Философия ценности ужаса за целью – свободы

Анна Атталь-Бушуева (2024)

Над твоим великолепием восходит ужас, словно ждёт свою историю в глазах. То вживается в любовь с одной секунды в нас, то проходит мимо жизненного дня. Ты ему — прочтённый формы обожания философ, над тобой парит искусственная тень, держит слово внутреннего я, о котором сожалеешь зря. Эта книга, как проводник искусства — внутри не отвечает строго, но так же хочет жить, как смерти день. Как лучший друг, в котором ты виляешь сознательным искусством понимать свою жизнь. Составляя страхи внутри образа великолепия в глазах.

Буквальный ритм будущего

За цепной фигурой — отошёл

Твой манер — изысканно бежать,

Твой противный ад и — потому

Им извечно ты — хранишь мораль.

Тают формы — между королей,

Им бы стать обличьем — на примете,

Им бы выжить — на другом раю

Вымыслом иль — прозой за двоих.

Как буквально ты идёшь — ко дну,

Как снимают роли — от сердец

Все твои истории — ума,

Чтобы думать в памяти — вины.

Там они оставили свой — крест,

Там нажился — добрый диалект,

Чтобы думать мифом — о тебе,

Только совесть — вовремя держать.

Эти строчки — пишут о тебе

Лучший повод — выманить мораль

Из любви последней, что не жаль

Стало, вдруг — посмертное лицо.

В маске от буквальности — оно

Снова пронесло угрюмо — плечи,

Но за белой формой — бытия

Так и пляшет призраком — в руке.

Этой ночью манит и — идёт

Точный ход — эквивалентов мира,

Он застыл от прозы — по тебе,

Словно стыл нам — в новое умом.

Ритмом будущего — ставили огни

Точный свет — в надежде обратить

Пышный ад — по стороне восторга,

Где не жил ты облаком — вокруг.

Где не стало общества — потом,

Только смотрят — в буквализмы тонко

Эти строки — между королей,

Чтоб сегодня — выманить их толк

И прожить — искусственное завтра,

Чтобы вышла смерть — одна в лицо,

Самой ли прекрасной воле — рабства,

Но изжитой почести — назло.

Там стояли мирно — светом мы,

Только шли от видимого — солнца

В ряд обратный — хода короли,

Сами став — той маской для двоих.

Им ты прочитал — любви испуг,

Но буквально выманил — итоги

Смертной раны — в видимой тоске,

Где уходят люди — следом ритма.

Он буквален — к счастью для тебя,

Он не может думать — за большое,

Только смотрит памятью — в тебя,

Ведь считает — точной красотой

Эту роскошь — на пустой игре,

Вдоль истории значения — итога,

По дороге, выложенной строго

В тени буквализма — налегке.

Ты снимаешь эту вечность — хода,

Где от смысла — падала звезда,

Там она осталась жить — умом,

Словно мир наивен нам — потом.

Словно пали терпкие — оковы,

Лжи и формы роскоши — внутри,

Как буквальный оползень — у моды,

В точной форме будущего — мы.