Мертвые кости, живая душа

Ирина Ростова (2024)

После похорон первого парня на деревне Мойра пошла на кладбище и выкопала его труп — потому что он сам об этом ее попросил. Только вот делать этого было нельзя, и теперь ей придется искупить свой грех, которым она обрекла на проклятье их обоих. В поисках прощения она отправляется в путь по родной стране, где мертвые правят живыми, а земля хранит память надёжнее, чем люди. И с теми, кто умер, здесь может оказаться договориться проще, чем с теми, кто ещё жив.

Глава 4

— Он не орал, — с интересом сказал Альдо. Мойра обернулась на него — бледный призрак выглядывал из тела, которое оставалось стоять, пошатываясь, видимо, отпуская контроль только частично. — Но пытался со мной говорить, пока не полетел кубарем.

— И что он говорил? И как? Я ничего не слышала.

— Так, как общаются они между собой, я так понимаю, — Альдо смотрел вниз, где в темноте шумел поток. — Он требовал, чтобы я вернулся, остановился. Увещевал. Говна ему на лопате, в их землю я точно не вернусь.

Они сбросили Святого в реку. Просто взяли — и сбросили Святого в реку, в голове у Мойры это не укладывалось.

— Что мы наделали-то…

— Ничего. Ниже по течению соберется. Найдут его.

— И он скажет, что я тут была, — вздохнула Мойра. — Что я его сбросила.

— Я не уверен, что он вообще тебя заметил. По моему, он был настолько занят мной, что ему было не до тебя, — покачал бесплотной головой Альдо. — Идем. Я знаю место на землях Благочинья, где мы сможем развести огонь. Времени не так много — скоро рассветет.

— Это далеко?

— Нет. Боюсь только, днем дым нас выдаст, и незваные гости пожалуют. Поэтому идем быстрее.

Мойра ни слова против не сказала — молча пошла за ним, пошатывающимся, подволакивающим то одну ногу, то другую. Его белая, голая спина маячила впереди, повергая девушку в тревожные мысли, которые не торопились рассеиваться. Она понятия не имела, куда они идут, она никогда не бывала в этой части земель Благочинья, и не знала, как отсюда будет выходить, когда ее дело с Альдо будет сделано. Ей казалось даже, что на самом деле она уже умерла, и все, что сейчас с ней происходит, не имеет никакого смысла и никакого значения. Разве она могла сделать что-то такое? Выкопать труп, ходить с ним по лесу, уронить в реку Святого?..О, нет.

Внезапно Альдо остановился, и Мойра выглянула из-за него, очень осторожно, опасаясь уже того, что могла бы увидеть. Но впереди был только идиллистический грот в каменном холме, с обратной стороны которого, судя по звуку, тек ручей, а перед гротом и частично внутри него были видны следы кострища.

— Здесь, — Альдо частично вылез из своего тела, чтобы подтвердить вслух то, что уже и так было понятно. — Иди назад, собери побольше дров, и я соберу, с другой. Нам нужно много дерева и много растопки.

Что-то было в этом жуткое — они говорили, в конце-концов, о том, чтобы сжечь его, а не о каким-то просто обычном костре. Но приходилось просто не думать — отгораживаться стеной из песен и потешек в своей собственной голове от странных и тревожных мыслей, от осознания и событий, от сомнений и проклятий. И, когда она возвращалась к гроту в третий раз с полными руками веток и сухостоя, шаги и шорох впереди ее даже не встревожили — ведь Альдо где-то тут был.

Но это был не он — когда Мойра вышла к гроту, какой-то незнакомый мужчина поднялся на ноги от тщательно собираемого ими древесного ложа и улыбнулся ей широкой улыбкой.

— А что это ты тут, девонька-красавица, делаешь?

Мойра плотнее прижала свою ношу к груди, а ноги сзади немного ослабли, мешая даже шагнуть назад. Не к добру это. Очень-очень не к добру, все хуже и хуже.

— Костер, — сказала она с трудом. — Развожу.

— А зачем тебе, девонька, ночью-то в лесу костер?

— С-согреться.

— Так я тебя и получше костра согрею, — шагнул к ней мужик, и Мойра очень четко, словно ясным днем, увидела, как именно он собирается ее греть. Ночь, кругом никого, одна одна тут среди леса, ничейная, ничего не будет этому охотнику ни от кого ни за какое деяние над нею. Хоть убить может — никто не хватится, никто не спросит. Мойра уронила ветки, которые держала, наземь и попыталась шагнуть назад. Но мужик был быстрее — перехватил ее за руку, поймал другую, и даже никуда не потащил, просто наземь повалил и сам резко навалился сверху, хрипя ей в лицо.

— Сейчас согрею, так согрею, вовек не забудешь!

— Отпусти! Пусти! Пусти, прокляну! — закричала Мойра, пытаясь вывернуться, сбросить его. Обо всем она забыла в этот момент, ничего не знала, кроме того, как чужие грубые руки выкручивали ее, как никто никогда не делал, и пытались содрать и задрать одежду. — Пусти меня, идолище нечистое!

— Как согрею, — приговаривал он. — Так и отпущу.

А потом что-то мелькнуло сверху, и мужик всей тяжестью осел на ней, придавливая на несколько мгновений так, что даже дышать было больно. Мойра закрыла глаза и приготовилась то ли умереть, то ли пропасть, и потом тяжесть исчезла.

— Ыууа, — сказал кто-то.

Девушка открыла глаза, и Альдо как раз немного высунулся из своего тела, чтобы с явной тревогой на нее посмотреть. Это выглядело ужасно, просто ужасно: белое полупрозрачное лицо, витающее поверх неподвижного, искаженного смертью.

— Ты в порядке?

Мойра была не в порядке, совсем не в порядке — она была практически парализована ужасом, паникой и холодом, ее трясло, как лист на ветру. Она с трудом перевела взгляд в сторону, достаточно, чтобы увидеть, как из головы лежащего мужчины растекается темная, густая кровь.

— Ты что, убил его? — ужаснулась она.

— А мне что, надо было смотреть? — грубо ответил Альдо. — Можешь встать?

Мойра покрутила головой, но начала подниматься. Рубаха оказалась разорвана, пришлось ее стянуть и связать сбоку, и из ткани юбки был натурально вырван клок. Альдо же опустился рядом с трупом и что-то снимал с него, поыкивая и поукивая в своем неловком теле.

— Ты его знал? — спросил Мойра, пытаясь хоть как-то начать думать. Она принялась собирать разбросанные ветки — то, что принесла она сама и то, что принес Альдо, тоже.

— Ыу.

— Не заговаривай мне зубы. Ты знал его?

— Ну, знал, — вынырнул Альдо. — Не мешай, лучше помоги. У него тут оружие есть и одежда. Он охотник, так что в самый раз.

— Ты что? — Мойра едва снова не выронила собранное. — Зачем тебе его оружие?

Может, она надеялась, что он ответит — не мне, а тебе. И тогда бы она сказала — да я не умею с ним, и все. Но Альдо повернул к ней свою бесплотную голову и сказал страшное.

— А если бы меня не было сейчас здесь? Ты вот так вот до Святого престола просто не дойдешь. Мне надо идти с тобой, а потом уже жечь мое тело.

Мойра медленно опустилась на землю, теряя как-то сразу все силы. Если Альдо сам не захочет, она с ним точно ничего сделать не сможет — она быстрее его, да, она может убежать — но справиться с ним не сможет точно. Разве что привести к нему людей — но сейчас она, кажется, живым доверяла еще меньше, чем мертвым.

— Но так нельзя.

— Это еще почему? Видишь, я нормально управляюсь. По крайней мере, настолько нормально, как вообще можно. Не хуже любого Святого хожу, даже вот, говорить нормально могу, а не табличками.

Мойра осталась сидеть, глядя в одну точку. Молча. Альдо оставил свое дело, притащился к ней, сел рядом — холодное, мертвое присутствие, от которого не было тепла.

— Ты чего? Я же как лучше хочу. Я смогу тебя защитить, понимаешь? От кого угодно почти, даже от Святых.

— Да от Святых-то зачем, — вздохнула Мойра. — Альдо, так не правильно. Так нельзя. Я согласилась с тобой пойти за телом, потому что ты хотел сделать все правильно. Окончить путь, не оставаться проклятым. Вернуться к своим этим… Незримым, раз Святые тебя отторгают. А ты что?

— А я хочу помочь тебе.

— А я так не смогу, понимаешь? То, что ты такой, вот такой, вот да! Это проклятье. Проклятье надо снимать, а не пользоваться им. Неужели ты не понимаешь?

Он помолчал, только тело непроизвольно издавало странные звуки, словно приглушенные стоны. Воздух гулял в пустых легких, лишенных дыхания, не иначе.

— Может, перестал, — наконец, сказал он. — Я не знаю, что в самом деле меня ждет, когда я исчезну. Не чистилище Святых, не Последний суд. Мать говорила, что ее народ входит в свиту Незримых, и если ты умираешь в чести своего благодетеля, то идешь прямиком к нему. Я умер от раны, так ведь? Полученной на охоте раны. Наверное, Незримый Охотник должен меня принять? Но я не молился ему в жизни.

— Если твоя мать говорит, что так будет, так и будет. Она же правду сказала про святование и смерть, так?

— Так, — согласился Альдо и снова помолчал. — Мне страшно, почему-то. Не было страшно, но стало, когда я испугался за тебя.

— Меня сюда не приписывай. Я дойду, как-нибудь.

— Дошла одна такая, — усмехнулся Альдо, глядя на лежащий в паре шагов труп.

Мало того, что они Святого столкнули в овраг, они еще и охотника из Благочинья убили. Вот же недолга! Если так посудить, то Мойре, может, лучше и не возвращаться никогда. Лучше ей, Мойре, сгинуть напрочь в пути, и Альдо, конечно, не стоит ее провожать. Особливо таким, каким он стал.

— А то и моя судьба, значит, будет. А твоя вот она, — она кивнула на деревянное ложе из веток, сухого мха и валежника. — Ты задержался туточки, Альдо. И от этого, видишь, все хуже в этом мире.

— Твоя правда, — согласился он и еще немного помолчал. — Только страшно мне. Сделаешь для кое-что еще?

— Что? — с подозрением спросила Мойра.

— Возьми немного волос с меня, и, когда будешь в Святом престоле, найди купцов из страны А. Передай им волосы, и попроси посвятить Незримому Охотнику от…

— От Альдо?

— Нет. От Саардакеша. Так меня мать нарекла на своем языке.