С.П.А.С. 107

Татьяна Баззи (2024)

Роман о времени 135 — 106 гг до н э, и эта книга о современном нам мире. СПАС -ступени, по которым прошла скифская цивилизация, боровшаяся жизнью царей Скилура и Палака за величие Скифии, добытой на полях сражений их предшественником Атеем, но неминуемо обреченная стать плиту судьбы Савмака. Поворот на Восток, разве не означает он обращение к своим предкам скифам? Какой символ может объединить всех людей. История любви скифского царя и дочери сфрагистика, кто из них убил жреца? Как под влиянием обстоятельств меняются отношения влюбленных: царевны Сенамотис и князя Ксеркса. Во что перерастает детская дружба Лукии и Сагилла в период дворцового переворота и восстания рабов Боспорского царства. Человеческие судьбы в нечеловеческих условиях вызывают эмоции, близкие современному читателю. Не дрогнет рука, занесшая меч над головой Перисада. Удастся ли Диофанту, пленившему Савмака, преодолеть морскую стихию. Трансерфинг реальности направит к счастливому берегу каждой человеческой судьбы.

Разные договоренности

Те, на кого надеешься, могут погубить,

а те, кем пренебрегаешь, — спасти.

Эзоп

В 154 — 155 (179) году до н. э. ряд припонтийских правителей и государств, к которым относятся сарматский царь Гатал* — законный правопреемник воинственной царицы Амаги и представители Херсонеса, заключили между собой договор дружбы, сильно укреплявший стратегические позиции каждого из участников союза. Аналогичный договор в том же году подписали архонты Херсонеса и царь Понта Фарнак Ⅰ. Гарантом этих договоренностей выступали сарматы. Первым актом такого союзнического договора могли стать военные действия сарматской царицы Амаги, внезапно истребившей стражей у крепостных ворот Неаполиса и устроившей пожар в скифской столице. Скифский царь, знавший о договоре сармат и греков против скифов Тавриды, систематически враждовавших с Херсонесом, искал союзников, способных поддержать его в войне с греческим полисом.

Хрупкий мир окружал приморский город. И хотя войска Скилура отошли от стен полиса, скифы могли в любой момент начать боевые действия. В тот период, когда к понтийскому царю Митридату ⅤⅠ прибыли послы Херсонеса с отчаянной просьбой о помощи против войска скифов, Скилур и Палак стремились привлечь на свою сторону ревксиналов и некоторые сарматские племена.

Обычай требовал, чтобы накануне битвы или похода царь и военачальники являлись с коротким обходом отрядов, объединяющих скифов одного рода или под предводительством одного из князей. Чтобы упорядочить ритуал, племенные объединения собирались на поле Предков, простиравшемся между древними курганами центральной Тавриды. Поклонялись Мечу и Аресу, приносили жертву богам — молодого жеребенка и ягненка; ставили общий ритон с крепким и сладким вином, казан с бараниной.

Была фиолетово-черная ночь с сильным, влажным ветром, когда пахло сырой полынью, и сливались воедино многочисленные огни вольной степи. В такие заколдованные ночи духи предков выходили к скифским малиновым кострам; скифы заводили старинные песни, тогда призраки на серых конях резво перелетали с кургана на курган; и общее внимание привлекали их высокие знамена, поющие на ветру дрожащими драконьими хвостами. Ради торжественного случая открыли южные ворота, которые редко распахивали свои толстые дубовые створки. Завращались на подпятниках двустворчатые врата и пропустили базилевса на белом коне. Царь с князьями выехал из города и вскоре был на поле Предков, простиравшимся между Неаполисом и степями, ведущими на восток к Боспорскому царству.

Скилур и Палак, оба в одинаковых пурпурных плащах, пешие, в сопровождении военачальников с акинаками и факелами, перешли через деревянный мост над неширокой рекой в дивную степь и, минуя обозы с оружием, вновь вытоптанными тропами достигли центра поля. Это ночное действо, которое, сопровождалось проверкой готовности войск перед боевым походом, получилось в действительности последним торжественным выходом обоих царей. Они попытались если не повторить, то хотя бы приблизиться к уникальным победам царя Аттея, но внезапное вторжение войск Диофанта помешает их планам. Эра процветания Скифии при Скилуре минула так скоро, как это только бывает в последние относительно счастливые дни целого народа.

На Скилуре был кожаный ремень с золотыми пластинками и бронзовыми пряжками с фигуркой зверя и головами уточек. К этим пряжкам Скилур сам перед боем прикреплял кинжал, походную чашу, колчан для стрел. Князья переглянулись, ослепленные блеском большой золотой пластины, появление древнего символа означало, что царь будет передавать власть. Позлащенный колчан прошел сквозь время, и теперь послужит сыну царя — Палаку. Царь вытащил меч из красных ножен, направил клинок в сторону запада и стоял так перед дружином. Как же любил Скилур всех своих воинов и уважал каждого в отдельности, зная каждую походную судьбу до мельчайших подробностей. Скоро он поведет преданную рать в бой, сам будет сражаться на самых опасных и трагических участках, чтобы объединить все города Тавриды в одном государстве. Успеет ли Скилур?

После осмотра войска царь с князьями собрались на совещание в походном шатре. Если выразить современным языком суть их совета, они обсуждали не только тактическую триаду с ее неразрывным единством и взаимосвязью типа вооружения, приемов его применения, тактики боевого использования нужным образом вооруженных формирований.

— Все ли знают причину, по которой идем на Херсонес? — Скилура интересовало все, что касалось военной жизни простых скифов.

— Все, — отозвались князья хором.

— Устремления наши ясны? Самостоятельно вести торговлю зерном, — напомнил царь. — Вернуть древние скифские земли! Освободить из долгового рабства скифов. Вызволить братьев из плена.

— Все ясно! Понятно всем воинам. Знаем, — хором отвечали князья.

— Народ разумеет, что выиграют в случае победы все, — подтвердил Макент; багровым рубцом в свете факелов выступал через всю левую половину его лица рубленый шрам, полученный в сражении с сарматами.

— Недовольных много в полисе, — сказал Дуланак, — и не только скифов, но и простых греков.

— Если нас поддержат бедняки Херсонеса, легко справимся с врагом, — заявил Палак. — Рабы Херсонеса могут восстать!

— О! Это будет удачей, — вдохновенно сказал царь.

— Задавлены, забиты рабы и безоружны, не помощники они нам. Да, и мечей у них нет, — вздохнул Макент.

— Сами справимся, — убежденно произнес Палак.

— Не забывай, Палак, что Херсонес основан выходцами из Гераклеи Понтийской и острова Делос, — заметил Дуланак.

— Не помешает ли нам понтийский царь? — задумался Макент. — Что, если отвлекшись от римских дел, Митридат обратит свой взор на север? И вышлет помощь полису?

— Нет, не должен. У Митридата разгорается соперничество с Римом, он не станет заступаться за строптивый город, всегда недовольный, если дело доходит до равноправной торговли, — в голосе Палака слышались интонации, будто он сам не совсем уверен в своих словах.

— Чуть что, Херсонес начинает кричать на весь мир об ограничении прав его свободных граждан, — подхватил мысль Дуланак.

— Свободные скифы показали, что могут постоять за свои земли. Прекратить греческий натиск в Западной Тавриде!

— Проклятый город должен сдаться!

— Не лучше ли Херсонес оставить грекам? Осада в этот раз ни к чему не приведет, — мнения князей отличались; возник спор.

— Правда на нашей стороне, — скифский царь загадочно улыбнулся, потом нахмурился; он думал о том, что осада Херсонеса может осложнить нестойкое равновесие.

— Если вмешается Понт, сколоты опять будут втянуты в кровопролитие, — заявил Дуланак.

— Не легкой будет победа. А как нужна! — царь понимал, что разногласий между ними сейчас быть не должно, нужен единый порыв.

— Пусть скифские товары беспрепятственно ходят из наших бухт, — царя поддержал Палак; он перечислил много городов, связи с которыми у скифов были прерваны в последние годы, — в порты Афин, Синопы, Тиры, Амастрии, Коринфа, Родоса…

– — Лукулл разгромил Неоптолема, но Митридат снова может собрать свои войска в кулак, — разумно заметил царь.

— Одолеем! — зашумели князья из свиты Палака. — Ревксиналы помогут нам укоротить его длинные руки. Слава Папаю!

— Скифские боги, да пребудут с нами! — выкрикнул Скилур.

— Папай, Табити, Арес да помогут нам в бою! — подхватил Палак.

— За победой, скифы! — громко прокричали все князья.

Совет был окончен, и когда Скилур и Палак остались вдвоем, говорили о своих тайных посыльных, которых направили за пределы Тавриды к вождям бастарнов-ревксиналов в междуречье Гипаниса и Истра. Им не хотелось раньше времени посвящать других в свой план.

В то время, когда скифские цари стремились возродить величие Скифии и создать сильную державу, объединить все земли Тавриды, включая Херсонесский полис и Боспорское царство, царь Понта Митридат Ⅵ Евпатор Дионис боролся за подчинение Херсонесса и Пантикапея своей власти, чтобы укрепить внутренние связи между различными частями своего разнородного государства. Для чего? Чтобы сразиться и победить своего главного противника — Рим. В очередной раз столкнулись скифы с самым страшным врагом из всех возможных, и теперь от действий двух царей и их армий зависел ход мировой истории. Победа зависела и от силы экономики каждой из стран. Изумительная слаженность и целеустремленность эллинского уклада жизни стала против малоподвижной палеодоксии.

Конец ознакомительного фрагмента.