С.П.А.С. 107

Татьяна Баззи (2024)

Роман о времени 135 — 106 гг до н э, и эта книга о современном нам мире. СПАС -ступени, по которым прошла скифская цивилизация, боровшаяся жизнью царей Скилура и Палака за величие Скифии, добытой на полях сражений их предшественником Атеем, но неминуемо обреченная стать плиту судьбы Савмака. Поворот на Восток, разве не означает он обращение к своим предкам скифам? Какой символ может объединить всех людей. История любви скифского царя и дочери сфрагистика, кто из них убил жреца? Как под влиянием обстоятельств меняются отношения влюбленных: царевны Сенамотис и князя Ксеркса. Во что перерастает детская дружба Лукии и Сагилла в период дворцового переворота и восстания рабов Боспорского царства. Человеческие судьбы в нечеловеческих условиях вызывают эмоции, близкие современному читателю. Не дрогнет рука, занесшая меч над головой Перисада. Удастся ли Диофанту, пленившему Савмака, преодолеть морскую стихию. Трансерфинг реальности направит к счастливому берегу каждой человеческой судьбы.

Душа дышит чувствами, а залы дворцов интригами

Не существуй темнота ночи, мы бы никогда

не поняли, как щедра солнечная степь.

Скифская мудрость

Скилур предпочитает скифскую степь залам своего дворца, но сегодня случай обязывает его к другому — подавшись вперед, он крутит в руках листки шелковистой кожи.

Неслышно входит советник Скилура — князь Макент, высокий и сильный воин:

— Приветствую тебя, мудрейший царь!

— Будь здрав, верный Макент! Мой советник, будь свидетелем, как витиеваты боспориты, — протягивая перипл Макенту, говорит он.

Молчит советник Скилура и хмурит густые брови, поглядывая на мягкие листки, как будто знает, что в них написано.

— Что за вид у тебя унылый? — спрашивает царь, отрывая взгляд от послания.

Князь стоит и задумчиво теребит окладистую бороду; у Макента так много на уме, что он не знает, с чего начать. Скилур замечает это.

— Без слов я понимаю, что случилось! — говорит государь, читая по лицу советника безрадостные новости; но еще есть надежда.

— Война или мир с Боспором, Скилур?

— И почему война, посмотрим, есть ли иной способ?

— Дороже всего, Скилур, мне твое спокойствие; но к тебе, великий царь, приехал навклер боспорский Гераклид.

— А, Гераклид — царский советник, двоюродный брат Перисада и владелец торговых судов Пантикапея. Так, и что? Почему мне ничего не сообщили, что будет важный гость?

— Тут дело из ряда вон необычное, дело в том, что Киран… Скилур, темнить не буду, если кратко и без околичностей — навклер будет у тебя просить руки прекрасной Сенамотис.

— Сенамотис? Не отдам, мала она еще! А Гераклид муж в возрасте, хоть, может, и в расцвете сил. Прославился доблестью; он мудр и деятелен, но стар для Сенамотис.

— Все так, стратег! Но он богат и знатен. —

И все же нет достойного в соседнем царстве Спартокидов*, ко-

го бы мог я выбрать в женихи для лучшей дочери своей. Нет! Не вижу претендента! Обойди хоть целый свет, красивей женщины не отыщется, чем Сенамотис. Да, а что ты вспомнил моего сына Кирана?

— Видишь, Скилур… Боспорские воины поставили корабль с нашим товаром на дальний причал, а сына твоего взяли в заложники.

— Как!?

— Он дрался на мечах и ранил царского родственника.

— Тут сообщают мне в послании, но так запутанно, что не поймешь. Говори, все по чести, что знаешь!

— Кирана задержали из-за того, что он нарушил новое морское правило Боспора, не уплатив налог.

— Налог? Все скифские товары решением Камассарии освобождены от подати. И те, что идут на Боспор с торговыми судами, тоже.

— Так! Это было сделано с подачи славного царя Аргота. Да, веселись он в ином мире! Теперь, после их смерти, все изменилось. Документ был верен, пока не возмутилась боспорская община, вынудив Совет принять закон о взыскании налога со всех наших товаров.

— И тех, что ввозятся из Неаполиса?

— Да! Твой сын Киран был возмущен и отказался подчиниться. Астиномы Пантикапея его схватили, корабль задержан.

— Что с сыном, говори! Как они посмели задержать Кирана?!

Тяжело вздыхает советник Скилура, меряет шагами комнату и

думает про себя: «Тяжела участь советника царя», — наконец, решается.

— Не падет на мою голову гнев Скилура. Кирана, как преступника, бросили в подвал.

— Что?! Боспорские обноски! Любой из них не стоит и одного волоса на голове сына! Задержали Кирана! Зови Палака, пусть готовит войско, — царь вскидывает вперед левую руку, указыая на восток, правой — хватается за меч.

— Не все сказал я, мудрый повелитель. Ты знаешь, что Киран горяч на слове и на деле. Посчитав за оскорбленье требование о пошлине, взялся за акинак и ранил тяжело одного из их военачальников, который оказался братом Гераклида.

–Убить бы надо было этого воина! — негодуя, вскакивает царь.

— Почти что так и вышло, тот ранен тяжело и сейчас при смерти. Теперь Кирана не отпустят. Но Гераклид готов простить убийцу, если ты своей рукой отдашь дочь ему в жены, — заверяет советник. — Он давно в нее влюблен, с того момента, как побывал на скифском празднике Сакайя, посвященном Аргимпасе.

— Полцарства влюблены в Сенамотис. Я ей обещал, что сможет дочь достойного избрать сама, она заслуживает счастья, выйти замуж по любви, — убежденно говорит царь.

— С Гераклидом приехал посланник от наших боспорских скифов, он попросил принять его до твоей встречи с боспоритом.

— Зови гонца! Наверное, наши князья мне передали скиталу!

Советник Скилура уходит и возвращается с посланником от Савмака, который стоял во главе скифского крыла аристократии Боспора. Посол, кланяясь, топчется на месте, не зная с чего начать. Потом подходит к царю и протягивает небольшую вещь, завернутую в серый запечатанный пергамент.

— О, мудрый царь! Савмак надеется, что в добром здравии тебя найдет его подарок.

Гонец отдает пергамент, еще бьет поклоны и уходит к двери в зал, будто готовится в любой момент убежать через нее. Скилур нетерпеливо разворачивает тонкий лист и достает из него большое кольцо с надписью. Он подает знак советнику, чтобы тот увидел надпись. Макент не умеет читать, он машет рукой на гонца, чтобы тот удалился. Скилур произносит по слогам, чтобы врезаться в смысл надписи:

«KE-LE-OE AR-GO-ТАN РAR E-NAI» — Скажи, чтобы ты был с Арготасом! — царь удивленно смотрит на советника.

— Да, что это значит? «Скажи, чтобы ты был с Арготасом!».

Скилур отличается выдержкой и проницательностью, Макент — смелостью и мудростью, которые и ведут их к истине:

— Это кольцо Аргота, которое после его смерти досталось

скифским преемникам, — говорит задумчиво Скилур.

— Да, и теперь оно было у Савмака, — подтверждает Макент.

— Но скифские князья во дворце Пантикапея окружены завистниками и недругами, Савмаку пришлось передать нам кольцо вместо послания.

— Чтобы скрыть свое пожелание, Савмаку пришлось зашифровать совет в кольце. Прислушайся к нему, ведь он осведомлен гораздо больше нашего. Надпись на кольце дает совет укрепить скифам династические связи с Боспором, как это до нас сделал Аргот. Я думаю, что он хочет спасти Кирана и помочь Скифии.

— Но какой ценой спасти! — восклицает царь.

— О, мудрый государь, тебе необходимо поговорить с дочерью. Быть может ей понравится боспорит. Он хоть и не очень красив собой, но богат и уважаем!

— Нет, бесполезно, я знаю, кто ей люб! — царь с осуждением машет головой и заявляет. Это предложение мы не можем принять.

— И отвергнуть тоже. Неужели Сенамотис любит Ксеркса? — продолжает советник.

Скилур надевает кольцо на правую руку:

— Вот, видишь, ты тоже знаешь. Как жаль мне дочь! И не послушать Мелосака и Савмака я не могу. Таков удел властителей — решать неразрешимое.

Личные дела и забота о членах царской семьи составляли лишь малую толику забот Скилура. Вопросы войны и мира, жизни и смерти волновали царя, переустройства Скифии, предания государству свежей, гибкой подвижности и силы.