Трудно быть первыми

Арина Бугровская (2024)

Когда-то они дышали тем же воздухом, каким дышим и мы, ходили по тем же тропам. Ушли… И стёрлись во времени их желания, надежды и боль. Но, может быть, духовная память навеет картины минувших дней.

Глава 1

Дождь капал, капал с серого унылого неба на серо-зелёную землю, на листья, на траву, на голые руки и ноги Ары, на её лицо и на лице смешивался со слезами.

Ара даже не знала, что плачет. Весь трудный путь. С тех пор, как последний раз оглянулась на родное место. Удалось бросить быстрый беспомощный взгляд, хоть это было и рискованно.

Там, где всегда, сколько она помнит, ярко горели костры, стояли шалаши и бурлила жизнь, теперь лежали её соплеменники. Её родные и друзья. И эта картина временами закрывала собой хмурый ненастный день. И из-за этой картины дождь на щеках не переставал быть солёным.

Но никому не интересно, чего у неё на щеках больше: слёз или дождинок. Это не важно даже для неё.

Важно дойти. Важно не отстать. Важно донести маленькую сестричку.

Одежда вся пропиталась влагой, стала тяжёлой, противно колола тело и воняла. Шкура, которую ей выделила мать, давно облезла и продырявилась во многих местах. Но лучшие шкуры шли братьям и малышам, мать обещала и ей в скором времени что-нибудь посвежее дать. И вот не сдержала слово. И не сдержит никогда. Потому что нет больше у неё матери. И братьев нет.

Ара окинула взглядом впередиидущих. Там те, кто посильнее. Растянулись длинной лентой. В лесу они все не просматриваются, в лесу важно видеть впереди себя хотя бы несколько спин, а когда они выходят на луга, можно хоть приблизительно понять, сколько их теперь. Но по лугам идут недолго. Старейшина старается укрыть их.

Оглянулась назад. Жалкая маленькая кучка. Вот и всё, что осталось от их племени.

— Есть хотю, — шепнула чуть виновато Лу в самое ухо.

Ара повернула голову. Сестричка сидела на закорках. Худющая, цепкая, невесомая на коротких расстояниях, но не сейчас.

Лу внимательно заглянула в глаза Ары, словно пытаясь найти в них пищу.

Ещё бы не проголодаться. Идут без остановок прошедший день, всю ночь и новый день уже угасает. И всё, чем удалось перекусить, это лишь съедобные веточки и листья. А за ними наклоняться или тянуться вверх уже не было сил. Оставалось рвать на ходу лишь те, что росли прямо по пути и на уровне рук.

Ара не останавливаясь достала из-за пазухи несколько корешков аира, которые удалось найти, когда делали короткую остановку и передала их в жадную ручку Лу.

— Они грязные. Не спеши есть… Помой их под дождём… Почисти, — от усталости девушка едва шевелила губами.

— Я их зубками потисю, — оживилась Лу и грызанула добрую половину корешка.

Ара со вздохом остановилась. Всё. Ещё немного, и она просто упадёт.

— Давай ты пройдёшься.

Лу послушно сползла со спины сестры:

— А где мать?

— Нет больше матери.

— Её задавил медведь?

Глаза Лу с тревогой следили за сестрой, ожидая ответа. Недавно не стало отца — не одолел медведя, вот Лу и стало казаться, что медведь — главный источник всех бед.

— Нет, не медведь. Пришли чужие дяди. Злые.

Лу спала, когда в шалаш ворвалась Ара и схватила её. Поэтому ничего толком не увидела. И это хорошо.

— Пошли.

Пешком Лу ходила медленно.

— Держись, Ара. Не отставай.

Ара чуть повернула голову. Санк. Тянет своего приятеля Леку. У того что-то с ногой, прыгает на одной. Всё это время они шли за ней, то догоняя, то отставая, а вот теперь обогнали.

Уставший взгляд Ары задержался на их тёмных фигурах. Леке, конечно, ещё тяжелее, чем ей. Но не сдаётся, хотя и повис на Санке всем весом. Ара опустила голову. Трава, трава, цветы, ветки.

Поглядела на сестру. Съела уже весь аир. Волосы мокрыми прядями болтаются у лица. Смотрит вперёд, хлопая длинными, слипшимися ресницами. Рука холодная, крепко вцепилась в её руку.

— Как ты, Ара?

Кида. Идёт уточкой, тяжело переваливаясь из стороны в сторону. Живот выпирает из-под мокрой шкуры. В каждой руке по палке, так ей легче.

— Идём вот. А ты рожать не надумала?

— Только не сейчас. Очень рассчитываю, что ребёнок ещё немного потерпит.

— Хочешь, обопрись на мою руку.

— Нет, Ара. Пока ещё сама могу. Но чувствую, что недолго.

Кида ушла вперёд.

Ара сочувственно посмотрела вслед. Если роды начнутся сейчас, едва ли старейшина остановится ей помочь.

— Ара, посторонись.

Оглянулась. Так вот кто пыхтел ей в спину.

Бабка Фена тянула корову. Рогатая упрямая скотина остановилась, надёжно упершись всеми копытами в сыру землю и замотала головой, в попытке освободиться от пленившей её верёвки, а Фена беспомощно дёргала её и ругалась. Но вот корова, словно передумав, резво рванула вперёд, увлекая за собой и бабку. Ара едва успела отскочить с Лу в сторону. А Фена молодцевато побежала вслед за, теперь уже её тянувшей, коровой широкими размашистыми шагами.

«Я бы так не смогла, — удивилась Ара. — Я бы упала и пусть бы меня эта скотина тащила по мокрой траве».

На спине коровы лежал мальчуган, судорожно вцепившись руками и ногами в мокрую короткую шерсть. Сзади с хлыстом шла девочка постарше. Она-то своим хлыстом и придавала время от времени упрямой скотине ускорение.

— Мотка, ты там не сильно стегай её, — крикнула перепуганная бабка. — А то дух из меня весь вытряхнете.

Фена на всякий случай намотала ещё несколько узлов на руку. Теперь уж если корове и удастся сбежать, то только с рукой.

— Ба, да я не сильно. Только намахнулась, — круглые Моткины глаза выразили честность. Слишком выразительную и честную, чтобы быть настоящей.

Но бабка на неё уже не смотрела:

— Пошла, шалашовка. Брошу дуру, пусть тебя волки с медведями сожрут.

Корова вновь заупрямилась.

Мотка на этот раз чуть тронула скотину, и вся эта компания дробным шагом устремилась вперёд.

— Ты узе отдохнула, Ала? — девочка с надеждой заглянула в глаза старшей сестры.

— Да, залезай на спину.

Ара с трудом согнула дрожащие ноги. Лу ловко полезла, больно надавливая острыми коленями и локтями, вцепилась в шею.

— Потише, а то задушишь.

Лу ослабила хватку.

На секунду Аре показалось, что она не сможет выпрямить ноги. Выпрямила. Не сможет сделать первый шаг.

Вздохнула. Шагнула.