Пути океана: зов глубин. Книга вторая

Алекса Райт (2024)

Она — дипломат. Он — пират. Её реальность: борьба с беззаконием вопреки противостоянию самозванных властей. Его новая жизнь превратилась в залитый кровью путь в попытке выжить. Ни забыть друг друга, ни сблизиться они не в силах. И за каждым из них — жизни, что нужно спасти и уберечь любой ценой. Между ними океаны, древнее колдовство, неведомая мистическая связь и любовь, которую не способны разрушить ни испытания, ни время, ни «третий лишний». Или все-таки способны? Ведь после расставания они перестали быть теми, кем были прежде…

Гавань

Флегматичная цапля у расколотой лодки в проходе к самой гуще глянцевых мангров неодобрительно покосилась на пришельцев и медленно шагнула в сторону с их пути.

Фаусто ещё не дошёл до входа в уединенную пещеру Витала, как изрядно поддатый Леон загорланил:

— Капита-а-а-ан, хорош! Всё! Обед! Перерыв!!!

Вдоль искристых стен, в которых мерцали мелкие агатовые друзы, стояли шкафы с книгами, столы с разложенными образцами брони и оружия, склянки с торчащими из них омеднёнными проволоками…

Витал сидел в кресле и критически и рассматривал макет трёхмачтового фрегата на столе.

— Капита-а-ан?

— Я занят. — Не глядя на приятелей, Витал взъерошил шевелюру и зашуршал мелко исписанными листами. Судя по виду, спал он в лучшем случае третьего дня. — Так… Получается, замена палуб с сосны на бамбук облегчит вес на добрую сотню фунтов. Что в свою очередь даст преимущество в скорости, однако придётся пересчитать перераспределение балласта…

Пока квартирмейстер мучительно соображал, что же делать с этим раком-отшельником, Леон прошагал к нему и загородил собой макет:

— Полный стоп, капитан! Поясни-ка мне, бродяге, — и на кой ляд это всё, если перед нами и так уже все вывешивают белые флаги?

— Пояснять тебе у виселицы будут, — пробормотал капитан и наконец поднял на моряков воспалённые с недосыпу глаза. — Вера в собственную несокрушимость категорически вредит. Мы должны быть на несколько шагов впереди, Леон. Всегда.

— Он прав! Ты совсем одичаешь в этой сырости скоро, Венсан. Тебе нужен отдых! Хорош сычевать!

Капитан резко обернулся на Фаусто, встал, направил на него линейку и попытался обойти Леона.

Квартирмейстер тотчас же примирительно поднял руки. Получить в лоб линейкой уж очень не хотелось:

— Нет, серьёзно. Тебе пора встряхнуться, — он покосился на злополучный макет. — Проветришься, а там глядишь и новые идеи придут…

— С идеями-то у меня проблем как раз нет.

— Ну капита-а-а-а-ан…

Хмурый взгляд исподлобья с небритого лица теоретически должен был остудить пыл товарищей. Но хмельному румянцу Леона, как и нервному энтузиазму Фаусто, он оказался нипочем.

— Ну же. Всего-то пару, ну тройку дней! Да нас давненько зазывают в это чисто конкретное за комфорт место! Уж как-то неудобно отказывать, не по чину, я б даже сказал! — Под взглядом свирепеющего капитана Леон решительно сменил тактику. — Вкусная еда, приятная обстановка и отличная компания…

— Мне некогда.

— Лады. Понял. Ну а что, если кое-кто со мной потолковал да намекнул за передачу тебе кое-каких сведений? — по хитрющему выражению на испещрённом шрамами лице было решительно непонятно, блефует ли его хозяин, или пытается идти на ухищрение.

— Так с этого и надо было начинать! — Витал подскочил, подошел вплотную и вцепился в плечо Леона. — Что и кто конкретно сказал?!

— Я почём знаю… Не передали ни записки, ни намёка, так может и ничего важного. А может и не так…

— Смотри мне. Если соврал — пожалеешь!

Характерно поджатая губа Витала не сулила ничего хорошего. Чтобы разрядить обстановку, Фаусто кашлянул.

Новая жизнь изменила капитана почти до неузнаваемости. Словно и впрямь принятое имя Венсана стало влиять на самую душу некогда знакомого Витала, которого он когда-то узучил, как свои пять пальцев. Ему вдруг нестерпимо захотелось увидеть друга хотя бы на вечер вновь безрассудным и смеющимся — каким он был до того, как вся их жизнь перевернулась с ног на голову…

Сейчас мало того, что Витал отдалился от команды и замкнулся, так еще и вместо привычного отдыха за лихой попойкой и вовсе предпочитал проводить время за альбомом, исписанным наполовину вариантами решений треклятой формулы опоры на воздух для особо плотной парусины.

— Нам давно пора сделать вылазку по здешним злачным местам! Я с вами! — с энтузиазмом кивнул Фаусто и для демонстрации решимости расстегнул пошире расшитый хитроумной вязью ворот.

***

Даже глубокой ночью огромная пристань Буйного Луи, острова на восточном отшибе архипелага Скрытых Штормов, кишела жизнью. Шустрые клиперы один за другим то приставали, то отчаливали, и среди четко отлаженных верениц грузчиков сновали мальчишки-фонарщики. Красными коптящими огнями горели и высоченные факелы, так что пристань выглядела даже торжественно. Фаусто таращился во все глаза. Витал же хмуро всматривался да размышлял о полном до краев кофейнике.

— Ниче так местечко, да? В это время тут только всё начинается. Айда за мной, не отставайте и кошельки спрячьте подальше. Но недалеко, ибо раскошелиться будет на что! — по-свойски раздавал инструкции Леон и бодро шагал впереди.

По улочкам, освещенным оранжевыми пятнами факелов, орали песни изрядно поддатые моряки. Портовые леди навеселе хихикали и строили глазки каждому встречному, включая юнг; чумазые оборванцы стайками перебегали от одиноких путников, упившихся вдрызг…

К ним тоже направились вороватые мальчишки. Но когда даже в темноте заметили рукояти, торчащие из-за поясов, благоразумно передумали обследовать их карманы на предмет лишних ценностей и сменили курс на другую сторону улочки.

Один из мальчишек подбежал к нему и дернул за рукав.

— Эй, дядь, “черного молока” не желаешь?

Витал вздрогнул.

— Нет. Я завязал с этим дерьмом. И ты — чтоб даже не вздумал пробовать!

— Пф! У меня с башкой всё ровно! Все же знают: от него мозги прямо через нос и глаза вытекают. — Заважничал паренек, — Так а вам точно не надо? Если не себе, так подруге, не? Его ж нынче и не достать нигде!

— На, — Фаусто кинул мальчишке несколько монет, — только отстань от капитана подобру-поздорову.

Тот ловко поймал деньги и вдруг изменился в лице.

— Погодите! Это же — он? Тот самый Венсан?! Да?! Я хочу к вам в бригаду! Возьмите и меня! Я вам пригожусь! Эй!

Его скулящий голосок остался стихать позади. Пираты же поспешили свернуть на улицу, что упиралась в большое двухэтажное здание. В глаза немедленно бросилась хитроумно сделанная горящая вывеска. Матовое стекло гласило: “Гавань”, и дрожащие за ним огоньки масляных ламп действительно намекали на уют. Виталу показалось, над названием написаны еще какие-то буквы, но, несмотря на обильное освещение, их скрадывала темнота.

Солидный привратник поздоровался с Леоном, быстро оценил стоимость внешнего вида Витала и Фаусто, и чинно распахнул двери.

Вопреки названию, заведение поражало убранством.

Богатого посетителя ожидало личное резное кресло из тёмного дерева, обитое бордовым, ещё не вытертым, бархатом и стол с напитками. Те же, кому Госпожа Удача благоволила меньше, могли устроиться на таких же бордовых диванчиках у стен с резными столами поскромнее.

Здесь свечи таяли в вычурных подсвечниках, а особо скучающим посетителям «Ущелья» предлагало полюбоваться на себя в интерьере в огромных зеркалах, развешанных на бордовых стенах. Чего, конечно же, никто не делал, ибо кроме зеркал на баснословную стоимость, главным достоянием заведения являлось совсем другое.

— Добро пожаловать в “Манящую Гавань”, господа, — поприветствовала их дама солидных лет, но с безупречной осанкой, и с улыбкой указала на один из привилегированных столов, что располагались в нишах в самом конце зала.

— Простите, как-как вы сказали, называется ваше заведение? — нервно переспросил Фаусто и побледнел.

До него явно только что дошло, куда на самом деле они попали.

Местный завсегдатай Леон лишь подбоченился под взглядами обоих приятелей:

— Зассали что ли? Да бросьте! Здесь никто не кусается. Ну или разве что за отдельную плату…

Витал устало помял переносицу и осмотрелся еще раз. Да, все верно. Они оказались в самом настоящем что ни на есть борделе. И если информатор назначил встречу в весёлом местечке, то придётся притворяться посетителем. И не терять бдительности.

Он знал, что судьба почти любого создания женского пола на континенте была незавидной: работа, не покладая рук, да хоть бы той же горничной, оплачивалась унизительными грошами. У знатных же дам, особенно вдов, пенсии покойных супругов хватало лишь чтобы еле-еле сводить концы с концами. Пираты же очень любили женщин.

И — уважали.

Дома, на континенте, после исполненного неискренних улыбок салона на пару с любезным законным мужем, за закрытыми дубовыми дверями, знатной леди порой приходилось выслушивать в свой адрес словечки явно не для дамских ушей. А то и поймать пару-другую назидательных пощёчин. Здесь же, на архипелаге Бесконечных Островов, помимо непосредственных обязанностей подруги на одну ночь, она нередко становилась отдушиной, собеседником, а то и остроумной партнёршей для весёлого танца. Легендарная щедрость морских разбойников, живущих одним днём, а потому сыплющих баснословными деньгами, была также хорошо известна и в среде аристократок.

В “Манящей Гавани” среди представительниц третьего сословия их выдавали только манеры и тот самый поворот головы, следом за которым сейчас же капитулировало даже самое крепкое пиратское сердце.

Дамы полусвета, принцессы полутьмы.

С пышными причёсками, в расслабленных корсетах, они игриво любовались собою в зеркалах. Располагались на коленях гостей. Семенили из трактирной части в игровую комнату с кружками, полными хмеля. Бесстыдно хохоча, сидели на столах и на спор оголяли лодыжки. Поправляли декольте с броскими украшениями, оттеняющими кожу белого, розового, кофейного, золотистого и всех цветов, вплоть до темнейшего.

И рыжие, и черноволосые, и бледные, и смуглые, в корсетах и без. Казалось, все они одинаково улыбались и пахли этим местом.

Или, может, это место пахло ими?

Тем особенным приторно-сладким ароматом с привкусом губ каждой, на которую падал взгляд.

Фаусто под руку буквально протащил капитана в соседнюю залу. Перед ними почтительно расступались посетители и румяные официантки с тяжёлыми подносами.

Витал изрядно удивился, обнаружив в зале знакомые лица даже с Лавраза.

Мелькнула физиономия одного из его рисовальщиков, — заметив вошедших, тот приветливо кивнул, — и подмастерья, и плотники, и судовые врачи, — все были здесь… Он обратил внимание на двоих капитанов с легальных торговых путей, что ну никак не могли иметь отношения к ночному миру, о котором не принято говорить вслух в гильдейском флоте.

За игральными столами сидели и члены его кораблей. Чтобы скрыть некоторую неловкость, Витал усмехнулся. Тычок локтем заставил хмуро обернуться на Леона.

— Лицо попроще, братва. Мы от-ды-ха — ем.

Стоило им присесть вокруг стола, как перед ними уже образовался рыжебородый трактирщик с графином и стаканами.

— Большая честь принимать вас, господин Венсан. Это — от заведения.

— Благодарю. Говорят, меня ожидают?

— Я непременно узнаю, — трактирщик поклонился и ушел.

***

Витал отодвинул тарелку с закусками и налил себе ещё вина.

Ему действительно стало спокойнее. Взгляд отдыхал на расслабленных посетителях заведения.

Если бы на одной из них не было надето кроваво-красное струящееся платье, он вряд ли обратил бы на этих девушек внимание.

Рыжая, белокожая, черноглазая, она стояла с подругой-брюнеткой у стены и прыскала со смеху всякий раз, когда Красавчик со страшной руганью двигал монеты туда-сюда по игровому столу.

Причём особой разницы не было, выигрывал тот или проигрывал.

Заметив на себе взгляд Витала, девушки заулыбались и сделали глубокие реверансы, демонстрируя потенциал своих декольте. Подруги захихикали и укрылись веерами кричащих цветов.

Капитан сдержанно кивнул и отвернулся, пытаясь сосредоточиться на очередной байке Леона, который тем временем яростно жестикулировал и ржал над своими же шутками. Было бы странно ожидать что информатором мог быть кто-то из этих девиц.

Фаусто воодушевленно слушал, полуразвалившись на сидении, и явно начинал чувствовать себя куда спокойнее, чем когда они только пришли.

Не прошло и минуты, как вместе с ними за их столиком очутились три дамы самого легкомысленного вида. Квартирмейстер закатил глаза и умолк.

— Приятного вечера, господа.

— Он стал еще более приятным с вашим появлением, милые леди, — с готовностью сообщил Леон и приобнял одну из них. Девица тут же присела к нему на колени и ласково запустила пальцы в белобрысую шевелюру с редкими выгоревшими косичками.

— Мое почтение, — кисло пробурчал Фаусто, отчаянно сопротивляясь шаловливым пальчикам, которые уже вовсю хозяйничали в вырезе его камзола и опасно продвигались к ремню, — но мы еще даже не успели дождаться заказа…

— Леон, что-то твои друзья больно серьёзные, — надула губки одна, играя видавшим виды веером, — если милорды у нас впервые, то вот вам подсказка: самые аппетитные блюда здесь подаются прямо в номера…

— Не желаете попробовать? — хохотнула другая и оголила грудь.

Девушки захихикали.

— Мы здесь, чтобы отведать только самое лучшее, — проговорил Леон, на чьих коленях уже мостилась следующая из подруг, — я готов перейти к главному прямо сейчас.

Девушка ловко выскочила из его объятий и потянула за руку, по пути игриво хихикая и кружась с ним будто в танце.

Тем временем Фаусто спешно застегивал пуговицы расстёгнутых хулиганками штанов.

— Чуть позже, милые леди… — проговорил Витал, и на стол упало несколько монет.

Дважды просить красавиц не пришлось. Рассыпаясь в благодарностях, подруги исчезли.

— Фаусто, не смотри так. Мы здесь не задержимся надолго…

— Очень, вот очень жду! Поужинаем, и я тебя умоляю…

Официантка, дородная зрелая брюнетка с пышным начесом на голове и в макияже, по-видимому рассчитанном на подслеповатых гостей, подошла с подносом, на котором вместе с тарелками покоился и её роскошный бюст, и принялась неспешно расставлять новые блюда и полные до краёв кувшины.

Витал отстранённо ждал, когда же она наконец уйдет, прежде чем продолжить прерванный разговор с квартирмейстером. Настойчивое заглядывание в глаза представительницы заведения, от которой веяло винными парами вперемешку с духами, нервировало. Она что-то говорила об исключительности сегодняшних блюд, которые предстояло отведать, рекомендовала, у кого можно справиться о свежих наводках, но при этом взгляда с Витала не сводила.

Меняя приборы, женщина навалилась на его плечо увесистым декольте и, пока разливала на блюда густой соус, вдруг выдала:

— Слышите, капитан? Звон ласковой глубины, говорю.

Последнюю фразу она прошептала ему в ухо, воровато отпрянула и хрипло расхохоталась, прикрывая рот.

— Что вы сказали?..

Позывной Звонаря?! Услышать его здесь, да еще от…

С недоумением наблюдая широкий зад, пока официантка как ни в чём не бывало убирала с соседнего стола, он решил, что скорее всего ослышался.

Но женщина отошла к лестнице наверх и призывно махнула, подмигнув.

— Эй, Венсан… Только не говори мне, что уйдешь с этой… и оставишь меня на растерзание! — взмолился Фаусто.

Но Витал уже подскочил и, оглядевшись, не наблюдает ли кто, двинулся за официанткой.

Даже не оборачиваясь, он чувствовал гнев и досаду акифца, который наверняка в своей манере закатил глаза.

В полутьме коридора второго этажа то и дело проплывали полуодетые жрицы любви. Одна из них прошмыгнула мимо него, успев призывно провести ладонью по подбородку, но капитан не обернулся, а продолжал следовать за силуэтом дамы с высоким начесом, благо потерять её внушительные габариты в лабиринте поворотов было непросто.

Вокруг из-за дверей раздавались приглушённые стоны, игривый смех, невнятные восклицания и скрип кроватей. Да что он делает вообще?!

Официантка исчезла за самой дальней дверью в конце коридора, ведущей на балкон. Капитан ускорил шаг.

Сладкий запах притона сменила свежесть морской ночи, и Витал остановился у перил.

— Молодец, Венсан. Сообразил, — Низкий голос официантки стал сухим и деловым, — Всё ждала, когда ж ты у нас объявишься. Есть что передать от Звонаря. Слушай сюда.

То, что — а главное — как — она говорила, абсолютно не сочеталось с внешностью вульгарной простушки, и это выглядело ужасно забавным. Но Витал проглотил нервный смешок и сосредоточился:

— Весь внимание.

— Звонарь просил передать: «среди мореходов растет недовольство». Казни на Малом Орфее теперь дело чуть ли не ежедневное. Избавляются от каждого всякого, кто чего поперек сказал когда-либо или косо посмотрел на кого-то в верхушке. Даже последних дедов из морской-то школы не пощадили. А перевозку рабов и работорговлю сделали главным источником получения барыша для Гильдии. Весь Морской Шёлковый Путь изговняли. — Она зло сплюнула в темноту за перилами. — Понятное дело, Адмирал Флота всем рулит через посредников, ну а сам, как известно, чистенький. Но Вдова-то давно об этом говорила и доказательств у нее — хоть отбавляй.

Весь хмель моментально покинул голову. Женщина близоруко уставилась Виталу в лицо.

— Но теперь за твою башку просют даже больше, чем за её. Говорят, ты отжал корабль с “багряной пылью” ажно у Лиги Доблести. А на нее, похоже, были большие планы. Будь осторожен! Говорят нынче по всем портам Лавраза развесили портреты лица твоего.

Её смех больше всего походил на хриплое кваканье.

— Короче, смекай, Венсан. Адмирал-то явно что-то замышляет. Почему? А потому что съякшался с Мортемом! Припоминаешь такого? Главарь всей Лиги Доблести он. Отличная компашка! Обычно Мортем работал тихо, но сейчас совсем оборзел и перестал таиться. Набирает все больше наемников. Причем и всякой шушерой не брезгует — вербует кого попало, даже самых отшибленных фанатиков. Говорят, захватил несколько колоний под свои базы. И аппетиты растут…

— Это похоже на бред… Он — верный пес Короны Лавраза. Стоит ли кусать руку, что его кормит?

— Они ему больше не указ, похоже. Стал неугоден или получше нашел покровителя. Это даже не важно… А для чего колонии-то? Дак ясно же: власть, ресурсы, рабы. И чью землю захватят следующей — кто знает…

Витал потёр шею и ослабил ворот. А что если эти головорезы нацелились и на Да-Гуа?

Никаких вопросов он, разумеется, не задавал. В голове начала складываться совсем уж дурная картина. Капитан тревожно всматривался в тёмный бочкообразный силуэт. Женщина спокойно продолжала:

— Я те говорю, ходи и оглядывайся. Нож в спину теперь может прилететь от любого каждого! Ты неугоден нынче для всех. Для Адмирала — ясное дело. И ты перешел дорогу Мортему. А на руках его людоедов много крови, и теперь ты — их мишень. Ну и в довесок отобрал у герцога де Сюлли самое ценное. Держи ухо востро и не расслабляйся.

Повисло молчание.

— Благодарю. Это всё?

Неожиданная концентрация новых сведений не укладывалась в голове.

К тому же Витал не понимал, как подбоченившаяся перед ним дама была способна разъяснить столько сухих фактов. Пусть и будучи лишь информатором-посредником.

Капитан кивнул и, помедлив, достал кошелёк.

— Уплочено уже. Да я и не ради денег… хотя… а давай.

Она сгребла золотые и привычным жестом погрузила кулак в недра своего декольте. Глухо звякнуло.

— Передай Звонарю, чтобы тоже берёгся. Ему уж точно не помешает.

— Как и тебе. И захаживай давай чаще, девки-то — самый сок! Кстати, суп с морскими ежами сегодня отменный, иди поешь что ли…

***

— Что-то ты как-то быстро. То есть теперь… брюнетки в теле? И как это я не заметил…В шкуре Венсана, я погляжу, и вкусы радикально поменялись.

Фаусто развёл руками и необрительно поцокал языком.

— Ни слова больше! А не то сейчас твои вкусы обсудим! — Витал сердито сверкнул глазами, опрокинул в себя бокал вина и поморщился.

— Не задалось что ли?..

— Дошутишься у меня.

— Вот, тебе передали, — квартирмейстер сердито протянул конверт, — Мне было скучно и я разумеется прочитал. Тебя кто-то ждёт в пятом номере наверху. Ну ясен день — твой информатор. Иди уже и давай сваливать отсюда побыстрее…

Странно. Ведь разговор с человеком Звонаря уже состоялся. Витал покосился на конверт, развернул и прочитал витиеватый почерк. Привычным движением проверил, заряжен ли пистолет, и встал из-за стола.

— Да ты поешь нормально сначала. — Фыркнул акифец.

Впервые за долгое время Виталу стало перед ним неловко.

С момента их встречи после трибунала отношения внутри экипажа стали ещё чище и ещё откровеннее.

Общая беда сплотила их и без того дружную семью. Квартирмейстер же с ног сбился, подыскивая их бригаде работу, и из кожи вон лез, чтобы наладить новую жизнь для каждого экипажа каждого корабля.

Витал всё понимал, и потом хлопнул Фаусто по плечу.

— Ценю, что ты всё это терпишь ради меня. Я пошёл.

***

Всё та же скрипучая лестница, всё та же полутьма коридора и недвусмысленные звуки за стенами. Витал нашел нужную комнату и вошел внутрь.

Огонёк маленькой лампы плясал в невидимом сквозняке и бросал неверный свет на обстановку.

Стены, обтянутые винно-красным шёлком, чуть переливались и бликовали от огонька на фитиле. Причудливые тени от резных широких рам многочисленных зеркал плясали на сериях гравюр из «Тысяча и одной сказки».

— Эй, есть кто?

Ему послышался плеск.

Звук раздавался из-за сплошной перегородки, обтянутой парчой.

Рука легла на рукоять пистолета. Щёлкнул затвор.

Что если все эти предупреждения Звонаря сделали его параноиком?

Расписная ширма схлопнулась с тихим стуком.

В углу, в полной до краев бадье, сидели те самые девушки, что так заразительно хохотали над партией Красавчика.

Выступившие из темноты лица казались белыми. Две пары лукавых глаз смеялись.

Вопросы и ставшие ненужными фразы растворились в разлившейся тишине.

— Мсье Венсан, извольте убедиться: мы совершенно безоружны.

Не обращая никакого внимания на направленное в их сторону дуло, девушки встали. Мыльная вода покатилась по глянцевым телам в бадью.

Он убрал палец с курка.

— Эмм… Звон ласковой глубины?

— Что? Всё верно, мы здесь, чтобы быть с вами ласковыми. Настолько, насколько вы того пожелаете, мсье Венсан, — промурлыкала та, что побойчее. — А вот вы бы оружие опустили…

Покрытые гусиной кожей девушки, чтобы не мёрзнуть, обнялись, не переставая хихикать и перешептываться.

Леон?! Или… Фаусто?!.. Чертовы заговорщики!

Он покачал головой и заткнул пистолет за спину.

— Какая коварная западня. Двое на одного…

— Вызов, который не сможет принять грозный Венсан?

Здесь он уже не выдержал и рассмеялся.

Похоже, выспаться сегодня не удастся.

***

Кресло достаточно удобное, чтобы разместиться с наилучшим комфортом.

Мокрые руки, пахнущие розовой водой, обхватывают его шею, стягивают с волос ленту, и они рассыпаются и мешают рассматривать сплетение женских тел.

Его особенно занимает вопрос распределения права и власти, когда он чувствует, как ползёт ремень по поясу и как гремит пряжка и ножны кинжала где-то на полу.

Он смотрит на игру теней на потолке, и тело само отзывается на требовательные прикосновения.

Рыжие волосы в кулаке похожи на мокрую паутину.

А самого его захлёстывает сладкая истома, пока неожиданно сильные пальцы растирают плечи приторно пахнущим маслом.

Горячая дорожка щедро оплаченных поцелуев от его бедёр останавливается на груди, и спустя короткие мгновения чужие губы, изучающие рисунки на теле, спотыкаются о вбитое над сердцем Витала чернильное слово.

Читают шёпотом, произносят вслух её имя.

Селин, — эхом срывается с их языков.

— Повезло же вашей избраннице, мсье Венсан.

Он закрывает глаза, и его блаженная улыбка отдаёт мучительной горечью.