Хроника Эвилиона. Сильф

Лео Рин (2024)

Жизнь Вивиан резко меняется после загадочной встречи на автобусной станции. Она возвращается в родной Кэмкастл, где её ждет семья и работа в издательстве. Однако после грозы, застигшей её в дороге, город преображается, и к Вивиан возвращаются сны и воспоминания, связанные с легендарным королём Артуром и его рыцарями. Девушка начинает исследовать своё прошлое и сталкивается с различными версиями истории любви Артура и Гвиневры, а также с тайнами, окружающими самого короля. В процессе она узнаёт о своей роли в этой эпической саге и о том, как её судьба переплетена с судьбой Ланселота. Произведение представляет собой ретеллинг легенд об Артуре и рыцарях круглого стола, разворачивающийся в современном мире. В центре сюжета — первая королева Эвилиона, чья история раскрывает новые грани известных легенд и поднимает вопросы о любви, предательстве и человеческих пороках.

Пробуждение демона.

На залитой солнцем поляне, в тени скал, отдыхал И Драйг Гох. Его глаза были закрыты, и казалось, что он погрузился в глубокий сон. Однако кончик хвоста, нервно подрагивающий из стороны в сторону, выдавал беспокойство.

С тех пор как он вернулся из пещеры, где встретил молодого мага, его не покидало тревожное предчувствие. Энергия, исходящая от загадочной девушки, которую тот прятал, была чуждой этому миру. Со времён основания Эвилиона он не сталкивался с подобной силой. Драг отключил свой слух от внешних раздражителей, чтобы сосредоточиться и осмыслить природу её появления.

Первый из драконов знаком со всеми видами полукровок, но эта особь не походила на остальных. Он не мог понять, в чём её уникальность. Она не похожа на других, это было очевидно. Сколько бы он ни старался, он не мог найти соответствие между её энергией и энергией известных ему существ.

Шелест травы и свежий аромат родника отвлекли Драга от мыслей. Он ощутил приближение Эсули — своего внука, дракона воды, который был предметом его гордости.

Уже долгое время в их роду не появлялись носители этой удивительной стихии, дарующей жизнь. Всё закончилось на его отце. Как и Свирра унесла с собой дар воздуха, так и после смерти Лирина вода не благословила их. До тех пор пока не появился он.

Драг вздохнул и приоткрыл один глаз, чтобы увидеть лазурно-белую мордочку Эсули, переливающуюся всеми цветами радуги на солнце.

— Дедуля, ты же виделся с ним? Это действительно он? — спросил Эсули, белоснежное изящное тело билось в нетерпении. Он был единственный, кому претило спокойное существование на Драконьей поляне.

Два аквамариновых глаза, полные желания разузнать правду, впились в деда.

— Да, Эсули, это наш маг. И он вполне жив, — задумчиво ответил красный дракон.

— Можно мне с тобой в следующий раз? — Эсули старался сохранять спокойствие, но его хвост подрагивал, словно у деда в моменты сильного волнения.

Драг нежно прижал внука к себе, укрыв своим крылом. Эсули, издав довольное урчание, прилег рядом, глядя на своего величественного предка. Ритм его сердца успокаивал Драга, напоминая о тех временах, когда много столетий назад старшие сыновья устраивали потасовки рядом с медитирующим отцом. Но после того как они получали свои заслуженные оплеухи, они приходили в себя и вместе с ним постигали тайны мироздания. Сердце Эсули билось в унисон с сердцем Лирина, чьей поразительной копией он был. Тот до конца своих дней прожил с людьми, предпочитая их общество. Как и Лирин, его молодой и энергичный сын не мог смириться с однообразной жизнью на драконьем острове. Он единственный, кто любил патрулировать на границе, наблюдая за видениями из порталов, созданных первородным. Хотя они были запечатаны, магия все равно словно окна показывала ему то, что находится за их пределами. Старому дракону не нравилось, но Эсули был очень счастлив в эти моменты. Его сородичи не проявляли к нему особого тепла. Лишь Вильдан, старший сын Драга от новой жены, общался с ним без какой-либо неприязни. Остальные же считали Эсули сыном предателя и не желали иметь с ним никаких дел. Драг с тяжелым вздохом подумал об этом.

Много веков назад, когда в мире царили драконы, они жили в гармонии и согласии, не ведая страха друг перед другом. Их города раскинулись по всей земле, и каждый уголок был наполнен их магией. Но однажды на их пути появился человек — самое коварное и опасное из всех существ.

В течение нескольких столетий ящеры и люди жили в мире, и иногда между ними даже возникали браки. Это приводило к появлению семей, в которых смешивались черты обоих народов.

Драконы, хранители магических сил, дарованных им стихиями, обладали удивительной способностью изменять свой облик, становясь непохожими на себя. Особенно это было заметно у водных особей, чья магия позволяла им принимать любую форму, которую они пожелают.

Дети, рожденные в таких союзах, наследовали таланты от своих родителей.

Однако человеческая природа, изменчивая и уязвимая, породила первых могущественных демонов — жадность, похоть, гнев и другие подобные чувства. Энергия Нижнего мира, открытого Хаосом, проникала в души полукровок, изменяя их. Люди, в которых текла кровь драконов, превращались в коварных существ. Людские пороки смешивались с тёмной стороной драконьей натуры. Многие из них жаждали власти и золота, и этот процветающий край всё чаще привлекал их внимание.

Первой жертвой стала Свирра — жена Драга, драконица Ветра, рождённая древом мироздания после него. В тот день, когда люди напали на их гнездо, Драг, извергающий пламя, разрушил все поселения вокруг своего логова. Он парил в небесах, наслаждаясь плачем и криками боли, наполнявшими воздух.

Пока великий дракон предавался жажде мести, в его сознании начала зарождаться тень. Однако чистота энергии не позволила ей полностью захватить разум. Тем не менее, он ясно слышал её голос — холодное и злое шипение, которое принадлежало Карман, матери чёрной магии, несущей лишь тьму, зло и насилие.

Драг с ужасом осознал, что сам вызвал её в этот мир. И в этом ему помог его младший сын, воплощение чистого гнева и повелитель хаоса.

Эпрейвен привел за собой множество демонических богов, но из тени всегда рождается свет. За ней явился Светоносный Луг — властитель солнца и покровитель искусства. Он развеял мрак в сознании Драй Гоха, создав Песнь Скорби. Освободившись от пут, сковывающих сердце и отравляющих ядом мысли, И Драй Гох присоединился к Лугу в магической битве, где был повержен самопровозглашенный король демонов Балор, любимец Хаоса. Но Карман сбежала, и след ее никто не мог найти. В той войне было много жертв среди людей и драконидов. Хаос не проявлял милосердия к низшим существам, и те немногие, кто выжил, оказались под защитой Луга и подобных ему.

Однако И Драй Гох не доверял этим созданиям. Опустошённый потерей и не желая повторения трагедии, он решил увести потомков первородных. Он оставил в Эвилионе детей от смешанных союзов, а сам с чистокровными детьми покинул этот мир, скрывшись за магическими барьерами. Только его старшие сыновья, рожденные Свиррой, не последовали за ним, ведь он строго-настрого запретил им вести за собой людей или драконидов. Он до сих пор скучал по ним.

Из-под крыла Эсули доносилось лёгкое сопение. Рано или поздно он узнает, кто лишил его отца жизни.

По седым чешуйкам на морде скатилась слеза. И он не забудет, как не забыл и он.

Много столетий спустя после побега Карман из этого мира первый дракон патрулировал границы резервации. В одном из сторожевых порталов он заметил старшего сына, за спиной которого развевалось знамя Утера Пендрагона.

И Драйг Гох был в ярости. Этот чистокровный представитель своего народа поклялся никогда не раскрывать секрет местонахождения своих близких, но теперь он вёл за собой многочисленную армию убийц. Последним препятствием на их пути стоял дремучий лес, созданный безумным потомком демона. Но те особо не церемонились, вырубая деревья и убивая лесной народец как животных, сжигая трупы на огромных кострах. В воздухе витал запах горелой плоти, а клубы чёрного дыма заполняли пространство. Лирин, словно не замечая происходящего вокруг, уверенно вёл людей к их резервации.

Первородный дракон, наблюдая за всем этим, испытывал невыносимую боль. Воспоминания о потере Свирры и жестокой бойне, свидетелем которой он стал, пробудили в нём давно уснувший гнев. Он поклялся защитить род и не допустить повторения подобной трагедии.

Превратившись в сокола, он следил за людьми, выискивая слабые места для нападения.

— Они не остановятся, я слышал, этот король решил искоренить всё, что неподвластно его разумению, — раздался незнакомый голос, и дракон, обернувшись, увидел парящего в воздухе хранителя леса. Голубые глаза неотрывно следили за приближением войска. Он был сосредоточен и серьезен, взгляд его быстро перемещался по шеренгам воинов, словно он пересчитывал их.

— Что ты здесь делаешь? — прогремел Драг.

— То же, что и ты, о перворождённый. Пытаюсь спасти то, что мне дорого, — ответил он, украдкой бросая взгляды на озеро, виднеющееся неподалёку.

— Тебе, низший, есть до чего-то дело? — дракон, готовый к атаке, пристально наблюдал за ним.

— Моя мать была обманутой смертной, а Луг стал моим отцом и учителем, — продолжал он, не обращая внимания на гневные слова. — Лес, который они жгут, и его окрестности — это моё творение, ставшее убежищем для таких, как я. Тех, кто не является человеком по рождению, но не желает зла живому.

Драг молча вдохнул воздух вокруг него, и его глаза расширились от удивления. Он ощутил силу, присущую создателю Песни Скорби, но демон пах скорее как человек, несмотря на огромную мощь, скрытую в нём. Он действительно ученик Светоносного.

— Это твой сын? — вопрос мага вернул внимание к происходящему внизу.

Драг едва заметно кивнул.

— Мне искренне жаль, — тихо произнес он с сочувствием в голосе. — Воля его захвачена черной магией. В этом виноваты все три сына Карман. Его уже не спасти.

Он ненадолго замолчал.

— Я могу победить людей, но не твоего потомка.

Драг внимательно всматривался в окружающую тьму, надеясь увидеть серебряную ману Лирина. Однако вокруг не было ни намёка на свет, и его окутывала непроницаемая мгла.

Дракон понял, что демон был прав: Лирин будет убивать своих же, пока не падёт сам.

Черная магия, окружавшая тело дракона воды, имела запах не только Карман, но и того, кого он ненавидел больше всего — Эпрейвена. Несомненно, именно он был виновен в том, что его любимый сын стал оружием. Тело потряхивало от волн безумия, что создавал вырывающийся первобытный гнев. Он не будет рисковать жизнями многих, чтобы спасти одного, чья душа уже практически отправилась к Бранну. Он не выкарабкается. И агония внутри него несопоставима с тем, что испытывал он сейчас.

— Я сам, — тихо сказал дракон, принимая свой истинный облик, расправляя крылья и устремляясь вниз, чтобы атаковать.

«Теперь моя очередь», — прошептал демон, и над лесом сгустился туман, наполненный страхом и иллюзиями. Он наблюдал, как войско, возглавляемое Великим Утером Пендрагоном, стремительно продвигалось вглубь леса, направляясь в сторону от разгоревшегося боя.

С тревогой маг следил за схваткой отца и сына. Их поединок был наполнен неистовой яростью и свирепостью. Каждый взмах крыльев, каждый огненный выдох и каждое движение их чешуйчатых тел отражали силу древних созданий.

Но, несмотря на всю свою мощь, белый дракон не смог устоять перед напором красного. Битва продолжалась долго, но в итоге первородный огня одержал победу. С болезненным ревом он нанес смертельный удар — вспорол брюхо собственному сыну.

С глухим стуком тело Лирина рухнуло на поляну, и его кровь окрасила траву в багровый цвет. Небо потемнело, и на землю опустилась тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием победителя и холодным смехом Эпрейвена, доносившимся отовсюду.

Мерлин быстро, словно ветер, оказался рядом с И Драг Гохом. Безумие, охватившее старика, было готово вырваться наружу. Луг рассказывал ему о красных глазах Драга, которые чуть не уничтожили мир. И сейчас старик был как никогда близок к тому, чтобы воплотить это в реальность. Мерлин читал одно заклинание за другим, призывая стихии утихомирить первородного. На зов его откликнулась земля, что выпустила корни и сковала Драга. В переплетении тонких ветвей возник образ человека, который обнял Драга и зашептал ему что-то на драконьем языке.

Его гнев был укрощён вторым сыном, драконом земли. Мысли о прошлом вызвали слёзы на его красной морде, и он вновь вспомнил встречу с Эмрисом. Но не только за спасение Эсули он благодарен этому магу.

В сознании возникли образы, которые он получил от Эмриса, когда тот покинул поляну под воздействием заклинания. Маг поделился с ним своими воспоминаниями, когда старый дракон был готов их принять.

Он жаждал узнать, что произошло в последние мгновения жизни его сына и как он сумел спасти своего ребенка, потерявшись во тьме.

Наблюдая за тем, как красный дракон, словно тень, исчезает за невидимым барьером, демон плавно опустился на поляну. Его печальные глаза встретились с аквамариновыми глазами поверженного чудовища. Тёмная магия, окутывавшая его прежде, словно туман, начала рассеиваться, уступая место чему-то более древнему и чистому. Смерть очищает.

Мерлин, не отрывая взгляда, запел песнь скорби и утраты. Однако полный печали голос был прерван слабым шёпотом умирающего дракона.

— Спаси моего сына, — едва слышно произнёс Лирин. — Моё яйцо. Отнеси его отцу. Это последний представитель водной стихии.

С этими словами на землю упали две крупные капли, оставляя за собой следы морской соли. «Вот как», — мелькнуло в мыслях демона, и он кивнул, принимая просьбу. В тот же миг глаза белого дракона потухли навсегда, а хозяин леса продолжил свою песнь, отправляя душу в царство Бранна.

Спустя некоторое время на поляну въехали король Утер и его рыцари. Маг с презрением смотрел на этих высокомерных воинов, нарушивших покой леса. Туман стёр им память о последних событиях и напустил морок. С явным удовольствием он наблюдал, как они, под действием чар, сражались с корягами и валунами, принимая их за гигантского змея. Демон лишь усмехнулся, видя их тщетные усилия.

— Яйцо, — едва слышно прошептал колдун Утеру, который выпал из гнилого пня, где провёл несколько часов. Сейчас он вещал о божьей помощи в его великой битве и о чудесном спасении.

Под мороком Утер, словно вихрь, устремился в густую чащу, не щадя ни единого дерева на своём пути. За ним следовали его верные рыцари. Наконец, выпроводив людей, хозяин леса приблизился к безжизненному телу и, с осторожностью, извлёк из приоткрытой пасти небольшую, запечатанную сферу. Одним щелчком пальцев он разрушил древние чары, и перед ним предстало яйцо последнего водного дракона.

Маг, исчезая в воздухе под звон мечей, врезающихся в стволы деревьев, с горечью подумал: «Надеюсь, твой сын не будет таким же глупцом, как ты».

На Драконьей поляне вокруг безутешного отца в безмолвном горе застыла его семья, оплакивая потерю одного из своих сородичей. И в этот миг, словно тень из другого мира, сквозь магический барьер проскользнул демон.

Диарра, вторая супруга Драга, с яростным криком устремилась к нему. Но её порыв был остановлен, когда она увидела, что принёс демон.

— Драг, — позвала она его, задыхаясь от рыданий. — Посмотри.

Красный дракон с глазами, полными печали, перевёл взгляд на предмет в своих руках.

— Как такое возможно? — хрипло спросил он, пристально вглядываясь в яйцо.

— Свет рождается из тьмы, — Маг осторожно передал драгоценную ношу первородному. — И твой сын до последнего мгновения хранил то, что было дороже всего на свете. Память о жене, что помогла сохранить их ребенка.

Драг посмотрел на молодого человека, который произнёс эти слова с такой грустью, словно сам испытывал нечто подобное.

— Сын того безумца в короне может стать источником света, но может также стать источником тьмы, которая поглотит всё вокруг. Ему нужен наставник, — пророкотал дракон, пристально глядя на юношу.

Коготь дракона коснулся лба Мерлина, и перед взором мага появился светловолосый молодой человек. Его улыбка развеяла чувство одиночества, словно луч солнца, пробившийся сквозь тучи. Но сразу на лице мальчика отразился звериный оскал, а кровь, растекающаяся под его ногами, напомнила о мрачной стороне судьбы.

— Мой дар тебе — предвидение, от самого древа мироздания, — произнёс Драг. — Но помни: судьба, как вода, постоянно меняет своё течение. Ты должен стать учителем тому, кто способен либо спасти, либо погубить всех нас.

Вертикальные зрачки дракона расширились. Вот оно! Воспоминание, вспышкой света, озарило путь к разгадке.

Судьба сплетает замысловатые узоры, меняя жизни. И самый опасный из них — тот, кто объединит силы демона и повелителя судеб. Как он сразу не понял, что за этим может стоять тот, чьи поступки скрыты от его глаз? Тот, кто властвует над тем, что ушло из мира смертных, и охраняет самое ценное во всех вселенных. А также сторожит то, что может погубить их всех.

— Эсули! — прорычал дракон, и его голос разнёсся по поляне. — Для тебя есть дело! Нам надо спасти Светоносного, он в серьёзной опасности.

***

Луг отложил книгу и с тревогой посмотрел на Мерлина, который внезапно появился в дверях его кабинета.

— Похоже, юный Артур очень переживает из-за пропажи своей сестры и не может найти себе места. Сэр Персиваль и Ланселот тщательно обследуют окрестности в поисках хоть каких-то следов. И это не говоря о фамильяре Нимуэ, чья энергия пронизывает всё вокруг. Ты уже несколько месяцев укрываешь её, ссылаясь на то, что рядом с ними ей грозит опасность.

Маг, не проронив ни слова, устремился к креслу и опустился в него, не сводя пронзительного взгляда с учителя.

Луг тяжело вздохнул и произнёс:

— С каждой минутой я всё больше убеждаюсь, что твой план обречён на провал. Как удержание девушки поможет тебе отыскать путь?

Глаза юноши полыхнули голубым светом, а его волосы приподнялись, обнажая два рога. Бог нахмурился, чувствуя, как воздух вокруг них сгущается от напряжения.

— Как давно он начал проявляться?

— С того самого момента, как я принёс её в свой замок. Пока она была без сознания, я не ощущал его приближения.

— Мерлин, я не в силах помочь тебе изгнать тьму из сердца в твоём мире. Моя сила, даже как бога, не может противостоять воле создателя. Ты сам дал ему возможность расти. Я учил тебя контролировать его силы, но ты сам даёшь то, чего он жаждет.

Юный маг, стиснув зубы, произнёс:

— Не беспокойся, я справлюсь. У меня к тебе другой вопрос. Как можно снять охранные чары?

Луг встал и подошёл к окну, стараясь привести свои мысли в порядок. Тот, кого он запечатал много столетий назад, вновь показал своё лицо. Сейчас надо быть осторожным. Незаметно он передал пару указаний Бладу, что был на кухне. А затем снова повернулся к теряющему свой человеческий облик ученику.

— Нет, мой мальчик, я не участвую в этом. Если ты допустишь ошибку, то погубишь девушку и окончательно превратишься в демона. Я не готов рисковать твоей жизнью и жизнями окружающих. Хотя слово «жизнь» здесь звучит слишком громко.

Мерлин в мгновение ока оказался рядом с ним.

— О нет, ты мне расскажешь, как правильно. В моей власти заставить тебя.

Его глаза вспыхнули голубым пламенем, воздух вокруг заискрился, и два ониксовых рога явились во всей своей красе.

Луг ощутил, как его воля слабеет. Безумие, исказившее лицо Мерлина, лишь подтверждало: демон, которого они заточили в Эвилионе, набрался сил и вырвался на свободу.

— Я желаю её. И ты, старик, не сможешь мне помешать. Долго я ждал, пока вы подавляли меня, используя человеческую сторону. Но я затаился, и как удачно этот глупец усыпил себя. Но я не уснул, нет, я медленно, но верно разрушал разум, овладевал чувствами, пока не подчинил его эмоции полностью. А эту девушку он очень хочет. А кто я такой, чтобы препятствовать ему? В конце концов, он — часть меня. И если он, получив желаемое, забудет о своих мечтах, то я смогу в полной мере насладиться игрой со всеми вами.

Голос демона зазвучал глухо, словно из тёмной бездны, и тьма окутала его.

— Говори, беспомощный божок, сейчас же! — прогремел он.

Луг молчал, погружаясь в хаос мыслей, стараясь спрятать свои знания глубоко внутри, чтобы не дать до них добраться.

— Пытаешься помешать мне? — зловещая улыбка Мерлина не сулила ничего хорошего.

Чёрный острый ноготь коснулся лба бога.

— Сам возьму, — продолжил Мерлин.

Луг почувствовал, как на лбу появилось клеймо, и в тот же момент голову пронзила нестерпимая боль. Демон бесцеремонно рылся в мыслях, пытаясь найти то, что ему было нужно.

— Ах, вот оно! — воскликнул тот с явным удовлетворением.

Внезапно боль исчезла, и Луг оказался лицом к лицу с торжествующим демоном. Глядя в алые и безумные глаза, он понял, кто смотрит на него из глубин души Мерлина. Тело задрожало. Эти алые всполохи были не искрой того, кого он запечатал, а силой его прародителя.

— Пожалуй, твоё присутствие здесь нежелательно. Отправлю тебя в хаос, и, возможно, через многие столетия ты сумеешь выбраться оттуда.

Демон уже начал читать заклинание, и вокруг него воцарилась атмосфера первобытного ужаса, как вдруг кабинет наполнился голубым сиянием. Он обернулся. На пороге стоял Блад, в руках у него были мешочки с защитными чарами, а за его спиной возвышался человек с головой белого дракона, и он был в ярости.

Мерлин попытался оттолкнуть рыцаря, но Луг, воспользовавшись моментом, создал круг света рядом с водной преградой. Демон внутри мага взревел и, испустив чёрный дым, с яростным рычанием сбежал.

Бог пошатнулся, но Блад подхватил его и бережно усадил на диван.

— Эсули, если бы не ты, нам пришлось бы совсем худо. Благодарю тебя! Но как ты очутился здесь?

Легкое сияние окутало Эсули, и перед ними, словно из ниоткуда, возник юноша с белоснежными волосами, отливавшими перламутром.

— Несколько месяцев назад мой дедушка отправил меня сюда по важному поручению, — начал он. — Но сегодня, оказавшись неподалёку, я почувствовал присутствие магии дракона и поспешил сюда.

В его голосе явно чувствовалось напряжение.

— Это Эмрис? — спросил он, не скрывая страха.

— И да, и нет, — с грустью произнёс Блэз. — Демон, который долгое время был заперт внутри него, вырвался на свободу, и я опасаюсь, что это принесёт нам немало катастроф.

Блад, не говоря ни слова, подошёл к столу и, взяв с полки хрустальный графин, наполнил бокал бренди до краёв. Затем он протянул его Лугу.

— Перворожденный прислал тебя, значит, дело было срочное. Просто так он не стал бы рисковать своим внуком.

Эсули кивнул:

— Нам нужна ёмкость с жидкостью, чтобы я мог установить связь с дедушкой. Блад, принеси, пожалуйста.

Рыцарь молча вышел, и через мгновение перед Эсули появилась огромная тарелка, наполненная водой.

— Твоё присутствие здесь — это настоящее чудо, — произнес Луг, наблюдая за тем, как Эсули читает заклинание и на поверхности воды появляется отражение озера драконов.

— Дедушка, я рядом со Светоносным, — прозвенел голос Эсули.

— Внук мой, — прогремел в ответ глубокий и мощный рокот, — с вами всё в порядке?

Молодой дракон быстро заговорил:

— Здесь был Эмрис, и, к моему большому сожалению, он превратился в демона.

В тишине кабинета, после недолгого молчания, раздались слова Драга:

— Беда, Светоносный. В Эвилионе ощущаются следы Карман. Тёмное состояние мага — результат воздействия на него во время сна. Но это ещё не всё. Девушка, которую укрывает маг, — потомок судьбы. Мой старший внук уже на полпути из царства Бранна. И это не демон Эмриса, а нечто гораздо более опасное.

Звон разбитого стекла эхом разнесся по комнате, нарушив тишину. По деревянному полу стремительно расползалась маленькая лужица янтарного бренди. Луг, охваченный ужасом, замер, не в силах отвести взгляд от изображения Драга, покрывающегося рябью.

— Светоносный, мы не можем этого допустить…

Связь с драконом внезапно оборвалась.

— Блад, мы должны немедленно отправиться к Артуру. Судьба мироздания висит на волоске.

Бог поднялся и твёрдым, уверенным шагом направился к выходу.

***

Я сидела в кресле у окна в своей комнате, погруженная в размышления о событиях, которые произошли в саду. Лили, обеспокоенная моим состоянием, провела сюда и вышла, чтобы приготовить успокаивающий чай. Вернувшись и оставив поднос на маленьком столике, она задержалась в дверях, пристально глядя на меня своими черными глазами.

— Иди, Лили, всё в порядке, — сказала я, пытаясь успокоить её.

Она слегка повела ушами, выдавая тревогу, и аккуратно закрыла дверь за собой. В комнате сразу же разлился аромат лаванды, исходивший от отвара.

Сделав глоток, я распахнула глаза.

— Вивиан, я забежала в магазин и купила твой любимый гель для душа, — прозвучал знакомый женский голос.

— Вив, снова ты пахнешь аптечной лавкой, — с легкой насмешкой отозвался второй.

— Я нашел тебя по твоему запаху, — тепло и нежность окутали при звуках третьего.

— Маленькая леди, не грустите, я принес вам те цветы, что выбросил Сильф.

Моё сердце забилось с бешеной скоростью. У меня были родные люди! Однако их словно стерли из моей памяти, будто пытались уничтожить само воспоминание о них.

Мысли кружились в голове, как набатный звон, не давая мне покоя. Я понимала, что меня зовут не Ниньен, а Вивиан, и эта мысль настойчиво крутилась в моей голове. Мои пальцы нежно скользили по портрету рыцаря из книги.

Я понимала, что не сама утратила нечто важное. Эмрис намеренно скрыл это от меня. Почему он так настойчиво стремится навязать мне чужую судьбу? Страх сковал тело, словно ледяной обруч. Он был сильным и опасным, и я чувствовала себя совершенно беззащитной. Слезы потекли по моим щекам, выдавая мой ужас и беспомощность.

— Мон шер, что стряслось? — раздался глухой голос, от которого моё сердце пропустило удар.

Я вытерла слезы и попыталась улыбнуться, но как только наши взгляды встретились, тишину комнаты разорвал пронзительный крик — это был мой крик. Передо мной стоял человек с двумя обсидиановыми рогами на голове; его глаза горели безумным неоновым светом, а вокруг, заполняя пространство, сочилась черная аура. В одно мгновение он оказался рядом, вырвал книгу из моих рук и, взглянув на портрет, стиснул зубы от ярости.

— Как неудачно, дорогая моя, ты выбрала сюжет, — прошипел он, и его слова ледяным ветром проникли в мою душу.

— Зачем ты это делаешь? — мой голос дрожал, выдавая страх.

Книга вспыхнула, и я в ужасе наблюдала, как портрет рыцаря съеживался, темнел и рассыпался в пепел.

— Зачем? — смех был подобен скрежету. — Потому что этот юнец безрассудно жаждет тебя, не ведая, что ты не она. Пока он погружен в сладкую иллюзию твоего присутствия, он не мешаешь мне жить.

Он посмотрел на меня, и в его глазах вспыхнул огонь. — Хотя ты мне больше нравишься, чем твоя мать. Твой страх — мелодия для души, и желание подчинить тебя становится гораздо сильнее.

Я почувствовала, как мои руки оказались в плену мягких, но надёжных подлокотников кресла. Они удерживали меня, не давая пошевелиться. В этот момент в комнату вбежала Лили. Её взгляд пылал гневом, когда она увидела, что происходит. Не раздумывая, она бросилась ко мне на выручку.

Щелчок. Я наблюдала, как её тело медленно сползает вниз по стене. Чёрные глаза Лили потускнели, теряя свой обычный блеск. Моё сердце сжалось от невыносимой боли. Я уже видела это раньше. Лили…

— Не подходи ко мне, ты — чудовище! — прохрипела я, ощущая, как горло сдавили невидимые тиски.

Он же, с ухмылкой на лице, шагнул ко мне, остановившись за моей спиной.

— Послушай, я дарую тебе последний шанс проститься с теми, кто дорог, прежде чем присвою себе во всех смыслах. Потом отблагодаришь.

Эти слова он шепнул мне на ухо, и в тот же миг раздался щелчок. Всё, что он стёр из моей памяти, вернулось с невероятной скоростью. Мама, Нимуэ, Арти, Лиярд и Ланселот — все они вновь предстали передо мной.

— Сильф, — простонала я.

— О, малышка вспомнила своего возлюбленного? — Мелодичный голос Ланселота разрезал тишину, он сел напротив меня, ярко-голубые глаза, словно осколки льда, выдавали в нём нечто иное. — Если ты настаиваешь, я могу побыть в его обличье. Хотя человеческой стороне это не очень по душе, — произнёс он с лёгкой усмешкой.

— Ты не он, — злобно бросила я в ответ, мои слова были пропитаны горечью и отчаянием.

— В точку, — Он облизнул губы, а глаза сверкнули злорадством. Ему доставляло удовольствие наблюдать за моими тщетными попытками выбраться.

— Сильф и Арти найдут тебя… — начала я, но он прервал меня на полуслове.

— Чтобы снова стать причиной твоей гибели. Как и тогда в Эвилионе.

Послышался запах петель. Монстр в обличье Ланселота приблизился и поцеловал.

— Вивьен, помнишь, из-за кого ты потеряла жизнь?

Петли становились всё плотнее, а его губы жгли мои, ломая сопротивление магическими чарами. Слёзы катились по моим щекам.

— Как же мне хочется разорвать это прекрасное тело на части… Твоя непробуждённая сила невероятно возбуждает… Она навевает воспоминания о моём старом друге, который предпочитал держать меня в своём мрачном мире. Настолько, что мне хочется ломать и собирать заново каждый раз… Слушать твои стоны боли, а затем наслаждения… Это прекраснейшая музыка хаоса, — Произнёс он, усиливая давление цепей.

Пытаясь противостоять его дьявольским чарам, я прикусила губу. Боль на секунду прояснила мой разум, но он продолжал набрасывать петли, с явным удовольствием слизывая капельки крови с моих губ.

Я в отчаянии призвала свои нити, но воздух вокруг тут же стал сухим.

— Хорошая попытка, — зло усмехнулся демон, отстранившись и явно наслаждаясь происходящим. — Но…

Его губы скользнули к моей шее, и через мгновение я почувствовала укус.

— Вспоминай, мон шер, какая любовь у тебя была, можно сказать, потеряла жизнь из-за неё, — прошептал он.