Хроника Эвилиона. Сильф

Лео Рин (2024)

Жизнь Вивиан резко меняется после загадочной встречи на автобусной станции. Она возвращается в родной Кэмкастл, где её ждет семья и работа в издательстве. Однако после грозы, застигшей её в дороге, город преображается, и к Вивиан возвращаются сны и воспоминания, связанные с легендарным королём Артуром и его рыцарями. Девушка начинает исследовать своё прошлое и сталкивается с различными версиями истории любви Артура и Гвиневры, а также с тайнами, окружающими самого короля. В процессе она узнаёт о своей роли в этой эпической саге и о том, как её судьба переплетена с судьбой Ланселота. Произведение представляет собой ретеллинг легенд об Артуре и рыцарях круглого стола, разворачивающийся в современном мире. В центре сюжета — первая королева Эвилиона, чья история раскрывает новые грани известных легенд и поднимает вопросы о любви, предательстве и человеческих пороках.

Эвилион

— Госпожа опять в дозоре, — задумчиво произнёс один из сенокосцев, возвращавшихся в замок.

Его товарищ бросил взгляд на алеющее небо и нахмурился:

— В последнее время ее вылазки участились. Кажется, новый король действительно собирается разрушить всё, что было создано предыдущим. Отцеубийца, привечающий черную магию. Говорят, она и помогла ему в убийстве. Да благословит Господь душу падшего Артура! — Он перекрестился.

— Будем надеяться на силу Госпожи и находчивость Эрдвина, — угрюмо пробормотал первый.

Нимуэ облетала владения в лучах вечернего солнца. Путь ее пролегал от Озерного замка, вдоль полей и дорог вплоть до кромки Миддридского леса. Ее взгляд отмечал каждого из жителей Озерного края.

После восшествия Мордреда земли наводнились черной магией, и ей приходилось проверять установленные барьеры и ловушки гораздо чаще. С тоской в сердце она вспоминала минувшие дни, в которых только радость и смех наполняли окрестности. И даже когда разразилась первая война с нечистью, обстановка была не такой удручающей.

В настоящее время лес погрузился в плотный туман, скрывший всё вокруг. Лишь в нескольких местах оставались небольшие участки, где фейри продолжали жить, защищая свои территории. Несмотря на беспечность, Оберон — великолепный воин. Его солдаты считались лучшими, даже превосходя рыцарей, служивших погибшему королю.

Перья у Нимуэ встали дыбом, когда она подлетела к кромке леса. Черномаги. Резкий крик птицы оповестил дозорных с башен замка.

Заклинание указало местоположение врага, и сигнальный огонь стал ей ответом, что сообщение услышано. Сделав пару кругов, она не почувствовала присутствия нечисти и повернула назад. В голове ее роились мысли, как уберечь жителей края от напасти.

Однако так было не всегда.

Давным-давно, будучи простой нимфой она жила в озере, на месте которого теперь стоит замок. Её существование было посвящено единственной цели — охранять меч, что, согласно легенде, должен достаться герою, способному объединить разрозненные земли Эвилиона.

День за днем она проводила в одиночестве. Редким развлечением служили визиты хозяина леса, который часто появлялся на берегу озера. Именно он раскрыл ей секреты колдовства.

Так пролетали дни, недели, года, пока он не ушел, объяснив это рождением мальчика, для кого в темных водах хранился меч.

Несмотря на чрезмерное внимание мага и многочисленные попытки пленить ее даже с помощью любовных зелий, в тот день она снова почувствовала себя одинокой и погрузилась в пучину безрадостных дней, проведенных около меча, что был ее кандалами. Нимуэ не могла оставить это место, пока он не попадет в руки героя. Так, несколько десятков лет спустя, нимфа вновь стала нелюдимой.

Однажды, услышав шум, который мешал ей предаваться грустным мыслям, она вынырнула на поверхность и увидела людей, разбивающих лагерь на берегу ее озера. Было очевидно, что они планируют остаться здесь надолго.

Такое соседство не понравилось Нимуэ. Они вырубали лес, ставили силки и в целом мутили воду. Иногда нимфа настолько сердилась на них, что не могла сдержать себя и причиняла им мелкие неприятности: обрывала рыболовные сети или заманивала стада в трясину.

Даже валун, где Нимуэ любила наблюдать за закатом, перестал быть ее собственностью. Местные дети облюбовали его для своих игр и часто резвились рядом с ним на мелководье.

От скуки она подглядывала за малышней в образе орлицы. И сама не заметила, что ждет их каждый вечер на ветке дуба, который рос рядом.

Так продолжалось несколько недель. Ребятня иногда располагалась у камня и наблюдала за ней, гадая, ведьма это или нет. Но больше всего Нимуэ нравились истории, которые рассказывала одна девочка. В них она находила много интересного и не замечала, как летит время.

С течением времени поселение разрослось, к нему присоединялиь новые люди, привлечённые плодородными землями. Хозяйка Озера, которая поначалу была недовольна появлением соседей, теперь сама приходила в деревню, чтобы полюбоваться удивительными вещами, созданными местными мастерами.

Жители городка уже привыкли к платиноволосой гостье, гуляющей по улицам в окружении детей. Та девочка-сказочница выросла и превратилась в юную женщину, что всегда с радостью встречала Нимуэ и сопровождала ее в прогулках.

Край, защищенный лесом и озером, стал одним из последних, кто пострадал от междоусобиц, начавшихся с восхождением на престол нового короля. Резня, что шла об руку с юным Артуром, пробудила темную энергию, дремавшую глубоко в недрах земли и запечатанную жертвой первородных.

Однако в то утро мерзкие потоки черной магии хлынули через все барьеры. Вынырнув на поверхность, она увидела мужчин, вооруженных чем попало. Они как могли бились с нечистью, вышедшей из Миддридского леса. С ними пришли и одни из самых ужасных созданий — вестники смерти и горя — адские псы. Повсюду слышались крики и плач.

Нимуэ взмыла в небо орлицей, её крылья разрезали воздух с тихим свистом. С высоты она увидела ужасающую картину: земля была усеяна трупами сельчан, а вокруг царил хаос, в котором бесновались чудовища.

Громкий плач привлек ее внимание, и сердце тут же рухнуло вниз: держа на руках мертвую мать, рыдала девочка-сказочница, а к ней подкрадывался голодный монстр.

Чародейка ощутила прилив гнева. Магия заструилась по её венам, сплетаясь в тонкие нити. В голове зазвучало защитное заклинание, и вскоре в воздухе возник столб воды. Он взорвался миллионом искр, усиливая солнечный свет.

Капли опускались на сражающихся мужчин, превращая их лохмотья в латы, а заостренные палки и вилы стали мечами и копьями.

Страх и безысходность отступили от людей.

Нимуэ заметила душу, которая отчаянно не желала уходить в подземный мир. Ее ярость была настолько велика, что даже адские псы не могли сломить ее сопротивление.

Колдунья приняла решение: подлетев к ней, она протянула руку, и яростный сгусток света прильнул к телу колдуньи, заключая контракт. В тот же миг ее очертания изменились, превратившись в огромного волка. Его шкура сияла серебром, источая свет, а золотые глаза неотрывно следили за монстрами.

Фамильяр не знал пощады: клыки стремительно разрывали тварей на части. Несколько часов понадобилось волку, чтобы от чудовищ остались лишь разлагающиеся и ужасно пахнущие тела. Оставшиеся в живых мужчины сжигали их, избавляясь от этого смрада. Когда последняя тварь была загнана в угол и убита, колдунья в изнеможении опустилась к людям. Их горе и страх наполнили ее сердце ранее неведомым ей чувством печали.

Жители медленно подходили к ней. С трудом сдерживая слезы, они выражали искреннюю благодарность за оказанную помощь.

Нимуэ с горечью и печалью наблюдала, как люди собирают тела своих близких и друзей. Среди погибших она узнала многих, с которыми недавно разговаривала или оказывала услуги. Ее взгляд постоянно возвращался к телам детей, что больше никогда не будут бегать рядом с ней. Нимуэ испытывала невыносимую боль, и в то же время она приняла важное решение.

В мёртвой тишине раздался полный отчаяния крик орлицы. Птица взмыла в небо, и в этот момент воды озера пришли в движение. На поверхности появился остров с тропой, ведущей к нему. В центре его виднелись несколько больших домов, построенных из подручных материалов.

Увидев это, жители поняли, что колдунья предлагает им убежище, и начали переправляться на остров. Озерная владычица пообещала им свою защиту.

Молодая девушка, которая не отходила от тела матери, не обращала внимания на происходящее вокруг. Всё остальное потеряло для неё значение. Нимуэ, не в силах больше видеть её страдания, решила облегчить участь своей подопечной. Секундная вспышка в ее глазах стерла память о боли и утрате.

Когда последний человек ступил на землю, магический барьер окутал всё пространство, делая невидимым местоположение замка Озёрного края для посторонних глаз.

За этими воспоминаниями Нимуэ вернулась к воротам и с высоты полета начала искать одного из жителей. Ага, вот и повозка Эрдвина. Птица спикировала вниз и подлетела к молчаливому вознице. Тот почтительно склонил голову. Но тут же указал на стог сена, из которого доносился шорох.

«А, маленькие непоседы, — подумала она. — Опять увязались за отцом. Чувствую, Эйрин будет не в духе». Нимуэ мысленно рассмеялась. Её Эйрин — та, что ради мужа готова отдать всё. И та девушка, которой она стёрла память о трагедии на берегу озера.

Эрдвин с любопытством взглянул на задумчивую птицу. «Зайди ко мне после того, как прибудешь в замок», — раздался в его голове голос хозяйки. Возница, прищурившись, кивнул. «Боюсь, твои навыки скоро понадобятся», — добавила она и, взмахнув крыльями, устремилась к замку. Однако, пролетая над воротами, она услышала встревоженные крики своей любимицы.

— Корин! Руланд! — Эйрин всматривалась в людей, что мирно возвращались домой. Её взгляд беспокойно скользил в сторону леса, который стремительно погружался в сумерки.

Заметив в толпе знакомое лицо, Эйрин поспешила к ней.

— Брианна! Ты не видела близнецов? — быстро спросила она у подошедшей женщины.

— Нет, — покачала головой Брианна, и её взгляд был полон тревоги и сочувствия к подруге. — А Эрдвин уже вернулся? Может, дети с ним? — с надеждой произнесла она.

Брианна продолжала успокаивать напуганную мать, но одновременно с ней начала искать пропавших детей в толпе.

Вдруг она с облегчением вздохнула:

— Эйрин, смотри!

В этот момент повозка, запряжённая сенокосцем, подъехала к замковым воротам. Из неё выглядывали две детские мордашки, озаренные счастливыми улыбками.

Эйрин, не раздумывая, вскочила на повозку и, не в силах сдержать эмоции, наградила каждого из детей подзатыльником.

— Я же запретила вам покидать двор дома, негодники! — воскликнула она, обращаясь к двум хныкающим детям. Но, не в силах сдержать радость, женщина упала на колени на мягкое сено, крепко обняла и расцеловала обоих.

Муж Эйрин молча усадил её рядом с собой на сиденье возницы и направил повозку к воротам. Она продолжала отчитывать детей, но в её голосе слышалось облегчение.

Когда они въехали в замок и поток её слов иссяк, дети прильнули к матери.

— Мама, почему нельзя покидать двор? — спросила Корин с детским любопытством в глазах. Руланд тут же присоединился к ней, не сводя взгляда с матери.

— Тот, кто не попадёт в замок до четвёртого зова рога, никогда больше о нём не вспомнит. Такова воля Госпожи, чтобы защитить народ от опасностей, которые нас окружают, — тихо проговорила женщина.

Нимуэ влетела в окно своих покоев под звуки первого рога.

— «Энол», — произнесла она. Её тело окутала дымка, а конечности начали удлиняться, формируя изящную женскую фигуру. Серые перья опустились, превратившись в волосы цвета стали и скрывшие её наготу.

Не зря её называли озерной владычицей. Красота, которой она наделена, была подобна голубому океану.

Поморщившись от холода, хозяйка озера быстро сунула ножки в меховые туфельки и поспешила к ширме у камина.

«Магия, конечно, удивительна, но одежда сама по себе не появляется», — подумала она, поёживаясь надевая платье из тёмно-зелёной шерсти. Одеяние было украшено узорами в виде вышивки серебряной нитью, изображавшей капельки воды.

Она уверенно шагала по каменному полу, звонко стуча каблуками. Остановившись перед зеркалом, Нимуэ заплела две косы и уложила их в простую прическу. Из отражения на неё смотрела молодая женщина с горящими изумрудно-зелёными глазами, полными решимости.

«Довольно! — подумала она. — Я слишком долго жила в уединении. Если бы не этот мир, созданный моими детьми, я, возможно, оставалась бы на дне озера, не зная ничего, кроме себя самой».

С решительным видом она встряхнула головой и, обернувшись, посмотрела в окно. Тревожное предчувствие охватило её сердце. Медленно сумрак окутывал край, и это напомнило ей одно из недавних видений. Последнее посетило её пару лун назад.

Нимуэ прикусила губу, стараясь воскресить в памяти его картину. Падал снег, но из-за окружающей тьмы было сложно разглядеть что-либо ещё. Только тёмная поверхность воды и ощущение чёрной магии, поглощающей весь край озера.

«Видение туманно, точное время определить не смогу. Удивительно, что я вижу грядущие события словно через мутное стекло. Этого не происходило раньше», — подумала она.

В задумчивости женщина подошла к дубовому столу у камина и опустилась в кресло. В комнате было прохладно, и она, чтобы согреться, с наслаждением вытянула ноги и накрылась медвежьей шкурой.

Её размышления прервал стук в дверь.

— Входи, — приказала она.

— Моя леди, — поприветствовала ее служанка, — как ваше самочувствие? Лекарь Мирейн прислал вам больше тонизирующих настоек и велел приготовить имбирный суп, поскольку наступило время хвори.

Женщина посмотрела на свою госпожу, но что-то в её взгляде насторожило Нимуэ.

— Элейн, а когда настала твоя очередь работать в моих покоях? — спросила она, не отводя глаз с ее лица.

— Пару лун назад, — бесстрастно ответила та. — Я и так долго избегала своих обязанностей в замке из-за потери ребёнка, — почти шёпотом добавила она.

На мгновение Нимуэ погрузилась в мрачные мысли. Да, у Элейн была дочь — девочка, которая не смогла выжить. Мирейн всеми силами пытался спасти малышку, но, увы, его усилия оказались напрасными.

Однако, когда женщина заговорила о ребёнке, в её тоне Леди Озера на секунду уловила нотки враждебности. Нимуэ пристально смотрела на служанку, которая размеренно разливала суп по деревянным мискам, всем своим видом показывая нежелание продолжать разговор.

А что, если её заклятие не сработало? — подумала Нимуэ. Ведь все участники той истории были под чарами забвения и не могли говорить о ней. Однако колдунью беспокоил тот факт, что видения стали туманными именно в то время, когда Элейн вернулась работать в ее покои.

— Моя госпожа, ужин подан, — сообщила служанка.

— Хорошо, можешь идти. По пути попроси слуг привести ко мне Эрдвина, как только он появится, — приказала Нимуэ, усаживаясь за стол. Элейн с беспокойством посмотрела на свою госпожу, затем поклонилась и покинула комнату.

Из угла донеслось урчание, и к камину подошёл крупный серебристо-белый волк. Он улёгся у ног хозяйки.

— Лиярд, мой мальчик, — ласково потрепала фамильяра по холке женщина. Однако, почувствовав заряды, она одёрнула руку. — Так, сегодня будут ещё гости?

Четвёртый звук рога возвестил о том, что замковые врата закрываются. Нимуэ выглянула в окно. Над озером уже сгустилась темнота, а с неба начали падать белые хлопья.

Но последний солнечный луч, пробившись сквозь кроны деревьев, заставил её улыбнуться — старый бард вернулся. Это значило, что не всё потеряно.

***

В одной из деревень, находящейся недалеко от столицы, на свадебном пиру сидел сказитель Блэз. В окружении главы и приходского священника он внимал рассказам о том, что произошло за время его отсутствия. Уильям, старый друг, которого он встретил по возвращении, поведал ему о том, как страна пришла в упадок.

Слушая их и сравнивая с тем, что он увидел, когда прибыл в Эвилион, он осознал всю серьезность ситуации. Его ученик бесследно исчез. Король пал на поле битвы, сраженный собственным сыном, который, вопреки всем пророчествам, остался жив.

Блэз хмурился, вспоминая свое возвращение.

Когда он сошел с корабля, его взору предстала удручающая картина. Портовый городок, где раньше жизнь била ключом, теперь казался безлюдным. Улыбчивые и полные энергии жители нынче выглядели измождёнными. А с наступлением сумерек они поспешили укрыться в своих домах, закрывая ставни и двери.

Однако он был так счастлив вернуться, что не замечал страха, который таился за каждым углом. Не остановившись на отдых в постоялом дворе, путник поспешил в путь, надеясь встретить торговый обоз и добраться с ним до столицы, где жил его ученик.

Однако за несколько дней пути он не повстречал ни единой души. Более того, дороги, соединявшие деревни и города, пришли в упадок. Если и попадались поселения, то немногочисленные жители были неприветливы и хотели, чтобы чужестранец как можно скорее покинул их владения. Скот, который раньше спокойно пасся на зелёных холмах, теперь охраняли несколько крепких мужчин. Казалось, что страна вернулась в эпоху междоусобиц. Всё это вызывало у Блэза тревогу.

Его посох шуршал по опавшей листве, и иногда он обходил кусты, росшие прямо на дороге. Три дня он шёл в полном одиночестве, пока на рассвете четвёртого не увидел холмы, за которыми находился Эвилион — столица, основанная великим королем, объединившим страну под своим знаменем.

Он вздохнул, ещё раз окинул взглядом пустынную дорогу и неторопливо продолжил свой путь. Через несколько дней наступит Самайн, и он с нетерпением ждал этого события. Он мечтал провести его со своим учеником, сидя у тёплого камина, с кубком вина в руке, слушая рассказы молодого друга.

Отсутствие попутчиков не позволяло ему идти быстро, но сегодня он решил во что бы то ни стало добраться до деревни и попросить крова. Ночи стали холодными и даже ветхая мантия больше не могла согреть тело. Да и в сумке оставались кусок хлеба и пол фляги вина.

Внезапный шум в лесу отвлек Блэза от печальных мыслей и заставил насторожиться. «Дикий зверь?» — промелькнуло у него в голове. Он внимательно всмотрелся в заросли у обочины дороги, но вместо этого увидел людей.

— Покажитесь, если не желаете причинить вред, — произнес он. — Я странник Блэз, и, полагаю, вы обо мне слышали.

Из кустов донесся шум, и вскоре показалось лицо молодого человека, а затем и он сам, пытаясь выглядеть как можно более угрожающе.

Старик внимательно осмотрел его. Юноша был высок и очень худ, одет в грязную рубаху, покрытую заплатами. На импровизированном поясе из верёвки болтался самодельный нож.

Он окинул взглядом старика и дорогу и тихо свистнул. К нему присоединились измождённая женщина, за спиной которой скрывалась маленькая девочка лет шести. Вопреки опасениям родных, она с любопытством смотрела на знаменитого сказителя.

— Дедушка, вы правда Блэз? — спросила малютка, выходя из-за спины матери. Парень инстинктивно заслонил её собой.

— Да, настоящий я. — присев он протянул ей руку.

— Я Мари, а это Тристан, — улыбнулась она, указывая на брата.

Блэз взглянул на женщину. Та ненадолго замялась, но всё же ответила:

— Я Делла.

— Странный путь вы избрали, — Блэз окинул взором всю компанию.

— Похоже, вы давно не бывали в Эвилионе, — устало промолвила женщина. — Пришли тёмные времена.

Она посмотрела на сына и дочь.

— Тристан, теперь ты в ответе за Мари. Как велела тебе бабка Уриэн, идите в сторону Хоупхола.

Блэз удивился:

— Хоупхол? Давненько не слышал, чтобы кто-то отправлялся туда.

— Вы многого не знаете, — произнесла женщина, и в глазах её заблестели слёзы. — Если идёте в Эвилион по доброй воле, то, верно, давно не были в этих краях.

Она обняла дочь и сына:

— Идите и берегите себя. Тристан, выбирай безопасные тропы и вспоминай, как учил отец.

Её наставления прервал приближающийся цокот копыт.

— Прячьтесь! — крикнула она, прежде чем Тристан, подхватив Мари, бросился в кусты.

Едва ветви перестали дрожать, как перед ними возник вооружённый отряд рыцарей. На их знамёнах красовался чёрный ворон на красном фоне.

— Дом Мордреда? — Блэз с удивлением рассматривал герб на щитах.

— Что здесь делают эти двое нищих? — один из рыцарей выехал вперёд.

— Я… я… — женщина начала беспокойно озираться.

— Отвечай чётко, или вас казнят за попытку к бегству! — он потянулся к своему мечу.

«Плохо дело», — пронеслось в голове у Блэза.

— Дэлла, Дэлла, я просто хотел увидеть птиц! — воскликнул Блэз, и его глаза наполнились слезами. Он начал причитать: — Вы забыли о старике, никто не навещает меня, не сидит со мной. Сказитель вытер нос рукавом своей ветхой мантии. — А теперь этот благородный рыцарь хочет нас убить. Защити, Дэлла! — причитания перешли в тихое поскуливание.

Его слезы вызвали смущение у всех присутствующих, но через мгновение Дэлла пришла в себя и, вздохнув, с легким поклоном обратилась к рыцарю:

— Прошу прощения, сэр. Отец моего покойного мужа давно не в себе. Он постоянно сбегает, как только появляется возможность. Идет по дороге, пока не свалится где-нибудь. Столько хлопот с этим полоумным. Вот и сегодня не найдя его на скамейке у дома, я поспешила за ним.

Из кустов вылетела серая птица, и старик радостно закричал. Он засмеялся и захлопал в ладоши.

Рыцарь скривился от отвращения:

— Уходите отсюда, и быстро.

Он пришпорил лошадь и поскакал вперёд, а его спутники последовали за ним. До них донёсся лишь отголосок слова «отбросы».

Дэлла с облегчением выдохнула, и по её телу пробежала лёгкая дрожь.

— Спасибо вам, — произнесла она с неподдельной благодарностью.

Блэз прислушался и, убедившись, что поблизости никого нет, тихо свистнул. В ту же секунду из кустов выглянули два испуганных лица, и дети подбежали к матери. Они с любопытством наблюдали, как старик, бормоча что-то себе под нос, рылся в своей сумке. Наконец, он хмыкнул и извлёк на свет карту.

— Вот, держи, — сказал он, вручая её Тристану.

Молодой человек с любопытством взглянул на подарок: на ней была изображена местность, и там, где они сейчас находились, краснели четыре точки.

— Сверяйтесь по ней, — напутствовал Блэз. — Радиус действия у неё, конечно, небольшой, но вам хватит времени, чтобы спрятаться. А когда доберетесь до Хоупхолла, идите к Одвину, он обязательно поможет.

На прощание Дэлла крепко обняла детей, а затем быстро отстранилась от них. Тристан взял зареванную Мари за руку, и через пару минут их фигуры скрылись в лесу.

— Я не знаю, как выразить вам свою благодарность, — сказала женщина.

— Не беспокойтесь, доберутся без проблем. Одвин, смотритель Хоупхолла, встретит их и позаботится. А вы, если это возможно, проводите меня до деревни, где я смогу найти убежище, ведь сейчас довольно холодно. По пути расскажите мне, что здесь происходит.

Дэлла взяла пожилого мужчину под руку, и они отправились в путь по дороге, ведущей в Эвилион. Пока они шли, их сопровождали тихие всхлипывания женщины.

Блэз ощутил лёгкое прикосновение руки священнослужителя, которое заставило его обратить внимание. Он поднял взгляд и встретился с добрыми глазами отца Уильяма, как теперь называли этого человека после его посвящения в духовный сан.

— Я вижу, ты не рад, — тихо произнес он, словно констатируя факт. Сделав небольшую паузу, он продолжил: — Прошло много времени. Как видишь, я сменил меч на сутану, стараясь искупить вину за убийства, что мы вершили во славу Артура. Уильям горько усмехнулся.

Блэз посмотрел на своего друга, лицо которого омрачилось и осунулось от нахлынувших воспоминаний. После того как юный Артур взошёл на престол, Блэз покинул Эвилион. Во время своих путешествий по стране он замечал, как к лучшему меняется мир, но одно оставалось неизменным — унаследованная Артуром от своего отца ненависть ко всему сверхъестественному.

Единственными, кто мог спокойно жить в этих условиях, были его ученик и Озерная Дева — та, что подарила Артуру легендарный Экскалибур.

Блэз обвёл взглядом главный дом и остановился на девушке с каштановыми волосами, которая сидела в венке из листьев и принимала поздравления. Её жених, сильно похожий на молчаливого главу поселения, нежно касался её руки.

— Она стала смыслом моей жизни после её смерти, — сказал Уильям, проследив за взглядом друга.

— Её мать предрекала ей великое будущее, — произнёс Блэз с лёгкой задумчивостью. Он вспомнил, как Мерлин писал ему о том, что во время междоусобиц эта пара покинула двор, но каждый раз, когда начинался новый поход, юноша возвращался и вставал под знамёна короля. Это было условием, на котором их отпустили из королевского дворца. И сам Артур дал разрешение на их брак.

Дженна, милая Дженна… Он помнил эту девушку с тех времён, когда был придворным лекарем. Она часто приходила в их покои, превращенные в их с Мерлином кабинет и лабораторию. Блэз часто заставал их за чтением книг, учебных пособий или занятиям по траволечению.

Мерлин первым заметил в ней дар предвидения, но вместе с ним он обнаружил и её болезнь — родовое проклятие, сокращающее ее жизненную энергию с каждым годом. Её сила должна была угаснуть ещё до тридцати лет.

Блэз видел, как его ученик в любую свободную минуту доставал магические фолианты, пытаясь найти способ вылечить девочку. Он провёл много бессонных ночей, но единственное, что ему удалось, — это создать лекарство, лишь немного продлевающее жизнь.

— Дженна ушла от нас несколько лет назад, — произнёс Уильям, словно угадывая его мысли. — В то время как раз пропал Мерлин, а трон занял Мордред. Тогда лекарства перестали приходить из дворца.

Он вздохнул. Это была не единственная беда. Новый король не заботился о своих подданных, его рыцари грабили, жгли и убивали мирных жителей. Несогласных казнили целыми деревнями, как и тех, кто пытался покинуть Эвилион.

— Ты утверждаешь, что Мерлин исчез, — с сомнением произнёс старик. — А как же Озёрный край? — задал он вопрос.

Уильям усмехнулся:

— На месте замка теперь лишь озеро. Они нашли способ укрыться от этих варваров, окружённые лесом, как могут дают отпор набежчикам.

— Отчего же вы не присоединитесь к ним? — спросил Блэз.

Священник покачал головой:

— Здесь похоронена Дженна, и я не могу покинуть наш дом. Как и остальные. Единственное, что мы можем, — отправлять детей, которых призвали служить в замок, в безопасное место.

— Хоупхолл? — уточнил Блэз.

Уильям кивнул:

— Уна и её муж работают при дворе и сообщают нам о планах забрать молодёжь. Кроме того, их помощь позволяет деревне пережить зиму. В замке есть ещё несколько наших жителей.

— Шпионов, — уточнил Блэз.

Его друг слегка кивнул и, понизив голос, произнёс:

— В замке стали замечать черномагов. Некоторым из них выделили комнаты, и многие дети после этого не возвращаются. А те, кто сумел выбраться, похожи на деревянных болванов, на которых тренируются рыцари.

Зазвучала музыка, и гости пустились в пляс. Невеста подбежала к отцу и под возгласы одобрения повела его в центр украшенного зала, где он с присущей ему элегантностью танцевал с дочерью под аплодисменты собравшихся.

Мысли Блэза были далеки от праздника. Кто-то серьёзно вмешался в ход событий, нарушив привычный порядок повествования. Недаром он был сказителем, все истории прошлого и будущего были в его ведении.

Не так! Артур и его сын должны были умереть, и это стало бы началом нового витка в истории. Но Мордред жив, а Мерлин… ушёл раньше срока, как утверждал Уильям. Пальцы Блэза постукивали по шероховатой поверхности стола. Всё не так. И тот, кто это сделал, хорошо замел свои следы. Он прокручивал все известные ему пути развития, но ни один не выдавал изменений в ходе событий.

Запах гниения отвлёк от размышлений, а следом раздалось карканье воронов снаружи. Музыка смолкла, резко прогремел стук посоха Блэза. Гости в замешательстве уставились на серьёзного старика.

— Уходите, — его голос, полный предупреждения, прозвучал на весь зал.

В недоумении они смотрели на него, пока едкий дым заполнял главный дом. Зарево и ржание лошадей означало одно: рыцари атакуют. И единственный путь на свободу был прямо в их руки.

***

В замке прозвучал горн, возвещающий о прибытии короля.

Златокудрая женщина, находившаяся в покоях, с нетерпением дёрнула за шнурок, вызывая служанку. Она была уверена, что сегодня она решила множество проблем, и стремилась выглядеть безупречно перед вернувшимся мужем.

— Эй ты! — произнесла она, не смотря на вошедшую девушку. — Помоги мне уложить волосы.

Та, сделав реверанс, подошла к госпоже, сидевшей перед большим серебряным зеркалом. С дрожью в руках она взяла щётку для волос и осторожно начала разбирать золотые локоны.

— Где предыдущая? — в голосе королевы звучала неподдельная злость. Она не терпела, когда в замке что-то происходило без её ведома и разрешения.

— Вы имеете в виду Уну, Ваше Величество? — тихо ответила служанка, не поднимая глаз. — Ей дали выходной, потому что у неё свадьба.

— Кто позволил ей покинуть замок без моего ведома? — взвизгнула королева.

— Простите, я не знаю, — умоляюще произнесла девушка. — Меня приставили сегодня прислуживать вам вместо неё.

Она начала дрожать.

В Эвилионе все знали о характере госпожи. С тех пор как умер прежний король, она окончательно потеряла контроль над своими эмоциями. Если раньше её вспышки гнева были редкими и не причиняли особого вреда слугам, то теперь она могла легко приказать казнить любого, кто ей не угодил.

В первые дни после восхождения Мордреда на трон многие жители столицы покинули город. Однако некоторые из них остались, опасаясь, что не смогут найти убежище в Озёрном замке — единственном месте в Эвилионе, куда ещё не проникла власть нового правителя. Слухи о том, как там живут, давали угнетённым людям надежду на безмятежное существование.

Были и те кто, подобно её друзьям, решились на побег, но их поймали дозорные отряды и казнили. Их тела были выставлены на главной площади в назидание другим, где они и гнили до сих пор.

Тем, кому удавалось избежать встречи с рыцарями, часто приходилось сталкиваться с монстрами, созданными черномагами. Эти чудовища свободно разгуливали по городу и даже в королевском замке.

Артур, доблестный король, пал в бою, как и его верные рыцари, служившие опорой и защитой для простого люда. А его возлюбленная, некогда снискавшая славу своей добротой и милосердием, стала супругой убийцы. Как показало время, эта добродетель была лишь маской, за которой скрывалась истинная сущность этой женщины.

Поговаривали, что она испытывала страх перед своим первым мужем, учеником великого Мерлина, и потому решила избавиться от него.

— Ты что застыла как статуя? — процедила королева. — Мне что, ждать, пока ты займёшься моими волосами?

Девушка очнулась и начала торопливо расчёсывать длинные золотистые локоны.

— Госпожа, — тихо предложила она, — хотите, я сделаю вам причёску?

— Ты умеешь? — с сомнением спросила хозяйка.

— Немного, — ответила служанка.

Женщина медленно кивнула.

— Тогда приступай, но если мне не понравится, пеняй на себя, — предупредила она.

Девушка заплела волосы в косы, оставив несколько прядей спереди. Это придало лицу изысканность, а выпущенные золотые локоны красиво обрамляли стройную спину. Она взглянула на отражение в зеркале. Черты королевы были тонкими и почти детскими, с чуть вздёрнутым носиком и пухлыми губами. Несмотря на свой возраст, далеко за двадцать, она выглядела юной и очаровательной.

— Чего уставилась? Хочешь, чтобы я тебя выпорола? — встретившись с презрительным взглядом голубых глаз девушка поспешно отвернулась.

— Принеси мой белый наряд! — властно приказала королева и, взмахнув рукой, принялась рассматривать себя в зеркале. «Недурно», — подумала она. «Эта тварь не так уж и плоха».

Но тут ее зрачки расширились от изумления. Морщины у глаз? У нее? Она поспешила достать банку с кремом, который ей оставила странствующая травница перед своим уходом из замка. Однако, взглянув на остатки, она с досадой осознала, что он почти закончился. Что же, ей придется сохранять молодость старым способом.

— Ты говорила, что сегодня свадьба Уны? — фальшивая улыбка появилась на губах Гвиневры. — Насколько мне известно, она одна из самых добродетельных девушек в нашей прислуге, не так ли?

— Да… — ответила служанка, но взгляд женщины, которым она одарила ее после этих слов, испугал ее.

— Хорошо, помоги мне одеться и можешь идти.

Девушка поспешила выполнить приказ. Затянув корсет и расправив складки на платье, она вышла из комнаты. В её голове роились мысли о том, почему госпожа проявила такой интерес к свадьбе её подруги. Недоброе предчувствие закралось в сердце.

Королева, сидя в кресле у окна, ждала известий от своего вернувшегося супруга. Он уже в замке, а значит, всё решено, и ничто более не могло ограничить её свободу. Она рождена не для того чтобы просто быть красивой декорацией. Ей всегда хотелось власти, но её предыдущий муж не желал уступать.

Коварный и хитрый как лис маг помогал ему противостоять её чарам, и в последние годы их совместной жизни между ними образовалась глубокая пропасть. Мерлин, рассказывая мужу о её проступках, создал этот раскол.

С неприязнью она вспомнила его последние слова перед походом, из которого он, к счастью, не вернулся: «Запомни, Гвиневра, по возвращении я попрошу церковь расторгнуть наш брак. Советую за это время смириться и решить, как жить дальше».

Она с явным злорадством на лице прошептала: «О да, дорогой мой, но ты не учёл одного: неожиданно наставник исчез за несколько дней до этого, а твой лучший рыцарь предал тебя и разделил со мной ложе, тем самым перейдя на мою сторону. Артур, рогоносец!»

Громкий смех нарушил тишину ее покоев.. «Ты гниешь, спрятанный этой ведьмой Нимуэ в неизвестной земле. Ах да, есть ещё легенда о твоём воскрешении. Как жаль, что предначертанный судьбой спаситель сегодня был убит, не оставив потомкам ни единого шанса».

Ланселот, её верный пёс. Жалкий глупец, который выполнял каждое её желание. Жил как пёс и умер как пёс. Если бы не Нимуэ, то она бы ещё повеселилась бы с этим надменным рыцарем.

Но та стерва очистила разум от чар. И тот воспротивился её воле, уйдя с королевского двора и отправившись в свой замок. Она насмешливо пожала плечами. Что ж, прошлого не вернуть. Теперь она наконец-то свободна и может делать всё, что захочет, и никто ей больше не помешает.

Взгляд голубых глаз окинул обстановку. Возможно, стоит заказать ещё несколько зеркал в полный рост и разместить их здесь. Покои снова выглядели так, как было до того, как Артур попросил освободить её. «Старая тварь!» — промелькнуло в голове, когда воспоминания нарисовали её прежнюю комнату с узкой кроватью, шкафом и ночным горшком в углу. Как же он хотел отправить её в монастырь! Она стиснула зубы, заново переживая то унижение.

Она подошла к шкатулке, стоявшей у кровати, и, открыв её, выбрала золотую тиару, с тонко выгравированными изящными цветами нивяника с драгоценными камнями в центре. Надев украшение, Гвиневра улыбнулась, наблюдая, как камни сияют в лучах утреннего солнца. Налюбовавшись своим отражением, она позвала стражника и попросила его пригласить командира отряда рыцарей, отвечавшего за охрану деревень.

Утро сменилось днём, а день — вечером. Супруг всё за ней не посылал. Служанки, посланные на разведку, возвращались ни с чем, личная охрана выпроваживала их от тронного зала. А ей так хотелось услышать о триумфе, о том, что теперь никто не сможет помешать ей править этой страной так, как она пожелает.

Сидя в кресле у окна, она рисовала в своём воображении будущее. Все, кто мог бы стать на её пути, были устранены. Почти все…

— Королева, — прервал размышления Гвиневры стук в дверь. — Его Величество требует вашего присутствия.

Рыцарь Блад, доставивший это сообщение, остался у входа, ожидая, пока королева выйдет, чтобы сопроводить её.

Она взглянула на своё отражение в зеркале, поправила волосы и, улыбнувшись, направилась к рыцарю. Однако её улыбка мгновенно угасла, когда она увидела его угрюмое лицо. Чёрные доспехи были в крови, что свидетельствовало о том, что он не был отпущен с военного совета, который, вероятно, всё ещё продолжался.

Гвиневра закусила губу, пытаясь понять, что же произошло. Она не хотела верить, что все её планы могли рухнуть так внезапно.

Рыцарь, склонив голову, направился по каменному коридору, стремясь как можно скорее выполнить свою миссию.

Гвиневра быстро шла, стараясь не отставать от сэра Блада. Он никогда ей не нравился, но одним из первых согласился помочь ей свергнуть Артура. Они с Мордредом росли вместе, и если бы не разница в титуле, могли бы стать друзьями. Поэтому, когда супруг взошёл на трон, Блад стал его правой рукой и телохранителем Гвиневры.

Но она часто ловила на себе его изучающий взгляд, который пытался разгадать её мотивы. Брак с вдовой прошлого короля не был ни желанным, ни чем-то противоречащим в Эвилионе. Однако она всегда чувствовала враждебность с его стороны.

«Разберусь с этим позже, — подумала она. — Рано или поздно он поддастся моим чарам, и Мордред убьёт его».

Она взглянула на серьёзное лицо рыцаря и тихо цыкнула. Но негромкий звук не остался незамеченным для чуткого слуха воина.

— Что-то не так, ваше величество? — спросил он, глядя на неё с вызовом в холодных глазах.

Она очнулась от своих мыслей и поняла, что они идут по галерее Славы. Десять лет назад её бывший муж утвердил это место. По её приказу все упоминания об Артуре и его верных рыцарях были убраны.

Вспомнив о последних, она нахмурилась. До сих пор не удалось найти всех, кто был верен Артуру до конца. Четверо пропали без вести, а один из них, Ланселот, возможно, остался жив.

Мордред и его воины вернулись в замок и начали военный совет. Если это так, значит, что-то пошло не по плану. Голубые глаза королевы сузились от гнева. Однако через несколько секунд она взяла себя в руки, но эта вспышка ярости, конечно, не осталась незамеченной для Блада.

— Нет, — ответила Гвиневра с фальшивой улыбкой, но её взгляд всё ещё был полон злости, и Блад это заметил. — Вы расскажете мне, что произошло? — спросила она, стараясь сохранить бесстрастное выражение лица.

Блад посмотрел на королеву и отрицательно покачал головой.

«Я убью его при первой же возможности», — пронеслось у неё в мыслях, но она лишь пожала плечами и сказала:

— Хорошо.

Они молча шли по коридору. Наконец Блад открыл дверь, ведущую в главный зал. «Прошу вас, Ваше Высочество», — проговорил он, пропуская женщину вперёд, а затем последовал за ней.

В зале было темно, и только два канделябра освещали стол с разложенными на нём картами. Краем глаза Гвиневра заметила, что в центре карты замка Нимуэ воткнут чёрный изогнутый кинжал.

В глубине зала на троне восседал Мордред, новый правитель Эвилиона. Гвиневра направилась к молодому мужчине, но он жестом остановил её.

— Не подходи, — произнёс он бархатным, но холодным голосом.

Королева в замешательстве замерла, пытаясь разглядеть лицо своего супруга в полумраке.

— Докладывай, что произошло с отрядом, который сегодня должен был охранять замок? — обратился голос к Бладу, стоявшему в стороне.

— Её величество направила рыцарей в деревню Блэкфилд, чтобы привести служанку, — холодно и бесстрастно продолжил Блад.

— Где они сейчас? — спросил король из темноты. В его голосе звучала угроза.

— Не имею представления. Наш дозорный сообщил о сожжённом поселении и лужах крови на земле. Найдены лишь пара тел крестьян — мужчины и женщины. Следов наших воинов не обнаружено, — закончил он свой доклад.

Королева тихо ахнула. Вместе с отрядом отправились несколько черномагов, которые должны были добыть кровь деревенской девственницы. Если и они не вернулись… В её голове проносились тревожные мысли. Среди рыцарей отряда, находились парочка любимцев Мордреда. Если они погибли, её ждёт серьёзная опасность.

— Я правильно понимаю, Гвиневра, что когда я и мои лучшие рыцари только возвратились из Озерного края, где погибло много наших воинов, ты оставила замок без надёжной охраны и отправила боевой отряд в деревню за служанкой? — Голос Мордреда звучал сурово, и его слова эхом отражались от каменных стен зала.

— Я… я… — Гвиневра была в замешательстве, находясь на расстоянии, она не могла воспользоваться своими чарами, чтобы успокоить гнев Мордреда.

— Говори! — раздался над сводами зала гневный крик. — Отвечай за то, что, по твоим словам, ведьма и её сын должны были быть обездвижены твоей шпионкой! Но я был там когда Ланселот лично расправился с лучшими из моих воинов! Твоя помощь обернулась против меня, королева, а ты отправляешь отряд в деревню за служанкой!

Где мои рыцари? Где? Или, решив проблему с бывшим мужем, ты решила избавиться и от нынешнего? Взгляд его прожигал супругу, стараясь получить ответ.

Гвиневра дрожала от страха, пытаясь придумать, как ей подобраться ближе. Краем глаза она заметила, что Блад переместился к дверям, перекрывая ей путь к отступлению.

Король поднялся с трона и подошёл к ней с другой стороны стола. Его карие глаза смотрели на неё с ненавистью. Красивое лицо, освещённое лишь несколькими свечами, искажала гримаса ярости.

— Говори! — С невероятной силой он отшвырнул стол в стену.

Это был её шанс. Гвиневра молниеносно нащупала кулон и бросилась в ноги к мужу:

— Я не знала, что произошло в замке Нимуэ. Мои шпионы уверяли меня, что всё готово. — По её красивым щекам потекли слёзы. — Я не думала, что эта деревенская сука всё испортит и не наложит печати должным образом!

Мордред замешкался, и в этот момент королева раскрыла кулон в правой руке. Сиреневая дымка достигла его ноздрей, и взгляд короля мгновенно затуманился.

Она продолжала ласково убеждать его, и разум супруга притуплялся с каждой секундой под действием тумана. Он уже начинал верить, что поступок Гвиневры не таил в себе опасности, а был просто капризом его возлюбленной.

— Сир, — крикнул Блад, — не поддавайтесь чарам!

Гвиневра лишь взглянула на Блада, в её глазах читался приговор. Если он стал свидетелем её манипуляции, то горе Мордреда от гибели его доверенного лица будет малой расплатой за сегодняшний вечер. Она прижалась к королю и, страстно поцеловав в губы, прошептала:

— Убей.

Мордред отстранился от женщины и медленно повернул голову к своему рыцарю. Его взгляд был холодным и безжизненным. Рука потянулась к мечу, который висел на бедре. Он резко развернулся, готовый к атаке, и в мгновение ока лезвие оказалось у горла Блада.

Яркая вспышка озарила зал.

— Довольно! — пророкотал голос под сводами, заполняя всё пространство.

Тела всех присутствующих крепко сковали невидимые путы. Мордред, в попытке вырваться, издал нечеловеческий рык.

— Не пытайся, Мордред. Это бесполезно, — произнёс кто-то.

Из сгустка света начал вырисовываться силуэт. Свет постепенно угасал, и в зал вошёл высокий мужчина.

— Луг, — прошептала Гвиневра. Её зрачки расширились от страха.

Она тоже попыталась освободиться от оков, но Луг лишь презрительно посмотрел на неё и повернулся к Бладу:

— Решай сам, оставаться тебе или нет. Ты не участник нашего спора. Но если ты не покинешь это место, то умрёшь от его руки. Сейчас разум и жалость ему не подвластны. Они полностью под контролем женщины.

Блад был потрясён, увидев незнакомца. В мире, где монстры и ведьмы являлись обычным делом, встретить кельтского бога — событие невероятное. По легендам, они покинули эти земли после прихода христианства, оставив лишь свои создания. Но перед ним, безусловно, стоял настоящий бог, тот самый, о котором ему рассказывала матушка.

Он был выше человеческого роста. Из-под крылатого шлема ниспадали длинными волнами светлые волосы. Свет, исходящий от них, озарил весь зал. На суровом лице выделялся прозрачный глаз, который словно видел сквозь время, проникая в прошлое и будущее, постигая все события, как уже произошедшие, так и те, что ещё только предстоят.

Луг — бог солнечного света, чьи лучи освещают всё сущее, пронизывая эпохи и миры. Однако в этот раз он был охвачен гневом, и его жар мог бы уничтожить всё вокруг. Обычно солнечный свет приносит тепло и способствует росту, но сейчас он словно предрекал смерть.

Его золотой нагрудник и небесно-голубой плащ были запятнаны бурыми пятнами, как и огромное копьё в правой руке. У ног бога лежал огромный холщовый мешок, из которого на каменные плиты пола сочилась алая жидкость.

— Не смей! — прошипела Гвиневра рыцарю. — Я убью всю твою семью! — её некогда прекрасный голос был полон яда.

Блад обратил свой взор на короля, который с безразличием наблюдал за происходящим. Затем он обратил внимание на королеву, которая, пытаясь вырваться, выражала бессильный гнев на своём красивом лице.

— Здесь мне нечего делать, — с грустью сказал он, глядя на Мордреда. Чары, сковывавшие его, рассеялись.

— Останься на пару минут, и посмотри, кому ты на самом деле служил, — приказал бог.

Луг перевел взгляд на Мордреда, и горькая улыбка появилась на его лице:

— Смертный, чья судьба была нарушена интригами коварных женщин… Вместо того чтобы найти покой в загробном мире, ты вынужден быть марионеткой в руках ведьмы. Не таким я представлял свой приход в Эвилион. Но, кажется, мое появление оказалось своевременным.

Бог пнул мешок, из которого посыпались обугленные части тел вперемешку с черными латами.

— Чего ты добивалась, Гвиневра, напав на деревню, решив убить её жителей? — тихо спросил он.

Не получив ответа, он повернулся к женщине и посмотрел ей прямо в глаза:

— Тщеславие, похоть… Ты хотела продлить себе жизнь, используя кровь невинной девушки. Это всё, что тебя заботит? О нет, не только это… За тобой кто-то стоит, — он продолжил изучать её своим волшебным взглядом.

— Сокрыла, значит… — он брезгливо поморщился. — Что же, сейчас я всё верну на свои места, отправив этого ребёнка туда, где ему место. Пал Артур, должен пасть и Мордред, — он подошел к мужчине, который перестал сопротивляться и теперь просто стоял, словно бездушная кукла.

Острие копья уткнулось точно в сердце Мордреда.

— Нет! — под сводами замка раздался отчаянный женский крик. Луг отвел копье и увидел, как из прокушенной губы девушки течёт кровь, а её голубые глаза становятся чёрными, словно бездна. Он едва успел отослать Блада прочь, когда раздался оглушительный крик ворона. Там, где только что стоял рыцарь, теперь зияла огромная дыра.

Тело бога начала окутывать тьма, по своей мощи равная его силе. Луг был обескуражен, не многие могли быть равны ему. В последнем усилии он испустил яркую вспышку света и, сотворив заклятие слежения, устремился за тем, кто решил установить новый миропорядок.