Она — дипломат. Он — пират. Её реальность: борьба с беззаконием вопреки противостоянию самозванных властей. Его новая жизнь превратилась в залитый кровью путь в попытке выжить. Ни забыть друг друга, ни сблизиться они не в силах. И за каждым из них — жизни, что нужно спасти и уберечь любой ценой. Между ними океаны, древнее колдовство, неведомая мистическая связь и любовь, которую не способны разрушить ни испытания, ни время, ни «третий лишний». Или все-таки способны? Ведь после расставания они перестали быть теми, кем были прежде…
Приведённый ознакомительный фрагмент книги «Пути океана: зов глубин. Книга вторая» предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Рассвет
— Это сущая катастрофа! Мне так жаль, миледи, — избыточно участливая де Прюм надрывно причитала и шуршала юбками в попытке поспеть за управительницей.
Но де Круа энергично цокала по паркету и не сбавляла шаг. Вопреки скверному переигрыванию, в тоне советницы действительно проскальзывали нотки отчаяния. И — самый настоящий страх.
–…и аккурат накануне нашего вступления в Новый Торговый Конгломерат! Мы же столько труда в это вложили! Подобное абсолютно недопустимо! Какой скандал! Нам никак не успеть восстановить все в срок…Что о нас подумают?! Что скажут?!
Селин же ускорила шаг, и стражники распахнули двери на лестницу.
Пахнýло ушедшим дождем и замытой гарью.
Непривычно опустевшее пространство на площади открывало небывало живописный вид на город. Новая Вердена невероятно преобразилась и расцвела за истекшее время. Суровая малахитовая зелень каменистой береговой линии благосклонно впустила в себя светлые пятнышки новых просторных кварталов, еще бледнеющих свежей древесиной. На фоне умытого грозой неба, словно постовой, шпиль часовой башни перерубал радугу надвое. Открытый в прошлом месяце Нововерденский Университет щеголял фасадом, расписанным древними знаками островитян. А изумрудный флаг Альянса Негоциантов над дворцом управительницы величаво переливался золотым знаком весов. Что исторически — Селин проверяла! — в большей степени символизировали равновесие и гармонию, а вовсе не торговлю, как упрямо твердили ей в Старом Свете.
Мокрые красно-коричневые черепичные крыши играли в прозрачном послегрозовом солнце. Классические фасады достроенных зданий являли собой сочетание холодной чинности континентального стиля с игривой экзотикой местных культур. Кое-где стены увивали пышными бордовыми и зелеными листьями лозы, и создавалось впечатление, будто сама природа пронизывает каменные фасады. Навесные сады опускались с балконов, превращая городские бульвары и аллеи в зеленеющие коридоры. Из переулков то и дело слышался детский смех и песни уличных артистов. В лужах отражалось бирюзовое небо с хлопьями облаков и, поднимая мелкую рябь, возились пухлые важные воробьи.
Селин подумалось, что только сейчас она по-настоящему увидела Новую Вердену во всей полноте ее потенциала. Когда-то, много жизней назад, тоскливое недостроенное поселение, вдруг превратилась в прекрасный вольготный город. Но единственная деталь в городском ландшафте инородным шрамом все это время мешала разглядеть обновленную панораму.
До сегодняшнего дня.
Проклятый дядюшкин памятник.
Де Круа спустилась по ступенькам и вышла на середину площади, где под невнятные советы зевак уборщики с лопатами возились у обугленной груды камней со вкраплениями белого. Рядом стояли огромные телеги-мусоровозы, и останки монумента Фредерика де Сюлли с гулким шорохом исчезали в деревянных кузовах.
Носок туфельки подцепил кусок мрамора. Или, скорее, того, что должно было им быть. Поскольку все тут же рассыпалось в черный прах. Весьма символично для правления герцога.
Поймав на себе взгляд де Круа, леди де Прюм картинно заломила руки и запричитала о суровости беспощадного островного климата.
И разумеется такое рвение только еще больше выдало причастность к очередному очевиднейшему присвоению казенных средств вдовы бывшего управителя: от удара молнии дорогой мрамор не мог бы гореть! Дал бы трещину, и только.
Но даже вопреки собственной логике, Селин лишь хотелось рассмеяться.
От души, ведь лишь сейчас нахлынуло чувство подлинной свободы. Будто с этого момента ей стало позволено дышать полной грудью.
Какова вообще была вероятность того, что точнехонько накануне годовщины ее двухлетнего правления колониями Да-Гуа по острову пронесется неслыханная буря, и ненавистную статую поразит молния?.. Да, многие задавались вопросами почему во дворце разом исчезли все портреты герцога, но снос мраморного де Сюлли старшего прямо на центральной площади выглядел бы мерой чрезмерно демонстративной. Теперь же все решилось само собой… Едва щеки коснулось дыхание ветерка, она хитро сощурилась в небо. Неужели Эхекатль помог?
Для приличий Селин все же скрыла ликование за веером. Но притихшая де Прюм неожиданно подала голос:
— Нам не впервой воскресать из пепла! И потому мы изготовим новую… Позвольте, миледи управительница, я немедленно распоряжусь… — леди де Прюм решительно закатала кружевные рукава.
— О, нет-нет, Элиса… Н-нет. Видите ли, так удачно совпало, что наш архитектор давным-давно разработал проект фонтана…Успеем к празднику. Все в вашем вкусе: композиция с корзинами, полными фруктов, ягод, цветных камней и всего того, что так дорого вашему сердцу. С непременной бронзой! Доверю вам проследить, чтобы на площади не осталось от старой статуи даже мелкого камня. Сами понимаете, ничто не должно портить впечатления…
Потрясенная де Прюм благостно сложила руки на поскромневшем декольте и замерла, явно не зная, что и сказать. Только подрагивающее нижнее веко выдало вышедшее из-под контроля напряжение.
Мелодичный перезвон обозначил полдень, и, мельком глянув на изящные башенные часы, де Круа заторопилась обратно во дворец, где ее уже ждали в Зале Совета.
***
Время, когда она боялась и шагу ступить, чтобы не вызвать своими нововведениями очередной неслыханный скандал в Старом Свете, давно прошло. Безусловно постепенная, но безоговорочная, независимость Да-Гуа и отказ следовать политике, десятилетиями навязываемой извне, обнаружили ожесточенных врагов нововведений даже там, откуда их не ждали.
И первые дипломатические стычки были больше похожи на бряцание оружием в попытке все же урвать кусок от многострадального острова или же вернуть запрещенную работорговлю. Ради последнего власть имущие с континента то и дело придумывали новые хитроумные схемы легализации, не забывая вслух громко рассуждать о защите прав и свобод просвещенного человека.
Но тщетно. Де Круа не только уничтожила черный рынок работорговли, но и вырвала с корнями все ростки явления под множащимися новыми обличиями.
Селин посмела вывести за рамки закона рабство как позорный пережиток, да еще и сумела так обосновать правоту собственного мнения, что ее поняли и согласились даже самые недалёкие.
Осуждать управительницу напрямую конечно же не решились из-за моральной стороны вопроса, ибо что как не высокие стандарты нравственности отделяли Новый Свет от диких нравов народов низких, а потому — несчастных.
Однако посягательство на многовековой заговор молчания не осталось без ответа.
Постепенно, под предлогом протеста против сотрудничества Да-Гуа с ненавистными пиратами, одно за другим на остров пощечинами стали налагаться ограничения. Торговые операции с недвижимостью, фрахтование судов, запрет на швартовку в портах на континенте и государств архипелагов, разрыв дипломатических отношений, аннулирование даже открытых, а потому длящихся, сделок по ресурсам и конечно же полное прекращение финансирования колонии…
Расчёт был на старые добрые бунты, ведь начавшиеся беспорядки превратили бы мятежный остров в сплошную кровоточащую рану многолетней междоусобицы. Но план провалился. И бывшие разрозненные колонисты и аборигены стали из врагов союзниками, объединенные новой идеей процветания вместе с островом без попыток подчинить его себе, либо навязать чужие ценности.
И эта идея быстро проросла и на континенте, взойдя зернами раскола уже там. И всё больше кораблей стали приходить в порты Да-Гуа с молодыми творцами, мыслителями, учеными, учителями, инженерами, врачами и архитекторами на борту.
Пришло поколение, сердечно и страстно горящее идеями мирного и честного добрососедства. Цвет нового общества прибыл, чтобы остаться.
Видя, как новые поселенцы вносят свой вклад в бережное восстановление природы на Священных землях, многие коренные островитяне пересмотрели и отринули свою давнюю вражду, помогли воплотить и наладить выращивание фруктов и специй, которые враз стали пользоваться неслыханным спросом у новых союзников уже по ту сторону океана.
Кто-то даже говаривал, мол, без колдовства аборигенов, конечно же, здесь не обошлось.
Новые цели и выгоды заставили сложить оружие даже самых непримиримых противников реформ. Впрочем, горстке несогласных из числа упраздненной Лиги Доблести, не желающих вступать в созданную для охраны Гвардию Защитников Да-Гуа предоставили возможность беспрепятственно покинуть остров.
***
Лакеи с видимым усилием распахнули высокие двери в просторную залу, и миледи управительница вошла под грохот отодвигаемых кресел уже ожидавших ее членов Совета.
Приглушенные голоса советников стихли, зашелестели отчеты, кто-то прокашлялся и наступила полная тишина.
— Господа, позвольте поприветствовать вас! И прошу, усаживайтесь, — Селин тепло оглядела собравшихся.
Новоизбранные мэры Чжоу-Фу и Акифа нервничали, да так, что даже боялись шевельнуться. Епарх Писториус все норовил заснуть на плече у благостно сосредоточенного викария Доминго.
И только глава Гвардии Защитников Брут и адмирал Марсий являли собой подчеркнутое хладнокровие и уверенность, развалившись в креслах. Впрочем в пределах допустимых рамок.
— Отчего же Великий Вождь Эхекатль не почтил сегодня Совет своим присутствием? — спросила Селин и отметила про себя, что при звуке этого имени Марсий тут же скривился и отчего-то оттянул и так свободный воротник рубахи.
— Вождь просил передать через Фию, что сегодня у них День Зова Древних, и коренные жители будут заняты своими церемониями. Но он полностью доверяет решениям управительницы, — доложил Доминго, аккуратно стряхнув с себя седую голову задремавшего Писториуса.
— Что ж. В таком случае начнем без представителей островитян, — Селин осмотрела присутствующих еще раз и торжественно начала. — Господа, позвольте поприветствовать вас всех и поблагодарить за готовность принять на себя ответственность за будущее Да-Гуа! Несмотря на то, что я бываю крайне требовательна, я вижу сколь много вы делаете для процветания острова. Каждый из вас уже подтвердил не одним лишь словом, но и делом, что находится на своем месте. И сейчас мы можем наконец сказать: мы не только смогли выжить в непростых условиях изоляции и вражды, но и обрели уверенность в завтрашнем дне! Казна получает стабильный доход, — в зале под одобрительное ворчание зашелестели страницы отчетов, — распрям на острове положен конец! И важнейшее — конец положен и работорговле вместе с плантациями губительного черного цветка! И теперь, когда насущные потребности жителей мы обеспечили, мы готовы к следующему шагу — духовному и научному развитию, расширению списка союзников для торговли и защиты земель!
Картины трудных побед проносились бешеной вереницей в памяти Селин. В глазах стало нестерпимо жечь, голос ее дрогнул, и она произнесла:
–…Господа, благодаря всем вам, Да-Гуа решительно идёт в будущее!
Одобрительный гомон перерос в аплодисменты.
Управительница сдержанно кивнула и, дождавшись тишины, опустилась в кресло.
Зазвучали доклады.
Смуглый курчавый Фарис, бывший священнослужитель под началом Доминго, теперь — молодой мэр Акифа, как только речь зашла о его любимой теме, ювелирных изделиях, поборол остатки прежней робости. Именно он подал идею построить гранильную мануфактуру прямо у шахт по добыче драгоценных камней. Неповторимая да-гуайская огранка как стиль возникла словно сама собой, а производство ювелирных украшений за последние два года прославили Да-Гуа даже далеко за пределами Лавразской акватории. Считать прибыль Фарис умел очень хорошо. И к его чести, новый мэр с не меньшим рвением добивался, чтобы ремесленники получали все необходимые условия и инструменты для облегчения своего труда. С ростом их показателей поднялись и темпы производства. Но акифский мэр пошел дальше, однажды спросив управительницу, должно ли сырье под огранку всегда предполагать островное происхождение. И получив добро от восхищенной де Круа, юный воспитанник Доминго проявил небывалые таланты в решении экономических вопросов острова.
Мэр Чжоу-Фу, бывший раб-абориген, что отбывал заключение когда-то вместе с Тенлоком, в тандеме с Фией сумел полностью закрыть вопрос с плантациями, превратив их в сады и поля, которые плодоносили круглый год.
— Всеведущий благоволит нам в этом сезоне, и наши ремесленники и фермеры готовы представить плоды своего труда к грядущему торжеству в честь заключения договоров с союзниками, — подытожил викарий Доминго. — Также наши ученые на основе зелья от болотного тумана вывели лекарства, как показывают испытания, для долголетия. Уверен, оно будет пользоваться огромным спросом.
Селин удивленно кивнула и взглянула на адмирала. Он, как и всегда, тяготился вынужденным прослушиванием чужих заслуг и явно ждал момента, чтобы заявить о своих достижениях.
Доход от небольшого налога на деятельность гильдейских и «прочих моряков» превратил портовых глав Да-Гуа в судовладельцев и позволил разжиться собственным нехитрым флотом. Впрочем достаточным, чтобы устранить зависимость от Гильдии Мореходов. Удивительно, но даже потеряв статус любимца высоких чинов на Малом Орфее, Марсий умудрялся лихо совмещать адмиральский пост и должность советника по судоходству.
— Три наших торговых судна и галеоны сопровождения вчера успешно вернулись из Атолла. Там давно обижены на Гильдию за запрет на швартовку. Мы все распродали в первый же день и вышли оттуда с полными трюмами. Сработаемся. Куда они от нас денутся? — Адмирал был так доволен собой, что Селин даже начала бороться с искушением тактично осадить его некоторую развязность, тихонько пнув под столом. Жалобы на крутой нрав Марсия хоть и продолжали приходить управительнице с завидной регулярностью, но в последнее время их стало гораздо меньше. Но за столь стремительное освоение торговых путей с новыми союзниками с подачи адмирала управительница была готова ему простить некоторые злоупотребления полномочиями.
— Мои глубочайшие извинения! Пардон, совсем забыл о нашем еженедельном собрании! — Раздался бодрый голос Антуана, лишенный какого бы то ни было сожаления или раскаяния.
Опоздавший де Сюлли-младший ворвался прямо посреди рапорта Брута, с сердитым стуком захлопнувшего рот. И уже спустя несколько минут кузен заскучал и начал плеваться бумажными шариками в потолок, как бы намекая, что являет собою персону творческую, а потому освобожденную ото всяческих условностей.
Впрочем, Селин относилась к его эпатажу снисходительно.
Благодаря литературным стараниям в жанре сентиментального романа кузен прославился далеко за пределами Да-Гуа. И даже заочно был премирован лично Её Величеством Императрицей. Феноменальные доходы от своих романов он упорно вкладывал в культурное развитие острова. И традиционные застолья с третьим сословием. Совместно с леди де Прюм они затеяли выставки, пользующиеся большим спросом у туристов и даже у местных жителей.
Званием просветителя кузен гордился невероятно.
На творческих вечерах после зачитывания избранных мест своих сочинений он неизменно отмечал, что эклеры кондитерской Новой Вердены будут получше императорских, и нет, он никак не отступит от этого убеждения, хоть стреляйте его. Наладив собственное книгопечатное производство на окраине Новой Вердены, он стал местной знаменитостью, и на текущий момент вовсю вдохновлялся предстоящей ролью любящего отца: с супругой Агатой, которая уже ожидала первенца.
На доклады прочих советников Селин кивала в ритм и знай себе ставила отметки в протоколе. Когда последний министр отчитался, подали местные душистые настои с фруктами и тарталетки. Присутствующие наконец ослабили воротнички.
— Повестка исчерпана? Господа, поправьте меня… Второй этап строительства нового торгового порта… открытие больницы… готовность к предстоящему подписанию договоров с новыми союзниками и бал-маскарад после него… — Палец Селин вёл по списку до самого конца и замер, губы перестали беззвучно шевелиться, и она с произнесла уже более громко. — Благодарю. Все свободны.
Напоследок уточнив несколько рабочих вопросов, она осталась наконец одна и устало откинулась в кресле.
Взгляд рассеянно скользил по наградам, обильно расставленным на полках шкафов вдоль стен. Все эти кубки, ордена, медали, церемониальные маски и знаки отличия, полученные за три года, стали для нее не более, чем декорациями, далеко не всегда радующими глаз своей красотой.
— Эй, рановато расслабилась, Птичка. — Прохрипел Брут и положил перед ней тяжелую кипу корреспонденции. — Хотя уже у самого задница затекла от этих твоих посиделок.
— Брут… Пожалуйста. Хватит называть меня «Птичкой». Уверяю, «Селин» или хотя бы «эй ты» мне будет достаточно…
Он деловито сопел и продолжал извлекать из карманов конверты.
– — Хорошо, давай, что там у тебя, — вздохнула Селин и, надув губки, принялась разбирать письма и бумаги, некстати вспомнив, что ей предстоит собственноручно подписать не меньше пяти сотен приглашений на праздник по поводу основания Торгового Конгломерата.
— Чертова бумажная работа, — понимающе вздохнул вояка. — Эта кабинетная жизнь до добра не доведет! Честно говоря, даже скучаю по тем временам, когда мы шлялись по острову в попытках сдружиться с местными…
— И попытки оказались успешными. Как у вас дела с Фией?
— Хорошо… Ох, ну что за женщина… — вдруг восхищенно воскликнул Брут, — искал такую всю жизнь! У кого еще может быть шрамов больше, чем у меня?! П-погоди..! — Румянец стремительно заливал кончики ушей главы гвардии. — Откуда ты знаешь, что мы…?
Наслаждаясь видом раскрасневшегося Брута, Селин хитро улыбнулась.
— Обычная женская интуиция. Не только же тебе знать все обо всех… — Суеверно округленные глаза Брута все же смягчили её подкол. — …а еще она сама мне сказала об этом…
— Раз уж пошел откровенный разговор…То ты это… Полегче с Марсием.
— Что?! А вот это не твое дело!
Селин лишь демонстративно посмотрела в потолок и устало вздохнула.
— Ага, не мое. Но все-таки полегче. Он из кожи вон лезет в попытках угодить, а ты только веревки вьешь из мужика. Разве он мало сделал, чтобы заслужить?…
— Не желаю это обсуждать. Давай все-таки к делу. Доложи, что у нас происходит.
Видимо ее строгий взгляд и тон возымели действие, и Брут сосредоточился на рапортах.
— Да собственно ничего особо интересного в последнее время. Все здесь. — Он щелкнул по бумагам. — Советники ведут себя прилично, не воруют. У акифцев сбыт оружия как шел, так и идет, но уже очень малыми партиями. И из-под полы. Как ты сказала, пока оставим это на самотек. Авось оно и само загнется… Барыжить теми же специями куда выгоднее сейчас.
Он порылся немного в бумагах и зашевелил беззвучно губами.
— А вот еще что! У Братьев Смирения прошел раскол. И мой человек говорит, что половина уже вернулась в объятия Писториуса с покаянием. Но я все же держу ухо востро. Неспроста Мортем хотел этих фанатиков заполучить себе в пешки.
— Но какое это сейчас имеет значение? Ты же говорил, что с Мортемом покончено… — в кончиках пальцев Селин начала уже зарождаться предательская дрожь.
— Забудь, что я сказал, — поспешил ее заверить Брут, — Нет Мортема! Все! Никто уже очень давно его не видел, как и его приближенных. И обломки мачты с их флагами были разбросаны год назад по всему побережью! Ну я же докладывал! И не раз. Шторм был сильный. Не повезло им… Земля им булыжником…
— Есть слухи, что к этому причастны пираты, — Де Круа аккуратно взглянула на щетинистое лицо главы свой разведки.
— Пираты? Им-то зачем? Ой, Птичка, ну не все ли равно?…
Показушно повеселевший Брут подхватил с подноса на столе нарезанный в виде цветка фрукт и тут же скривился. Запахло чем-то, отдаленно похожим на душистую цедру апельсина.
— Никак не привыкну к этой экзотике всей. Ты бы леди де Прюм попросила пробовать наперёд фрукты что ли… Или у местных спрашивать… Горький, да ещё и кислый, зараза… Тьфу!
— Не выдумывай, — Селин потянулась к угощению, но Брут бесцеремонно убрал ее руку.
— Это. Нельзя. Есть. Просто. Поверь.
– — Как скажешь… — произнесла неожиданно для себя самой де Круа, удивляясь что подобная бесцеремонность уже даже не раздражает ее. Напротив, совсем увядшее доверие к окружающим день за днем расцветает в ее душе вновь. Но все же прежде чем задать следующий вопрос она сделала свой тон максимально беззаботным, — Тебе удалось что-нибудь узнать об этом… как его… Венсане?
Селин поглотила вязкая растерянность, что всякий раз оглушала и ранила без ножа при упоминании этого имени. Даже если кличка главаря пиратов звучала шепотом лишь в собственном сознании.
— Вот опять. Дался он тебе… Пиратствует себе где-то… Наши суда его нечисть не трогает, и то ладно. Слышал только, что сейчас венсанов флот в основном нападает на корабли работорговцев. Они то ли задолжали что-то, то ли чёрти чего… Их разборки нам весьма на руку, сама понимаешь. Особенно когда вся эта шваль держаться подальше от наших берегов…
— Я говорила полгода назад с одним островитянином, что вернулся из пиратского лагеря для рабов… Говорят, им там целое поселение отстроили где-то на одном из архипелагов. Думаешь, это — пустые сплетни?
Селин оживилась и устроилась в кресле поудобнее, глядя во все глаза на собеседника.
— Только не надо идеализировать этих гадов и Венсана этого! — проворчал Брут, — Поговаривают, что их число стремительно разрастается, и ведут они себя все наглее. Да ту же де Монблан если вспомнить… Не ровен час, эти отморозки станут и нашей головной болью…
— Погоди-погоди! Монблан? Патрисия де Монблан?! А что с ней? Я как-то не припомню…
— Так а я вроде докладывал? Нет? О, как я мог! Похитили ж ее эти черти. И позже стрясли выкуп. Огромный! Едва ли не с нашу полугодовую казну. Или вроде того. Батя твоей подруги Патрисии потом знатно взбесился… Ну и издержался конечно. Его драгоценная принцесса, говорят, после общения с пиратами умом тронулась, да так, что пустилась во все тяжкие и спустя время и вовсе сбежала с каким-то… конюхом кажется… или постельничьим… Ну за такие выходки наследства он ее все-таки лишил… Да ну не мог я не доложить! Забыла поди?
Внутри де Круа взрывались фейерверки. Торжество справедливого, о, она была твердо убеждена в этом, злорадства разбивалось об страх за причины такой страшной перемены в судьбе бывшей подруги. Что пираты сделали с бедняжкой? Поймав себя на сострадании, Селин опомнилась. Так Патрисии и надо! И поделом ей!
Вынырнув из оцепенения, она положила ладонь на его перчатку и прервала рассуждения главы Гвардии.
— Брут, тебе нужен отдых. После подписания договоров с Торговым Конгломератом и праздника мы наконец сможем выдохнуть. Хотя бы пару недель никакой работы. Наверняка ты знаешь, кого из своих подопечных можно поставить на замену.
— Отпуск?! Так теперь это называется?! Какая чушь! Решила меня заменить на кого помоложе? Да тут же все сразу загнется! Что я вообще буду делать в отпуске?!
— Побудете с Фией. Сходишь на рыбалку. Поживешь обычной, мирной жизнью хоть немного. Вне казарм, подопечных и обязательств. Ты этого заслужил как никто другой. Никогда не думал о таком?
— Ну уж нет, тебе не удасться отправить меня на пенсию!
— Накануне расчета тебя уведомят. За неделю. Нет. За месяц. За полгода?
Судя по обиженному лицу, Брут не понимал, шутит она или всерьез. Селин примирительно похлопала его по руке и тихо засмеялась.
Гвардеец вдруг озабоченно заглянул ей в глаза и спросил:
— Кхм… А что мы все обо мне да обо мне? Ты-то как? А как твои шрамы? Ты их прячешь, но я помню тогда, у Эхекатля они были такие же точно, как у…
— Все в порядке, — Селин одернула рукава, стремясь по привычке спрятать узоры на коже, — Мне нездоровилось, а Фия приготовила эликсир, чтобы эти отметины меня… не беспокоили. И хватит об этом. Идем же, на сегодня и правда довольно с нас всех копошения в отчетах и докладах!
— Дело говоришь! — Брут радостно крякнул, энергично убрал бумаги и зашагал на выход. Селин последовала за ним и уже у самой двери взглянула на себя в массивное зеркало на стене.
Из отражения на неё смотрела Уна.
Одетая в платье, русалка скалилась, раздраженно мотала головой, словно пойманная в сети рыбина и пыталась выбраться на свободу. Тем не менее, когда де Круа стряхнула невидимые пылинки с платья и ее жест был повторен в точности, хоть и с некоторой неуклюжестью. Волосы Уны клубились, как если бы находились в воде, в слепых пятнах глаз читался гнев. Ослабленная связывающими зельями и крепнущей волей самой Селин, русалка тихо скулила, завывала, досаждала, сбивая иной раз мысли… Но все слабее пыталась вырваться на свободу.
“Я — это я. Ты — это ты”
Селин прикрыла глаза, и вновь уже бесстрастно посмотрела на зеркальную гладь, где сейчас отражалось только собственное лицо. Она освоила это не так давно. Ни сила воли, ни эликсиры не были способны стереть следы ее предназначения с кожи. Они лишь помогали сознанию одерживать верх над своей страшной, но уже ставшей родной, изнанкой личности и давали силы учиться жить с ней в мире, выпуская на волю лишь изредка во снах.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги «Пути океана: зов глубин. Книга вторая» предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других