Куколка

Евдокия Краснопеева (2025)

Элизабет Локкарт и Варенька Коржавина. Что объединяет бойкую английскую лавочницу и юную русскую аристократку? Жизнерадостность, красота или любовь к одному и тому же мужчине? Нет — все глубже и запутаннее. Прочитав, вы узнаете историю жизни обеих женщин.

Глава 20

Джастин Хейуорд прибыл в Беллингтон-хауз поздно вечером.

Бет видела из окна, как парень неловко топтался перед высокомерным Хинли, держащим фонарь так, чтобы свет слепил посетителя.

Должно быть, у Джастина всё ещё мелькали тёмные пятна перед глазами, потому как он долго щурился и моргал ресницами, глядя на Бет.

Девушка стремительно кинулась ему навстречу. Она испугалась, что парня охватит суеверный ужас и он, не дай того, Боже, пустится наутёк.

— Помнится, ты утверждал, что мы друзья, — сказала она сердито и, чтобы удостоверить в своей реальности, ущипнула парня за руку.

— Ты ли это, Бетти?

— Вне сомнения.

— Ты должна лежать в могиле. Мы похоронили тебя. Что ты здесь делаешь, Бетти?

— Вечная Невеста Беллингтон-хауза приболела, я подменяю её, — ехидно цыкнула Элизабет, примеряясь, куда бы лучше врезать собеседнику, чтобы он сбросил свой ошарашенный вид и принялся соображать хоть немного.

«Голову трогать нельзя, вдруг лишится последнего рассудка? А с другой стороны, ему необходима встряска…»

Появление хозяина Беллингтон-хауза избавило от неразрешимой дилеммы.

— Вот Хейуорд, как я и обещал, — сказал он сухо. — Решайте свои проблемы, как можно скорее.

Джастин немного очнулся и, переводя растерянные глаза с графа на Бет, пролепетал:

— Это на самом деле ты, Бетти.

Благодарению Бога, слова его звучали утверждением. Элизабет взвизгнула и обхватила парня за шею в порыве благодарности за свершившееся признание.

Презрительная улыбка поселилась на лице Беллингтона. Он, не спеша, опустился в кресло, всем видом давая понять, что готов лицезреть представление.

Элизабет хотела просить разрешения говорить с Джастином наедине. И уже повернулась к графу, но, натолкнувшись на сардоническую ухмылку Беллингтона, перестала слушать голос разума. Она обхватила шею парня крепче и зашептала ему почти в самое ухо доверительно:

— Джастин, ты должен забрать меня отсюда. Помнишь, Абигайль говорила про моих родственников в Лондоне, ты должен помочь мне отыскать их.

— Ах, Бетти, только вчера у Самуэля был твой двоюродный брат. Орал на него страшно какими-то непонятными словами, явно ругался.… И, по-моему, даже избил его. Мистер Муркок весь день сегодня в постели, а Абигайль готовит свинцовые примочки.

Душа Элизабет возликовала: оказывается, есть на свете человек к ней не безразличный!

— Где же он?

Джастин смущённо повёл плечами:

— Уехал. Мы ведь схоронили тебя, Бетти.

Бет была готова разрыдаться. Ах, если бы противный Беллингтон послал за Джастином раньше, она бы сейчас уже путешествовала в Лондон в компании кузена.… Вот только, убей Бог, не припоминает его вовсе.

— Ты расстроена? Не плачь, Бетти. Я отвезу тебя в Лондон. Выспрошу у Абигайль про твоего кузена. Вот только, я не могу забрать тебя прямо сейчас.

Он несмело взглянул в сторону графа и оторвал руки Элизабет от своей шеи.

— Милорд, не могли бы вы приютить Бетти ещё несколько дней. Мне нужно договориться с хозяином о свободных днях.

— Что ж, мне нужны сейчас слуги. Я ожидаю гостей. Она может остаться.

— О, благодарю вас, милорд, — Джастин низко поклонился, дёргая Бет за руку. Парню хотелось, чтобы девушка последовала его примеру.

С таким же успехом он мог бы попробовать научить кобылу разговаривать. Бет поджала губы и яростно сверкнула очами. После тех гадостей, что граф о ней возомнил, он недостоин благодарности.

Джастин побледнел и дёрнул девушку сильнее, понуждая подчиниться.

Чарлз засмеялся громко и весело.

— О, не утруждайте себя. Что такое — ваша девка, я знаю. И вовсе не страдаю от её невнимания. Когда будете готовы, пришлите весточку, я отправлю вашу даму к вам.

Хейуорд понял, что время, ему отпущенное, истекло, и попятился к двери, бросая девушке на прощание ободряющий взгляд.

— Вам же…Бетти.… Выходит, именно так мне следует вас называть. Следует отправиться на кухню. Моей кухарке требуется помощь.

____________________________________________________________

*** Варенька совершенно потеряла себя в Санкт-Петербурге. Блеск и фееричность столичного общества подействовали на неё ошеломляюще. В ту пору как Москва летними месяцами превращалась в тишайшее, сонное место, жизнь в Северной Пальмире била ключом.

Александр привёз её в роскошный особняк на набережной Невы, величественный и монументальный.

— Дом моей матушки, — пояснил он. — Сейчас в нём царит сестра моя — Ольга. Будет хорошо, ежели вы поладите с нею.

Варя окинула взором низкие серые тучи, нависшие над столицей, готовые вот-вот пролиться затяжным дождём, и мелкую рябь свинцовой воды, омывающей береговой гранит. Ей стало неуютно и одиноко. Она от чего-то уверилась, что поладить с золовкой будет не просто. Оказывается, зря переживала.

Ольга Алексеевна (как называла она себя на русский манер) встретила жену брата с чисто английской выдержкой. Это притом, что Шербрук безо всякой дипломатии, чмокнув сестру в набеленную щечку, сказал:

— Знакомься, душа моя. Варвара Ильинична — графиня Шербрук.

Ольга даже бровью не дрогнула; склонила голову, чуть присела…

— Ольга Алексеевна.

… и тут же кликнула слуг. Она отдавала распоряжения тихо, но властно.

Варя оглянуться не успела, как оказалась в просторной комнате с огромной кроватью посередине и стала свидетельницей спора Марфуши с графской служанкой.

Девка настаивала, что получила распоряжение ухаживать за молодой госпожой, а Марфа вопила, что «за своей деточкой будет ходить только она». Как всегда, нянька не стесняла себя, и её громовые вопли разнеслись по всему дому.

Варенька не знала, что и делать.

— Марфуша, перестань, — тихонько вскрикнула она, едва не плача.

Не хватало ещё собрать сим скандалом всю дворню!

Челядь не сбежалась, а вот Ольга Алексеевна выросла на пороге бесшумной тенью, а за её спиной угадывался силуэт самого графа.

— Это что ж, барин? — возопила Марфа через голову Ольги. Пожалуй, она никого кроме графа и не замечала.

— Что вы разволновались, Марфа Федуловна? — Шербрук изогнул брови дугой, едва сдерживаясь от смеха, — Татьяна даётся вам в помощь, под ваше начало. Как и прежде командовать будете вы.

— Вот то-то! — баба, уперев кулачищи в бока, толкнула соперницу массивным бедром и выплыла из комнаты, как царь-лебедь.

Спустя мгновение, её громогласные раскаты уже сотрясали воздух.

Ольга Алексеевна поворотилась к брату и сказала тихо:

— До сего момента я думала, что это просто шутка. А теперь вижу, что всё — правда. Раз уж ты разрешил невоспитанной, грубой бабе верховодить моими слугами.

— Душа моя, хочу тебе напомнить, что эти слуги, в некотором роде, и мои тоже.

Шербруки, оба высокие и стройные, похожие друг на друга чрезвычайно, шептались в дверях, совсем не обращая внимания на Варю. Девушка сделала к ним шаг, чтобы напомнить о себе, но опоздала. Брат и сестра удалялись по коридору неспешно, занятые собой.

— Я вполне определённо женился, Оля. Я был бы тебе благодарен, ежели ты взяла шефство над моей женой. Ты заметила, что она совсем ещё молода, робка, нуждается в искусном путеводителе по нашему столичному обществу.

— Что не сделаешь для родного брата? — усмехнулась девушка. — Хорошо, я постараюсь.

— Вот и славно. Начни прямо сейчас.

Шербрук прибавил шаг и решительно направился к выходу из дома.

— Постой! — Ольга побежала следом. — Куда ты?

— К английскому посланнику. Сама понимаешь, мне предстоит уладить много формальностей.

— Не могу же я оставить твою жену одну-одинёшеньку!

— Помнится, ты только что обещала ей покровительство.

— О, Саша, только не сегодня. Я приглашена к Волконским на поэтический вечер.

— Оля, — голос Александра зазвучал железными нотками. — Графиня Шербрук проведёт вечер с тобой. Здесь дома или у Волконских — выбирай!

Вот таким образом Варенька оказалась в кругу незнакомых ей лиц, совершенно одинокая и потерянная. Ольга Алексеевна бросала ей изредка несколько фраз, по большей части объясняющих кто есть кто в этой просторной, изысканного стиля, гостиной. Она ловила на себе любопытные взгляды; в некоторых читала недоумение, а в иных открытую неприязнь, и от этого терялась всё больше. Правда, стихи, читаемые время от времени, различными господами были ей интересны, но всё же не смогли рассеять её напряжённости. Поэтому, появление Александра она восприняла как избавление и вцепилась в его руку своими влажными от переживаний пальцами крепко.

— Вы скучали обо мне? — спросил её Шербрук насмешливо.

Варя ответила ему коротким взглядом, в котором смешалось всё: и стыд, и разочарование, и неуверенность, и радость.

— О, я вижу, вы действительно скучали, — продолжил граф всё так же беспечно. — Вам, должно быть, не понравились начинающие пииты, коими Зинаида Николаевна нас нынче подчает.

— Нет, кое-что мне пришлось по вкусу, — ответила Варя тихо. — Вон тот господин с пышными бакенбардами очень романтично рассказал о лютне и соловье.

— Но вы предпочли бы послушать «Чёрную шаль» в исполнении Наденьки Зотовой?

— Да! — фиалковые глаза впервые за вечер вспыхнули вызовом.

— Я рад, — сообщил Александр, — что вы немного оправились от своей робости. Ольга, как вижу, не очень вам помогла.

— Она была любезна со мной, — возразила Варя не слишком горячо и спросила, — Мы уже можем отсюда уехать?

— Как только пожелаете.

Они покинули гостиную, ни с кем не попрощавшись.

— Что это с Александром? — удивилась Зинаида Николаевна, подзывая к себе Ольгу. — Всегда так любезен и весел…

— Женитьба успела его испортить, — фыркнула мисс Шербрук опрометчиво и удостоилась быстрого проницательного взгляда хозяйки дома.

— Мне графиня показалась достаточно милой.

Заметила Зинаида Николаевна таким тоном, что настроение Ольги сразу испортилось. Она ещё некоторое время послушала изящной словесности, но уже без прежнего внимания. И даже появление Жуковского, ожидаемое прежде с благоговейным трепетом, не доставило ей радости. Ольга Алексеевна терзалась мыслью, что повела себя недостойно, позволив личным эмоциям возобладать над чувством долга. Саша будет ей недоволен. Мисс Шербрук попрощалась с хозяйкой наскоро и устремилась домой. Непременно нужно объясниться с братом как можно скорее.

Дома её ждало известие, что граф «не изволили возвращаться» и ещё письмо, адресованное Саше.