Неточные совпадения
— Ты сам меня как-то спрашивал, — продолжал Имплев, — отчего это, когда
вот помещики и чиновники съедутся, сейчас же в карты сядут играть?.. Прямо от неучения! Им не об чем между собой говорить; и чем необразованней общество, тем склонней оно ко всем этим играм в кости, в карты; все восточные народы, которые еще необразованнее нас, очень любят все это, и у них, например, за величайшее блаженство считается их кейф, то есть, когда человек ничего
уж и не думает даже.
—
Вот это-то, барин, виноват, я
уж и позабыл.
—
Вот они где, лицедеи-то! — сказал он и прямо принял из рук Ваньки
уже заранее приготовленную ему трубку с длиннейшим чубуком и отчаянно затянулся из нее. — И пройде сие ядове во все жилы живота моего, — сказал он, выпуская из себя дым.
— Ну так
вот что, мой батюшка, господа мои милые, доложу вам, — начала старуха пунктуально, — раз мы, так
уж сказать, извините, поехали с Макаром Григорьичем чай пить. «
Вот, говорит, тут лекарев учат, мертвых режут и им показывают!» Я, согрешила грешная, перекрестилась и отплюнулась. «Экое место!» — думаю; так, так сказать, оно оченно близко около нас, — иной раз ночью лежишь, и мнится: «Ну как мертвые-то скочут и к нам в переулок прибегут!»
— А я вот-с, — продолжал Павел, начиная
уже горячиться, — если с неба звезды буду хватать, то выйду только десятым классом, и то еще через четыре года только!
— А
вот так досадно, — продолжал Павел, — пришлось здесь пробыть другой день. Не говоря
уже про университет, самую-то Москву хочется увидеть поскорей.
— Да ведь всему же, братец, есть мера; я сам человек печный, а ведь
уж у них — у него
вот и у покойницы, — если заберется что в голову, так словно на пруте их бьет.
— И то сяду, — сказал тот, сейчас же садясь. — Стар ныне
уж стал;
вот тоже иной раз по подряду куда придешь — постоишь маненько и сядешь. «Нет-мо, баря, будет; постоял я перед вами довольно!..»
— А ты
вот что, — продолжал он
уж повелительным голосом, — поди в Московский трактир к Печкину, — слышь!..
—
Вот,
уж никак не ожидал вас встретить здесь, — заговорил он, здороваясь с обоими братьями.
— Я не знаю, как у других едят и чье едят мужики — свое или наше, — возразил Павел, — но знаю только, что все эти люди работают на пользу вашу и мою, а потому
вот в чем дело: вы были так милостивы ко мне, что подарили мне пятьсот рублей; я желаю, чтобы двести пятьдесят рублей были употреблены на улучшение пищи в нынешнем году, а остальные двести пятьдесят — в следующем, а потом
уж я из своих трудов буду высылать каждый год по двести пятидесяти рублей, — иначе я с ума сойду от мысли, что человек, работавший на меня — как лошадь, — целый день, не имеет возможности съесть куска говядины, и потому прошу вас завтрашний же день велеть купить говядины для всех.
— Батюшка, вы подарили мне эти деньги, и я их мог профрантить, прокутить, а я хочу их издержать таким образом, и вы, я полагаю, в этом случае не имеете
уж права останавливать меня!
Вот вам деньги-с! — прибавил он и, проворно сходя в свою комнату, принес оттуда двести пятьдесят рублей и подал было их отцу. — Прошу вас, сейчас же на них распорядиться, как я вас просил!
Только
вот, проезжая мимо этого Семеновского, он и говорит: «Посмотрите, говорит, ваше величество, какая усадьба красивая!.. (прошен
уж тоже заранее был).
— А с вами так
вот, вероятно, мы будем друзьями, настоящими, — проговорил он
уже не шутя.
Как некогда Христос сказал рабам и угнетенным: «
Вот вам религия, примите ее — и вы победите с нею целый мир!», — так и Жорж Занд говорит женщинам: «Вы — такой же человек, и требуйте себе этого в гражданском устройстве!» Словом, она представительница и проводница в художественных образах известного учения эмансипации женщин, которое стоит рядом с учением об ассоциации, о коммунизме, и по которым
уж, конечно, миру предстоит со временем преобразоваться.
— Так
уж случилось; черт, видимо, попутал, — произнесла Анна Ивановна и развела ручками, — тот грустный такой был да наставления мне все давал; а этот все смешил…
вот и досмешил теперь… хорошо сделал?
Так что, когда я сегодня выбежала от Салова, думаю: «Что ж, я одна теперь осталась на свете», — и хотела было утопиться и подбежала было
уж к Москве-реке; но мне вдруг страшно-страшно сделалось, так что я воротилась поскорее назад и пришла
вот сюда…
—
Вот как, и деньги отдадите и родных на волю отпустите, — что-то
уж больно много милостей-то будет. Нечего тут заранее пустое дело болтать. Есть у вас теперь деньги или нет?
—
Вот как-с! Столоначальник департамента. Это
уж ранг не малый! — говорил Павел и сам с собой думал: «Ну, теперь я понимаю, зачем он приехал! Чтобы поважничать передо мною».
— Ну, и черт с тобой! — произнес Павел, когда Плавин ушел. — Но каков, однако, пролаза, — прибавил он, — на два дня приехал в Москву, успел
уже съездить к генерал-губернатору и получить от него приглашение на бал. У него и маменька такая была, шлендой и звали; по всем важным господам таскалась,
вот и он наследовал от нее это милое свойство.
— Да
уж это точно что, — подтвердил Кирьян. — Когда
вот Павла Михайлыча нет, что люди едят, то и он кушает.
— Папенька так
уж нарочно для вас и купили, — продолжал объяснять Кирьян. — «Пашенька, говорит, всегда хвалил Воздвиженское:
вот, говорит, папенька, такую бы нам усадьбу!.. — Ну, так, говорит, пусть он теперь владеет ею, куплю ему на потешку ее!»
— Ну
вот, мои друзья, ты староста дворовый, — сказал он Кирьяну, — а ты, Макар Григорьев, я
уж не знаю какой староста, ты мне второй отец становишься…
— И не многие, потому это выходит человеку по рассудку его, а второе, и по поведенью; а у нас разве много не дураков-то и не пьяниц!.. Подрядчик! — продолжал Макар Григорьев,
уж немного восклицая. — Одно ведь слово это для всех — «подрядчик», а в этом есть большая разница: как
вот тоже и «купец» говорят; купец есть миллионер, и купец есть — на лотке кишками протухлыми торгует.
Потом осень, разделка им начнется: они все свои прогулы и нераденье
уж и забыли, и давай только ему денег больше и помни его услуги; и тут я, — может быть, вы не поверите, — а я
вот, матерь божья, кажинный год после того болен бываю; и не то, чтобы мне денег жаль, — прах их дери, я не жаден на деньги, — а то, что никакой справедливости ни в ком из псов их не встретишь!
— Ну,
уж этого я не разумею, извините!..
Вот хоть бы тоже и промеж нас, мужиков, сказки эти разные ходят; все это в них рассказываются глупости одни только, как я понимаю; какие-то там Иван-царевичи, Жар-птицы, Царь-девицы — все это пустяки, никогда ничего того не было.
— Так
уж, повадка у него такая; а
вот поди ты, пока деньги есть, ни за что работать не станет.
— Я читал его моим приятелям, которых ты
вот знаешь, — отнесся Вихров прямо
уже к Клеопатре Петровне, — и которые все единогласно объявили, что у меня огромный талант, и потребовали, чтобы я писал; ради чего главным образом я и приехал в деревню.
— Правда! — подтвердил Добров. — Нынче
вот они еще маленько посмирнее стали, а прежде такие озорники были, что боже упаси: на моей
уж памяти один баринок какую у нас с священником штуку сыграл, — чудо!
Добров, который пил без всяких
уже приглашений, стал даже кричать: «Я гуляю да и баста —
вот что!» Вихров едва выдерживал все это, тем более, что Коптин, видимо, старался говорить ему дерзости.
— Фу,
вот пытку-то выдержал! — произнес по уходе его Захаревский взволнованным
уже голосом.
Когда известная особа любила сначала Постена, полюбила потом вас… ну, я думала, что в том она ошиблась и что вами ей не увлечься было трудно, но я все-таки всегда ей говорила: «Клеопаша, это последняя любовь, которую я тебе прощаю!» — и, положим, вы изменили ей, ну, умри тогда, умри, по крайней мере, для света, но мы еще, напротив, жить хотим… у нас сейчас явился доктор, и мне всегда давали такой тон, что это будто бы возбудит вашу ревность; но
вот наконец вы уехали, возбуждать ревность стало не в ком, а доктор все тут и оказывается, что давно
уж был такой же amant [любовник (франц.).] ее, как и вы.
— Что же, тебе какое надобно впечатление? — перебила его сестра. — Если
уж ты так хлопочешь о спокойствии, так не читай, а пей
вот лучше эту воду с сахаром.
Юлия в этом случае никак не могла
уже, разумеется, заступиться за Вихрова; она только молчала и с досадою про себя думала: «
Вот человек! Сам бог знает какие вещи говорит при мне, совершенно
уж не стесняясь, — это ничего, а я прослушала повесть — это неприлично».
— До начальника губернии, — начал он каким-то размышляющим и несколько лукавым тоном, — дело это, надо полагать, дошло таким манером: семинарист к нам из самых этих мест, где убийство это произошло, определился в суд;
вот он приходит к нам и рассказывает: «Я, говорит, гулял у себя в селе, в поле… ну, знаете, как обыкновенно молодые семинаристы гуляют… и подошел, говорит, я к пастуху попросить огня в трубку, а в это время к тому подходит другой пастух — из деревни
уж Вытегры; сельский-то пастух и спрашивает: «Что ты, говорит, сегодня больно поздно вышел со стадом?» — «Да нельзя, говорит, было: у нас сегодня ночью у хозяина сын жену убил».
— Оттого, что места
уж очень дикие и лесные.
Вот тут по всей дороге разные бобылки живут, репу сеют, горох, — так к ним в избушку-то иной раз медведь заглядывает; ну так тоже наш же исправник подарил им ружья,
вот они и выстрелят раз — другой в неделю, и поотвалит он от них маленько в лес.
— Здравствуйте, любезнейший, — сказал он, — потрудитесь
вот с отцом Селивестром съездить и открыть одно дело!.. — прибавил он, показывая глазами на священника и подавая Вихрову
уже заранее приготовленное на его имя предписание.
— Я
уже этого не знаю — я баба; а говорю, что в народе толкуют. Изволь-ка
вот ты написать, — прибавила она Вихрову, — что в предписании мужу сказано насчет моленной; да и мужиков всех опроси, что никогда не было, чтобы брали с них!
— Все
вот этих разбойников; десять раз
уж я таскаю его к разным господам чиновникам.
— Не пускает, все лезет ко мне:
вот и в острог теперь все ходит ко мне. А что, сударь, коли я в Сибирь уйду, он никогда
уже не может меня к себе воротить?
— Да
вот, барин, хотя бы то, — отвечала Груша, немного покраснев, —
вот как вы, пока в деревне жили, заставите бывало меня что-нибудь делать — я и делаю, а думаю не про то; работа-то
уж и не спорится от этого.
— Ну,
вот видишь ли: если ты осмелишься адресоваться к ней с какими-нибудь разговорами или грубостью, то
уж не пеняй на меня!
— Он так слаб, что
уж и не выходит из своей комнаты, — отвечала она. —
Вот так, одна-одинехонька и выхожу замуж, — прибавила она, и Вихров заметил, что у нее при этом как будто бы навернулись слезы. В это время они шли
уже вдвоем по зале.
— Ну, так
вот мы и станем втроем играть, — продолжала Клеопатра Петровна, — только вы выйдите на минутку: я платье распущу немножко, а то я очень
уж для вас выфрантилась, — ступайте, я сейчас позову вас.
— Да вот-с тут как-нибудь, — отвечал Иван опять как-то нерешительно; у него мгновенно
уже все перевернулось в голове. «Зачем жениться теперь, лучше бы барин просто дал сто рублей», — думал он.
— Так
вот как мы сделаем, — отвечала ей Катишь, — я вам велю поставить кровать в комнате покойной Александры Григорьевны, — так генеральша генеральшино место и займет, — а малютку вашего положим, где спал, бывало, Сергей Григорьич — губернатор
уж теперь, слышали вы?
— Ха-ха-ха! — захохотала Юлия. — Хороша разработка может быть между чиновниками!.. Нет
уж, madame Эйсмонд, позвольте вам сказать: у меня у самой отец был чиновник и два брата теперь чиновниками — и я знаю, что это за господа, и
вот вышла за моего мужа, потому что он хоть и служит, но он не чиновник, а человек!
« Я три раза ранен — и
вот причина моего молчания; но ныне, благодаря бога, я
уже поправляюсь, и знакомая твоя девица, госпожа Прыхина, теперешняя наша сестра милосердия, ходит за мной, как дочь родная; недельки через три я думаю выехать в Петербург, куда и тебя, моя Машурочка, прошу прибыть и уврачевать раны старика.
— А,
вот что! — произнесла Мари и покраснела
уж немного. — Это, однако, значит быть добродетельной по наружности — качество не весьма похвальное.
— А
вот видишь что! — отвечал Живин, соображая. — В пятницу в Петербург возвратится Виссарион, и они
уже непременно целый вечер будут дома… Хочешь, я заеду за тобой и поедем!