Трудно быть первыми

Арина Бугровская (2024)

Когда-то они дышали тем же воздухом, каким дышим и мы, ходили по тем же тропам. Ушли… И стёрлись во времени их желания, надежды и боль. Но, может быть, духовная память навеет картины минувших дней.

Глава 37

Аз оглядел свой шалаш. С тех пор, как они с Загой нашли своих, прошло всего несколько дней, а уже успели соорудить уютное местечко. Даже обложили медвежьими шкурами, отчего стало приятно и уединённо. Одна шкура лежала под ивой на песке, на ней они с Загой спали. И ещё две укрывали их с разных сторон.

Аз привычно отогнал смущающую его мысль, что это может быть неправильно. Никогда такого не было, чтобы всю добычу он тащил к себе.

Но, с другой стороны, он и жену никогда не имел. И свой семейный шалаш. Не могут же они с Загой жить у всех на виду. Племя должно понять. И потерпеть. Вот как устроятся с женой нормально, тогда он и о других будет заботиться.

Хотя, и сейчас заботится. Мясом-то он щедро поделился с племенем. Одним им с Загой столько ни за что не съесть.

Одна из шкур отгораживала их от остального племени. Вот из-за неё Кида случайно услышала то, что не предназначалось для посторонних ушей.

Кида знала, что Зага всё утро находилась в своём шалаше. И когда услышала голоса, то поняла, что и Аз вернулся. Он ей был нужен. Вот и пошла.

Около шалаша Аза чуть тлел второй костёр. Кида посмотрела на него долгим взглядом. Всё чаще эта пара по вечерам сидит отдельно. Здесь же что-то готовят себе.

Кида вздохнула. В последнее время всё идёт… как-то… Грустно, что ли? А потом услышала…

Голос Заги шипел от ярости:

— Ты опять на неё смотрел…

— И что? Что мне теперь на людей нельзя смотреть?

— На неё нельзя! — Зага чуть взвизгнула.

Кида остановилась, не решаясь окликнуть Аза. А потом:

— Ещё раз… И пожалеешь!

— Смотри, девка, сама не пожа…

— Я ей покажу, как чужих мужей завлекать…

Кида повернула. С тяжёлым сердцем пошла к себе. Всё гораздо хуже, чем ей только что казалось.

Дети играли в песке. Ланчик спал.

Кида взяла гарпун, шагнула в реку. Но внимание на рыбу переключить никак не получалось. Надо с кем-то поговорить.

Оглянулась по сторонам. Малолюдно сегодня, все разошлись по делам. Лишь дед сидел у огня, мастерил всем обувку.

Кида вышла из воды, пошла к старику.

— Или случилось что? Ты вроде как сама не своя? — дед, чуть прищурив глаза, поглядел на женщину. — Услыхала что?

Кида вскинула голову.

— А ты откуда узнал?

— Узнал. Тут не надо много умов иметь. Видел, как ты дёрнула от них, — дед кивнул в сторону увешанных шкур.

— Мне кажется, что Аре… Что Ара… Что ей надо быть осторожней.

— Во как… Давай-ка, девка, расскажи всё.

Кида рассказала. И с её слов не получилось того эффекта. Не получилось передать всю ненависть, что слышалась в словах молодой жены.

Но дед понял. Задумался.

— Надо смотреть в оба. Зага — девка горячая, с детства — огонь. Как бы, правда, чего не натворила.

— Может, ещё кого надо предупредить?

— Шепну я кой-кому из мужиков. А ты Сахе. Больше не надо пока. Может, всё образуется.

Кида поняла. Дело рискует закрутиться нешуточное. За такие угрозы можно и из племени вылететь. На все четыре стороны. Только вот угрозы ли это? Может, просто боль ревнивого сердца?

Долго сидели с дедом задумчивые. Дед, казалось, мирно плёл лапти. Кида ломала тонкие сухие ветки и подбрасывала в огонь.

— Ну-ка, давай свою ногу.

— Так ты мне уже сплёл!

— У вас с Арой, нога вроде одинаковая. Теперь ей плету.

Кида встала, послушно вложила тонкую ступню в основание подошвы.

— Понял, — отодвинул дед начатый лапоть. — У Мотки и то скоро ширше и длиннее станет.

— Нога?

— Да. Вы с Арой уж очень тонкие…

Дед не смог выразить свою мысль.

«Девки слишком хрупкие… Неужто в племени появился лиходей? Кабы не было беды…»

А за новыми богатыми шкурами молодые муж и жена яростно и жарко любили друг друга.