Тени кафе «Домино»

Эдуард Хруцкий (2007)

1922 год. Москва. В знаменитом кафе «Домино» на Тверской улице собирается самая разношерстная публика: артистический бомонд, поэты и художники, бандиты и бывшие уголовники, новоиспеченные «генералы» Гражданской войны, а так же сотрудники милиции и ОГПУ, которые внимательно наблюдают за всеми посетителями и собирают информацию, помогающую в раскрытии многих преступлений, совершенных в Москве. Не последнюю роль во всей этой криминальной истории играет главный герой романа — талантливый журналист Олег Леонидов, который удивительным образом каждый раз оказывается в самом центре разворачивающихся событий.

Москва. Гостиница «Метрополь»

Номер гостиницы «Метрополь», ныне Второго Дома Советов, пытался сохранить еще былую элегантность. Бронзовые бра на стенах, отделанных некогда шитым штофом, а нынче похожим на заплатанное дорогое платье.

Бронзовые полуобнаженные женщины держали в руках побитые хрустальные светильники.

Огромная люстра над потолком, порезанная и заплатанная кожаная мебель, белый рояль. Красный генерал Саблин принимал гостя. Они уже отобедали и пили кофе с ликером. Гостем был знаменитый некогда журналист, заведующий в свое время светской хроникой в редакции «Русского слова», Борис Борисович Штальберг.

— А Вы знаете, милый Юрочка, кто в восемнадцатом году стоял здесь постоем?

— Нет, Боренька.

— Сам Мамонт Дальский, один из вождей московских анархистов.

— Вождь анархистов, — иронично ответил Саблин, — наверное, великий актер, революцию воспринял как театральное действо, а себя возомнил новым Дантоном.

— Не скажите. Великий трагик неплохо устроился в этом кровавом бардаке. Его боевики экспроприировали целую кучу бриллиантов.

— И где они?

— Не ведомо. Мамонт погиб под трамваем и унес сию тайну.

— Так не бывает. Кто-то должен был знать.

Саблин разлил по рюмочкам тягучий ликер.

— Возможно, Вы и правы, — Штальберг пригубил рюмку, — Господи, как давно я не пил Бенедектин. Возможно, но как его найдешь. Для этого нужны люди знакомые с сыскным делом. К примеру, чекисты.

— Господи, — замахал руками Саблин, — такие страсти да к ночи.

— Да разве только Мамонт баловался камушками, мы с ним дружили, ни одну бутылку «Клико», «Мартелл», «Финь-Шампань» выпили за этим столом. А какая игра была?.. Боже, Боже мой…

Борис Борисович изобразил руками нечто необычайное.

— Империалы, Петруши, Катеньки, франки просто текли по этому столу. Играли на женщин, на выстрел. Компания, в основном, была актерская, эти за стол не садились, правда, Вася Лушин из Художественного театра рискнул и стал богатым.

— Так кто же играл, — удивился Саблин.

— Тогда в городе развелось огромное количество всевозможных комиссаров. У них были мандаты, оружие, свои отряды. Они лечили публику от золотухи, грабили чище Емели Пугачева. Вот они-то и были основными игроками.

Конец ознакомительного фрагмента.