Куколка

Евдокия Краснопеева (2025)

Элизабет Локкарт и Варенька Коржавина. Что объединяет бойкую английскую лавочницу и юную русскую аристократку? Жизнерадостность, красота или любовь к одному и тому же мужчине? Нет — все глубже и запутаннее. Прочитав, вы узнаете историю жизни обеих женщин.

Глава 18

Прошло ещё несколько дней. Бет по-прежнему находилась в Беллингтон-хаузе. Вместе с другими горничными она побывала чуть не во всех закоулках громадного замка. Правда, заниматься оборудованием жилища ей больше не позволили.

Граф без обиняков объявил, что думает в скорости жениться и хочет предоставить возможность новобрачной самой заняться интерьером пустующих комнат.

Элизабет сочла это справедливым. Представив себя на месте гипотетической графини, поняла, что была бы оскорблена, поступи Беллингтон иначе. Теперь она скребла и мыла вместе со всеми, с той лишь разницей, что около неё всегда крутился неизменный Аякс, вызывая у других слуг трепет в груди и дрожание в коленях. Одна из всех, Элизабет не замечала устрашающего вида животного. Ей казался естественным весь ход вещей. То и дело её лёгкая ручка опускалась на мощную шею собаки, лаская и подбадривая.

Старый дворецкий однажды заметил, что только за одно благое дело — приручение «кошмара Беллингтон-хауза» — девушку стоит держать в замке подольше. А, если милорд всё же решиться избавиться от Барбары, нужно подарить ей собаку в качестве выходного пособия.

— Почему он её удерживает? — не сумев сдержаться, выпалила Софи зло, раздувая крылья изящного носика.

Хинли сурово качнул седыми бакенбардами.

— Думаю, это не наше с вами дело. Хотя я слышал, — глаза старика хитренько блеснули, — что его светлость желает узнать существует ли в природе совершенство.

— Что это означает? — Софи шваркнула мокрую тряпку на оконное стекло.

Доббс, взваливший перину с кровати на свои могучие плечи, слегка задержался у дверей и ответил горничной:

— Софи, знаешь, в чём недостаток твоего хорошенького изображения?.. У тебя напрочь отсутствует соображение.

— Ах, вот как!! — девушка надвигалась на парня, воинственно размахивая грязной тряпкой. — Что же такого я не могу сообразить?

— Граф хочет знать так же прекрасно её лицо, как тело, — просто ответил лакей.

— Ждёт, когда сойдут синяки и царапины.… Ну, так я ей наставлю новых!

— Я же говорю: ты плохо соображаешь, — Доббс потопал по лестнице, и голос его зазвучал глухо. — Прежде, тебе придётся убить Аякса.

А предмет их обсуждения застрял в библиотеке. Элизабет перетирала пыльные фолианты, а, притомившись, опустилась на ковёр рядом с лежащим Аяксом и привалилась спиной к задней стенке массивного кресла. В руке у неё осталась книга и она, раскрыв, с удовольствием обнаружила, что перед ней стихи… знакомые ей и любимые ею.

Бет погрузилась в чтение и не заметила, как руки обмякли, а веки отяжелели. Она прикорнула к шее громадного своего охранника и заснула тихо, спокойно…

________________________________________________________________________

*** Леди Луиза согнулась над мясистыми стеблями кактуса почти с благоговением. Ещё вчера бутоны экзотического растения были похожи на закрытые продолговатые коробочки, а вот сегодня лепестки разомкнулись, превращая растение в скопление огромных остроконечных звёзд. Тёмно-бордовые лепестки были покрыты мягкими, довольно длинными волосками, как будто животное шерстью.

Луиза коснулась пушистой поверхности пальцами и пригнулась, втягивая аромат цветка тонкими ноздрями. Запах гниения, трупный запах наполнил её лёгкие. Леди отшатнулась и спрятала лицо в надушенный платочек.

«Вот и урок, — подумала она мрачно, — не всё так прекрасно, что великолепно снаружи».

Она покидала оранжерею с дурным расположением духа.

— Так обмануться, — шептала леди. — Прельститься внешним обаянием и не разглядеть чёрствости души…

Впрочем, теперь она менее всего вспоминала коварный цветок. Слова и мысли её были обращены к Александру Шербруку.

Красивое, мужественное лицо графа то и дело возникало перед глазами девушки, заставляя сжиматься сердце в щемящей боли. Ей казалось, что помолвка с Шербруком — дело решенное. Но это было раньше, а теперь она ни в чём не была уверена.

Прощались легко и даже небрежно. Обоим казалось, что разлука продлиться недолго…

Вот уже пошёл второй месяц, как Луиза не имеет известий от своего жениха. В сердце закралась тревога, и тёмные мысли наполнили душу. Вчера Луиза опустилась до того, что поделилась своими сомнениями с бабушкой. Старая леди, утопая сухим телом среди многочисленных подушек, призванных сохранить тепло увядшего организма, усмехнулась и сказала звонким голосом молодой девушки:

— Плюнь на него, дорогая. На Шербруках свет клином не сошёлся.

Луиза вздрогнула, её всегда пугал бабушкин голос, столь не соответствующий внешнему виду. Ах, она рада бы последовать беспечному совету старой интриганки.… Да только леди Сент-Джон упустила момент, когда способна была контролировать свои чувства.

Ах, Боже, Боже! Луиза Сент-Джон влюблена безумно, горячо, страстно и необузданно! Кто бы мог так подумать, глядя на правильные черты холёного лица, всегда спокойные, пронизанные благородной красотой, на которых даже улыбка — всего лишь отсвет совершенства.

— Миледи, к вам…

Голос дворецкого вывел Луизу из задумчивости. Вот только слуге не удалось выполнить свой долг до конца. Дверь за его спиной распахнулась весело, с треском, и сама посетительница вбежала резво, источая аромат молодости, здоровья и хорошего настроения.

— Дорогая, я так по вас соскучилась, — весело вскричала Кэтрин Шербрук, отпуская опешившего слугу взмахом маленькой ручки.

Появление младшей сестры Александра подстегнуло расшатавшиеся нервы, и Луиза неожиданно для себя всхлипнула. Крупные горошины слёз заструились по щекам обильно и смочили губы горько-солёным привкусом печали.

Кэт охнула:

— Что с тобой, Луиза?

Девушка, раздосадованная, молчала, смахивая ладонями предательскую влагу. Ах, как недостойно настоящей леди такое спонтанное проявление чувств.

— Алекс не пишет тебе, — догадалась Кэтрин. — Не стоит расстраиваться, — она пыталась утешить подругу. — Брат всегда был беспечен.

— Ах, нет! Я чувствую, что причина в другом. Что мне делать?

Аристократическое лицо леди пылало румянцем, а губы дрожали предательской дрожью.

Кэт никогда не видела Луизу в таком возбуждении и даже испугалась за её здоровье.

— Ах, бросьте! — невысокая, крепкая, она обхватила подругу за талию и слегка закинула голову, чтобы поймать мятущийся взгляд леди. — С ним всё в порядке.

Луиза перестала плакать, как будто заморозилась на лету; черты окаменели, а взгляд стал прозрачным.

— Я и не думала, что с графом могло приключиться какое-нибудь несчастье.

— Ты подозреваешь его в неверности, — догадалась Кэт. — Напрасно, Александр — человек слова.

Леди Сент-Джон склонила голову набок, и губы её чуть заметно дрогнули.

«Да» — прочла по ним мисс Шербрук. Девушке было непонятно: то ли подруга соглашается с её утверждением, то ли подтверждает её догадку. И в том, и в другом случае вид у леди был несчастный, а уж вот этого Кэт не могла вынести.

— Дорогая, едем к нам, — живой нрав мисс Шербрук требовал немедленного действия. — У нас живёт ведьма.

Луиза отшатнулась, заслышав такое заявление.

— О, не бойся. Она старая-старая. Ей лет триста, а может быть и больше.

Кэтрин уже двигалась, продолжая весело повествовать. Она уцепила колокольчик.

— Подай леди плащ, — сказала она строго вошедшему дворецкому. — Поедем в моём экипаже. Получится быстрее.

Луиза не успела опомниться, как оказалась в карете вместе с мисс Шербрук. Ошеломлённая, она медленно пропустила все слова Кэтрин, сказанные так живо и непосредственно, через свой разум и вяло запротестовала:

— Человеку не может быть триста лет.

— Она же — колдунья. — Возражала Кэт. — Она помнит, как шацкий воевода Григорий Семёнович Хитрово сжёг её тётку Агафью на костре за богомерзкие дела.

Луизе эти исторические подробности не сказали ровным счётом ничего, и она ещё больше уверилась, что Кэт шутит над нею.

— Хорошо. Что мы будем делать у старухи?

— Погадаем на Алекса. Овдотья хорошо гадает. Даже папа иногда приходил её слушать, а он, совсем как ты, не верит в её демоническое происхождение.

Старуха, действительно, была древней. В неопределённом салопе чёрного цвета она смотрелась кучей сгнившей листвы. И только слабое шевеление чёрных усов, густо покрывавших верхнюю губу, говорило, что эта рухлядь — живое существо. В коморке, отведённой бабке было темно и пыльно. Никем не тревоженные пауки оплели углы жирной паутиной и шевелили мохнатыми лапками плотоядно.

Луиза содрогнулась от омерзения, но отчего-то наполнилась уверенностью, что ведьма не обманет.

А Кэтрин, казалось, не замечала царившей в помещении мерзости.

— Овдотьица, — позвала она ласково. — Погадай нам, Христа ради.

Леди Сент-Джон не поняла этой мягкой речи, на которую перешла её подруга, но догадалась, что та содержит просьбу.

Бабка встрепенулась и живенько обежала вокруг дам, шевеля длинным носом, как гончая, взявшая след.

— В хороший день пришла, милая, — шамкала колдунья. — Сегодня всю правду скажу. Ей гадать, что ли будем?

Ведьма кивнула на Луизу, вытянувшуюся струной от напряжения.

— Да. Саша уехал в Москву и не пишет. Она решила, что там измена.

— Пустое дело.

Старуха была разочарована мизерностью предложенной цели, но всё же зашевелилась, готовясь к колдовскому действу. На стол были водружены две чаши, покрытые чернью и зеленью; вытащены две тонкие свечки. Одна была белого воску, другая — тёмного. Бабка что-то шептала, вертя в руках эти свечи, а потом поставила их внутрь сосудов. Ходила кругами около сооружения и, блестя вороньим глазом, одним, потому как второго не было вовсе. Пришёптывала и приплясывала.

Запахло серой и ещё какой-то сыростью, напоминая Луизе её утренний экскурс в оранжерею. Уж не был ли цветок кактуса той вехой, указывающей ей путь в мрачную каморку ведьмы?

В руках у колдуньи затеплилась тонкая лучина, которой она повела вокруг свечей, тихонько подвывая. А потом лихорадочно быстро обвела два круга вокруг чаш куском белого известняка, и сунула лучину в руку Луизы.

— Воск, огонь свечи, укажите мне всю правду. Пусть погаснет моя свеча вперёд, ежели у раба Александра есть полюбовка. — Ведьма оборотилась к Кэтрин. — Она должна сама сказать это.

Кэт взяла испуганную леди под локоток:

— Повторяй за мной, дорогая…

Луиза старательно выговаривала незнакомые слова, проникаясь мистическим ужасом. Она уже догадалась, что вон та, чёрная свеча — её соперница, и ткнула тлеющей лучиной в тёмный воск с ненавистью.

Пламя взвилось над свечой яркое и весёлое, а вот светлый воск никак не хотел гореть. Он потрескивал и чадил, плюясь одинокими искрами.

Луиза всё тыкала и тыкала лучиной, пока колдунья не отняла хворостинку.

— Похоже, девка, у тебя жениха и вовсе нет, — сказала старуха спокойно.

Кэтрин побелела щеками. Она думала внести в душу подруги успокоение, продемонстрировав с помощью Овдотьи неоспоримую честность брата. А получилось, что всё испортила. Нет, Кэт не заблуждалась по поводу характера брата, лёгкого на увлечения. Она знала, что, несмотря на любвеобильность, долг чести он ставит превыше всего. А разве не является долгом перед всеми Шербруками женитьба на досточтимой леди Сент-Джон?

Кэт ещё тешила себя надеждой, что сумеет всё обернуть шуткой. Ведь русский язык не подвластен леди Сент-Джон.

Но Луиза обострившимся чутьём определила результаты гадания до отвратительного правильно.

— Похоже, мои подозрения оправдались, — сказала она неестественно спокойным голосом.

Старуха хекнула и посунулась к леди, пронзая своим циклопьим оком.

— Можем сделать парню «невстаниху».

— Побойся Бога, Овдотья! — ахнула Кэт. — Речь о Саше!

— Что такое «невстаниху»? — спросила Луиза, из сонма непонятных созвучий определив главное.

Кэтрин ухватила подругу за руку и поволокла прочь.

— Дура-баба предлагает лишить графа мужской силы. — Пробормотала она смущённо.

— Разве такое возможно?

— Не знаю.