я остановился напротив Ганса, демонстративно не замечая заворчавших позади противников.

— Готовы?

— Да, гер инспектор! — щёлкнул каблуками стажёр.

— Выезжаем, — бросил я, запахивая плащ на груди и прямо физически ощущая облако ненависти, сгустившееся за моей спиной.

— Куда? — некстати сорвавшимся голосом пропищал Рафл вытянув физиономию от возмущения.

Не удостоив его ответом я, хлопнул входными дверями «Мягких лап» выходя на крыльцо и полной грудью вдохнул свежий воздух.

Усеянная лужами площадь словно покрылась мурашками от вечернего холодного северного ветра дувшего со стороны океана. Огромное ночное светило нет, да и выглядывало из-за туч наполняя мир загадками и тайнами.

* * *

— Морды в пол! Если хоть кто-то голову поднимет пеняйте на себя!

Посетители «Красной луны» рядком лежали на грязном, заплёванном полу трактира опасаясь даже пошевелиться, а над ними расхаживали мои товарищи, вооружённые до зубов.

— Лис, мы между прочим не в Сером квартале! Это не твоя территория! — огрызнулся хозяин трактира удерживая руки на стойке так чтобы их было видно.

— Ты прав Геллен, — меланхолично, рисуя кончиком пальца что-то на грязном окне произнёс Кавана. — Это моя территория. Поэтому будь любезен не тяни время и отвечай на вопросы. Очень тебе советую.

Изъятое у завсегдатаев оружие грудой валялось у окна под охраной Шумахера.

— Спрашивайте, — безнадёжно буркнул себе под нос трактирщик, тряхнув косматой головой.

— Двадцать второго, двадцать третьего числа здесь побывал человек в плаще из кожи левиафана, — произнёс я, останавливаясь напротив Франка Геллена — бывшего угольщика, мясника, контрабандиста.

— Таком же как у вас инспектор?

— Почти.

Кашлянув трактирщик оскалился, показав мне мощные клыки, сделавшие бы честь любому хищнику за стеной.

— Китобои не ходят ко мне. У нас с ними… как бы это выразится помягче…

Хак! Подошедший позади Стич вонзил перед Гелленом свой нож. Удар был настолько силён, что стойка раскололась пополам из-за поползшей по ней трещины.

— Нам плевать. Отвечай на вопрос, — бросил ветеран, облокотившись на шкаф из которого торчали бутыли с винами.

Сглотнув, трактирщик закричал:

— Ханс! Ханс! Иди сюда немедленно!

Из подсобки, отодвинув шторку, выглянул тощий подросток с чёлкой, спадающей на глаза. Переступая через лежащих на полу посетителей, он приблизился к нам прижимая дрожащие руки к груди.

— Да, дядя. Я слушаю.

Голос мальчишки был одновременно скрипучим и звонким, напоминая звук камешков, трущихся друг о друга на галечном пляже.

— Помнишь того типа, в плаще, который бросил тебе золотой соверен? — прорычал трактирщик племяннику.

— Конечно.

Сделав Геллену знак чтобы, он заткнулся, я склонился над подростком:

— Ты раньше видел его?

— Нет, инспектор никогда. Клянусь штормами и бурями.

— А позднее?

— Нет. Клянусь святой…

— Он был один?

— Он приехал на крытой повозке. Снаружи его ожидало ещё двое. Я как раз чистил лошадь снаружи и…

— Ты запомнил экипаж? — рука моя впилась в подбородок мальчишки.

— Таких сотни на улице. На шести колёсах. Похожа на повозку старьёвщиков, только чуть поновее. Правда кое-что мне… — мальчишка замолчал и задумался.

— Говори! — отпустив парня я приподнял его и усадил на прилавок рядом с дядей.

— Позади повозки двери были выкрашены в облупившийся зелёный цвет… и ещё я обратил внимание на то, что дно экипажа оковано металлом. Они заехали на лужу, влага брызнула, и я увидел, как засохший комок земли со дна отвалился, а там металл. Клянусь!

— Тебе не показалось? — спросил я, радуясь зацепке.

— Нет, инспектор! Я глазастый! — улыбнулся Ханс ловко подхватывая брошенный мной талер.

Дальнейшие события промелькнули вспышкой света перед глазами.

Двери трактира со стуком распахнулись и на пороге возникла троица разыскиваемых нами преступников. В руках один из них удерживал плюющуюся искрами гранату.

Не особо задумываясь над тем, что делаю, я спихнул Ханса с прилавка, схватил стол возле себя и швырнул его в сторону замерших у входа убийц. Брошенная в нашу сторону граната встретившись с деревянной столешницей брякнув отскочила под ноги троице и взорвалась.

Бабах!

Когда дым чуть рассеялся, а испуганные посетители «Красной луны» один за другим надсадно кашляя повыскакивали наружу, оглядел место взрыва.

— Все живы? — спросил я, отряхивая плащ и нахлобучивая на голову треуголку без которой чувствовал себя раздетым.

— Кха! Кха! Все! — откликнулся Кавана помогая подняться на ноги Бруни. — Повезло. Кхэ!

Идеальная причёска инспектора была безнадёжна испорчена в волосах торчали щепки и даже куски стекла.

Окно у входа было выбито, дверь перекосило от взрыва, повсюду валялись куски мебели, среди которых ничком лежало два трупа в плащах. Первому осколками гранаты почти оторвало голову, удерживающуюся сейчас на месте только на куске кожи, а второму правую ногу и кисть на левой руке. По количеству крови было понятно, что песенка его спета. А вот третий…

Третьему повезло, взрывом его отбросило в зал хорошенько приложив о стену, на которой в беспорядке висели средневековые доспехи и другие ржавые железяки. Пока убийца находился без сознания стражи обыскали его и связали.

— А этот с языком! — расплылся в хищной улыбке Рассада, демонстрируя мне распахнутый рот пленника. — Повезло.

«Повезло», — подумал я кивнув. Но уж точно не этому бедняге.