Хроника Эвилиона. Сильф

Лео Рин (2024)

Жизнь Вивиан резко меняется после загадочной встречи на автобусной станции. Она возвращается в родной Кэмкастл, где её ждет семья и работа в издательстве. Однако после грозы, застигшей её в дороге, город преображается, и к Вивиан возвращаются сны и воспоминания, связанные с легендарным королём Артуром и его рыцарями. Девушка начинает исследовать своё прошлое и сталкивается с различными версиями истории любви Артура и Гвиневры, а также с тайнами, окружающими самого короля. В процессе она узнаёт о своей роли в этой эпической саге и о том, как её судьба переплетена с судьбой Ланселота. Произведение представляет собой ретеллинг легенд об Артуре и рыцарях круглого стола, разворачивающийся в современном мире. В центре сюжета — первая королева Эвилиона, чья история раскрывает новые грани известных легенд и поднимает вопросы о любви, предательстве и человеческих пороках.

Сон.

Мне снился сон, который иногда возвращался, словно призрак из прошлого. В этом кошмаре я раз за разом переживала мучительную смерть родителей. Долгое время я надеялась, что надежно спрятала его в самых тёмных уголках своей памяти, но волчий вой, полный глубокой скорби и утраты, внезапно вернул меня в ту ужасную ночь.

В чёрном небе над озером Мортон мерцали сигнальные огни. Группы спасателей, вооружённые фонарями и рациями, прочёсывали берега и исследовали воды, их голоса эхом разносились в тишине.

Я лежала на холодной земле, не в силах пошевелиться, когда услышала женские шаги. Они приближались, и я знала, что скоро она найдёт меня. В этот момент ужас сковывал моё тело, как только это произойдёт, я снова увижу искалеченные трупы родителей. Звук был всё громче, и я видела, как Грэйни пробирается сквозь заросли, свет фонаря метался по сторонам, пока не остановился на моём неподвижном теле.

— О боже мой, здесь ребёнок, девочка! — раздался возглас Грэйни. Она упала на колени рядом со мной, её пальцы сомкнулись на запястье, проверяя пульс. — Она жива! Сюда, быстрее! — с облегчением произнесла Грэйни, передавая поисковикам по рации.

— Потерпи немного, сейчас тебе помогут, — прошептала она, укрывая меня своей курткой.

Через пару минут к нам подошли двое сотрудников скорой помощи, которые дежурили на берегу во время поисков. Они осторожно положили моё неподвижное тело на носилки и понесли к машине. Грэйни шла рядом, держа меня за руку. Вдалеке послышались крики с полицейских катеров, и по рации сообщили, что поиски завершены.

Всякий раз, когда я пыталась отвести взгляд от ужасающей картины, разворачивающейся на берегу, моя голова, словно против моей воли, поворачивалась обратно, и я наблюдала, как люди в форме укладывают на носилки тела моих родителей, обезображенные до неузнаваемости. Это было последнее, что я увидела, прежде чем погрузиться в беспросветную тьму.

Холод, мрак, ни единого звука — и я, обезумевшая от боли утраты. Это самая жуткая часть сна. Полное одиночество в чёрной бездне агонии.

Я чувствовала, как ледяные пальцы ужаса сжимают моё сердце. Каждый вдох давался с трудом, а мысли путались, словно клубок ниток, брошенный в темноту. В этом мраке не было ни света, ни надежды. Только боль и отчаяние, которые разрывали меня на части.

Я пыталась кричать, но голос мой был тихим и безжизненным, как шёпот ветра в мёртвых деревьях. Я звала своих родителей, но их имена эхом отдавались в пустоте, не находя отклика. В мире теней никто не мог услышать мои мольбы.

Время словно остановилось, и я ощущала, как вечность проходит мимо меня. Не было ни конца, ни начала. Я пленница собственного разума, запертая в клетке боли и отчаяния.

— Что же ты, Вивиан, жива, наслаждаешься жизнью, пока твои родители гниют в земле? — мерзкий визгливый голос раздался в моей голове, словно пытаясь проникнуть в самую душу. — Ты помешала отцу проверить лодку перед отправлением и вытащила спасательные жилеты, желая поиграть, — вторила другая тварь, она также была полна ненависти и презрения.

— Это полностью твоя вина, — заверещали они дуэтом, сливаясь в унисон, создавая ощущение полного безумия. — Сдохни, сдохни, сдохни!

Я содрогалась, обхватив голову руками, пытаясь укрыться от этих кошмарных криков, которые ржавыми, тупыми лезвиями вонзались в моё сердце. Тьма, окутавшая меня, проникала всё глубже в мою душу, подобно ядовитому дыму, лишая последней надежды.

— Перестань дышать и сдохни! — крики становились громче и настойчивее. — Отправляйся к ним или сразу в ад, убийца!

Моя агония стремительно приближалась к своему апогею. Слёзы катились по щекам, это была только моя вина.

— Давай, давай скорее! — поторапливали они. — Будь хорошей девочкой и умри!

Стук моего сердца становился всё глуше.

«Они правы», — думала я.

Дыхание стало тяжёлым, словно огромный валун давил мне на грудную клетку. Я свернулась в позу эмбриона, желая себе смерти.

— Миндаргаш! — раздался властный женский голос, и яркая вспышка рассеяла тьму. — Убирайтесь к своей владычице!

Я прищурилась и увидела, как из света постепенно появляется силуэт женщины.

— Вы? — спросила я, узнав в ней свою знакомую с автобусной станции.

— Да, дитя, — произнесла она, нежно проведя рукой по моей голове. Тепло окутало меня, как мягкое одеяло, и боль, которую причиняли иглы, мгновенно исчезла, словно её никогда и не было.

— У меня мало времени, и то, что эти существа оказались здесь, означает, что его становится всё меньше, — сказала она, помогая мне подняться. — Пойдём, Вивиан, я выведу тебя из этого проклятого места. Поговорим по дороге.

Мои ноги сами двинулись за ней, и я старалась не отставать. Свет и тепло, исходящие от неё, впервые за долгое время принесли мне ощущение глубокого спокойствия. Моё внимание было полностью поглощено идущей впереди женщиной. Я не могла думать ни о чём другом, кроме неё: «Кто она? Откуда она здесь взялась?»

Я не сразу заметила, как тьма вокруг нас начала превращаться в ветви деревьев, а под ногами зашуршали листья. С каждым шагом чёрная пустота рассеивалась, уступая место ночному Миддридскому лесу. Как только мы вышли на поляну, сияние женщины угасло, оставив её полупрозрачным силуэтом.

— Вы призрак? — тихо спросила я.

— Нет, — её голос был полон глубокой грусти. — Но ты отчасти права: я не принадлежу ни твоему миру, ни своему. Точнее, мы находимся в пограничной зоне, на пересечении нескольких миров.

Сейчас я не могу открыть все свои тайны, потому что времени у меня осталось совсем немного. А тебе нужно вернуться домой, пока Эвилион не поглотил твою энергию и не уничтожил как чужака, вторгшегося без спроса.

— Эвилион? — удивлённо переспросила я, пытаясь вспомнить, где слышала это название.

— Да, в современном мире у него другое имя. Истории о нём встречаются в различных источниках и легендах. Но, насколько я знаю, ты быстро во всём разберёшься.

— Вы знаете меня? — Я была ошеломлена.

— Да, и довольно хорошо.

— Но как? Я впервые увидела вас на автобусной станции.

— Дитя, — вздохнула она. — Пойдём, время не ждёт.

Мы продолжили идти по извилистой тропе, окутанные тишиной. Лес становился реже, пока за очередным поворотом не открылся вид на озеро. В отличие от знакомого мне, здесь не было ни лодочного причала, ни парковок, ни зон отдыха. Только лес и каменистый берег окружали его.

Женщина подошла к кромке воды и встала, словно ожидая чего-то. Несмотря на свой страх перед водой, я решительно приблизилась к ней и остановилась рядом. Сквозь прозрачную воду я увидела мощёную камнем дорогу, уходящую вглубь озера. Я недоумённо взглянула на свою спутницу.

— Теперь нам предстоит продолжать путь в безмолвии, — произнесла она. — Любой звук разрушит мои чары, и ты можешь навеки остаться здесь, — добавила она с предостережением в голосе.

Я кивнула, стараясь не показать своего страха, и внимательно слушала её, держась как можно ближе. Она взмахнула рукой в направлении воды и прошептала: «Эмданос».

В этот момент я почувствовала, как воздух вокруг нас сгущается, а вода в озере начинает мерцать. Женщина начала читать заклинание, и её голос звучал всё глубже, произнося слова на неизвестном мне языке. Я ощущала, как её магия окутывает нас, как невидимый щит.

Озеро словно пробудилось, и из его глубин начал подниматься густой серый туман. Он становился всё гуще и выше, почти скрывая небо. Я с удивлением смотрела на замок, который постепенно вырисовывался из тумана, и на дорогу, ведущую к нему. Вымощенная камнем, она медленно поднималась со дна озера, и всё это казалось столь же призрачным, как и моя спутница.

Женщина без единого звука начала идти к замку. Но я не могла заставить себя сделать шаг по этой дороге, за которой виднелись тёмные воды озера. Меня снова охватил ужас, и я не могла двинуться с места.

— Вивиан, — раздался тихий голос в моей голове, — иди смело, не бойся, вода больше не причинит тебе вреда.

Я взглянула на женщину, и наши взгляды встретились.

— Если ты боишься, подумай о том, что та тьма, из которой мы вышли, вернётся за тобой, как только моё время закончится. Мне не под силу будет тебя защитить.

Воспоминания о противных голосах, звучавших в сознании, наконец-то помогли мне выйти из состояния оцепенения. Я сделала вдох и шагнула, и, к своему изумлению, почувствовала под ногой что-то твёрдое и реальное — камень.

— Молодец, — услышала я снова, — теперь идём!

Дама развернулась и стремительно зашагала вперёд, её длинные локоны развевались на ветру. Я поспешила за ней, стараясь не смотреть под ноги.

Мы довольно быстро добрались до ворот замка, украшенных гербом в виде орла. Дама остановилась и, дождавшись меня, взяла за руку. Мы прошли ворота так быстро, что я успела только зажмуриться от страха — мне показалось, что моя голова вот-вот ударится о массивную деревянную дверь. Но через несколько мгновений, не почувствовав удара, я открыла глаза и поняла, что мы уже внутри замка.

Преодолев первые ворота, мы очутились в коридоре, надёжно защищённом толстыми замковыми стенами. Он вёл к следующим решётчатым воротам, преграждавшим путь. На посту у ворот стояли два стража. Проскользнув незамеченными мимо них, мы оказались на небольшой территории, где, судя по доносившимся ароматам, находились стойла для животных. Несколько мужчин в старинных одеяниях наполняли поилки и добавляли сено в кормушки.

Я бросила взгляд на ворота, через которые мы вошли, и подняла голову. На замковых стенах горели факелы, освещая солдат, патрулировавших стены. Стены были очень высокими, даже для замка, который защищён магией. Интересно, что же здесь происходит, если даже такой защищённый чарами замок охраняется с такой тщательностью?

Моя спутница коснулась моей руки, привлекая внимание, и кивнула в знак того, что нам следует продолжать путь. Я молча последовала за ней.

За сельскохозяйственными строениями начинались две небольшие улицы, вдоль которых располагались дома местных жителей. Судя по их количеству, обитателей здесь было немного.

Мы шли по освещённой улице, мимо нас проходили мужчины и женщины, занятые своими делами. Из одного дома доносился смех и сильный запах алкоголя. Вероятно, там находился своего рода паб. У входа молодой человек страстно целовал раскрасневшуюся девушку. Я взглянула на свою спутницу. Та лишь улыбнулась и двинулась дальше.

«Здесь, похоже, довольно свободные нравы для средневековья», — подумала я. Пожав плечами и вспомнив появление замка из тумана, я продолжила путь по улице, стараясь не отставать от прозрачного силуэта впереди. Но при этом желая рассмотреть всё вокруг. Окружающая обстановка была настолько привычной, что я пару раз ловила себя на мысли, что знаю, куда ведёт эта небольшая улочка. А люди, встречавшиеся на пути, вызывали ощущение, будто я уже видела их раньше.

Особо мое внимание привлек высокий мужчина с суровым и жёстким лицом.

Впечатляющий рост, величественная осанка и прямая спина никак не сочетались с его одеждой. Взгляд этого человека, словно отлитый из стали, выдавал в нём воина, а не обычного крестьянина.

По его виду можно было понять, что он погружён в глубокие размышления. Я продолжила наблюдать за ним.

— Эрдвин! — послышался женский оклик из дома в конце улицы. Мужчина вышел из раздумий и повернулся на зов. Однако, едва увидев его, женщина сразу же замолчала. Ее испуганные глаза смотрели, как он медленно идет к дому.

Когда мы оказались у их крыльца, он уже почти переступил порог, но вдруг резко обернулся и посмотрел прямо на меня. Я вздрогнула, чуть не вскрикнув, но тихий голос спутницы остановил мой порыв: «Молчи! Ни звука!»

На секунду в его взгляде мелькнуло удивление, но затем он тряхнул головой, словно отгоняя видение, и вошёл в дом, закрыв за собой деревянную дверь.

«Идём, нам нужно поторопиться, времени мало». — Моя спутница стремительно пересекла площадь и направилась к ступеням величественного замка. Мы вошли в просторный холл, где она замерла у одной из лестниц.

— Дальше мне нельзя, — произнесла она, не оборачиваясь. — Поднимайся наверх и найди мои покои. Они на втором этаже, за красной дверью в конце коридора.

Не успела я задать вопрос, как она растворилась в воздухе, словно тень. Я осталась стоять в недоумении — ведь она просила держаться рядом и не отставать. Пару минут спустя, осознав, что она уже не появится, я начала подниматься по винтовой лестнице.

Поднявшись по нескольким узким и крутым пролётам, я оказалась в просторном коридоре, который был украшен зелёными знамёнами с изображением орлицы. Огонь факелов, словно в танце, придавал серебряной нити на ткани магическое сияние, отчего всё вокруг казалось окутанным таинственным мерцанием. Но почему-то от этой картины у меня по спине пробежал холодок, будто пламя пожирало стены вокруг.

Я медленно шагала по каменному полу, рассматривая средневековые гобелены, пока не очутилась перед красной дверью в его конце. На её поверхности была искусно выгравирована орлица, чьи крылья распростёрлись в вечном полёте. Мои шаги замедлились, и я уже собиралась прикоснуться к массивной ручке, когда из соседней двери вышла женщина. Её глаза горели лихорадочным огнём, а на лице играла странная улыбка, больше похожая на оскал.

— Скоро ты сдохнешь, как и всё твоё отродье, — произнесла она быстро и с явной злобой. — И приёмный ублюдок тоже перестанет мешать господину. Сгоришь в аду, как и возлюбленный твой.

Она сплюнула на пол рядом с дверью, в которую мне предстояло войти, и тихо засмеялась, словно наслаждаясь своей местью.

— Все помрёте, выблядки, — добавила она, поправляя рукав платья. Её движения были резкими и нервными, и я заметила свежие следы крови на её запястье.

Я вжалась в стену, провожая взглядом ее удаляющуюся фигуру. Нехорошее предчувствие пробежало по спине холодными мурашками. Решив взять себя в руки, я попыталась сделать несколько глубоких вдохов. Но первый же вдох заставил меня зажать рот руками, чтобы не вскрикнуть. Воздух пах серой, железом и чем-то тошнотворным. Держа рот рукой и задержав дыхание, я поспешила пройти через нужную дверь.

Когда глаза привыкли к полумраку комнаты, я увидела свою спутницу, сидящую в кресле у камина. Ее длинные волосы, которые раньше свободно спадали волнами, теперь были заплетены в косы, образующие серебряную корону. У ее ног, покрытых шкурой, спал огромный белый волк. Я убрала руку от лица и слегка потянула носом воздух, облегчённо отметив, что здесь нет того ужасного запаха, что я почувствовала в коридоре.

Я оглядела место, в котором оказалась. Судя по всему, это гостиная. У стены напротив входа располагался большой камин, сложенный из круглого речного камня. В его глубине весело потрескивал огонь, отбрасывая тёплые оранжевые отблески на пол и создавая уютную атмосферу. В комнате было несколько кресел и диванов, обитых мягкой тканью, а на стенах висели картины и гобелены, изображающие древние легенды и сцены из жизни.

Погодите, я осознала, что обстановка отличалась от той, что окружала нас на пути сюда. Сейчас моя спутница приобрела осязаемую форму, краски ожили и заиграли новыми оттенками. Я быстро опустила взгляд, пытаясь увидеть свои ноги, но заметила лишь мягкую медвежью шкуру, на которой они должны были стоять. Это открытие не сильно меня удивило, и я решила подойти поближе, чтобы лучше всё рассмотреть.

Как только я сделала шаг, волк сверкнул глазами и повернул голову в мою сторону. Грозный рык сорвался с его пасти.

— Тише, Лиярд, — мягко попросила женщина.

Пес-переросток, издавая тихое рычание, пытался обнаружить в помещении невидимого противника.

— Это всего лишь остаточная энергия моего волшебства, — она успокаивающе взмахнула рукой в моем направлении.

Я сделала ещё одну попытку. Серебристый великан на этот раз не отреагировал и продолжал спокойно лежать у ног хозяйки. Стараясь быть как можно тише, я подошла к камину и начала разглядывать свою спасительницу. Она красавица. Серебро её волос гармонировало со снежной кожей. Тёмные брови слегка нахмурены, а длинные ресницы на закрытых глазах подрагивали. Она явно была чем-то встревожена. Кончик её точёного носа двигался в такт губам, которыми она читала что-то на неизвестном мне языке мягким, но властным голосом.

Я почувствовала, как сердце моё замирает от её чарующей красоты и таинственности. В этот момент она казалась мне не просто женщиной, а воплощением магии и силы, способной повелевать стихиями. Её голос, словно мелодия, проникал в самые глубины моей души, вызывая трепет и восхищение. Я не могла оторвать от неё глаз, заворожённая её присутствием.

— Леди Нимуэ, ваш сын вернулся, — раздалось из-за двери.

«Это же та сумасшедшая», — промелькнуло у меня в голове, и я резко обернулась на звук.

— Проводи его ко мне, — приказала хозяйка замка.

— Хорошо, госпожа.

Нимуэ грациозно поднялась с места, стараясь не потревожить волка, мирно дремавшего у её ног. Она подошла к окну, за которым падал снег, и устремила задумчивый взгляд в ночную мглу.

Я села в кресло у камина и продолжила наблюдать за этой женщиной, что полностью завладела моим вниманием. Я всем сердцем хотела запечатлеть её образ в своей памяти. Иногда мне казалось, что я уже видела эту родинку или прядь золотистых волос, что сильно отличалась от серебрянного полотна.

— Входи, — произнесла Нимуэ, услышав шаги. Я повернулась как раз когда их звук прекратился.

Дверь открылась, и в комнату вошёл мужчина, закутанный в лазурный шерстяной плащ. Его голову скрывал капюшон, из-под которого виднелись лишь платиновые пряди волос. Он стремительно подошёл к Нимуэ и опустился на одно колено. Женщина протянула ему свою изящную руку для приветствия:

— Добро пожаловать домой, Ланселот, — ласково сказала она. — Вставай, дай мне на тебя посмотреть.

Тот поднялся, расстегнул застёжку на плаще и грациозным движением руки сбросил его, позволив ткани упасть на рядом стоящую скамью. Тихий вздох непроизвольно сорвался с моих губ. Пара серебристых локонов, ранее выбивавшихся из-под капюшона, превратилась в платиновую гриву, небрежно собранную кожаным шнурком в низкий хвост. Светлый ореол обрамлял его красивое прямоугольное лицо, казавшееся в тусклом свете мрамором.

Он был словно весь создан из идеальных и ровных линий, без малейшего намёка на изъяны. Бледная кожа придавала ему сходство со статуей — холодной и безразличной. Неприятная дрожь пробежала по моему телу — внешность мужчины была подобна цветку аконита, за красотой которого скрывалась смерть.

Изящным жестом она указала сыну на кресло у камина, приглашая его присесть.

— Мой дорогой, отдохни, пока Элейн готовит ужин, — мягко произнесла она.

Я не могла отвести глаз — высокий и стройный, он гораздо выше, чем казался на первый взгляд, и его простота, подчеркнутая серой рубашкой из тонкой шерсти и кожаными брюками, придавала ему отрешённый вид. Единственными украшениями на нем были серебряный медальон на груди и чёрные ножны для меча, висевшего у бедра.

Я не заметила, как он подошёл к креслу, на которое указала Нимуэ, и встал прямо передо мной.

— Чёрт! — я вскочила, пытаясь проскользнуть мимо него.

Он остановился и молниеносно потянулся к рукояти меча.

— Что-то не так, — холодный голос напугал меня.

Он пристально смотрел на то место, где я сидела. Его зелёные глаза сверкали, а нахмуренные брови говорили о том, что он почувствовал движение.

Я затаила дыхание, молясь, чтобы меня не заметили.

— Это остатки моих сил, дорогой, сегодня я использовала их слишком много.

Он отвернулся к Нимуэ, давая мне возможность отойти подальше. Лучше всего было встать у окна, где, надеюсь, не учуют ни огромный пёс, ни Ланселот. Ужасная парочка.

— В твоём замке пахнет скверной кровью. Ты опять занялась чёрной магией? — его ледяной голос отозвался томлением в моем сердце.

— Нет, к ней я давно не прибегала. Сегодня я лишь пару раз путешествовала.

— Этот запах исходит по всему замку, кроме твоих покоев.

Он снял ножны с пояса, отнёс меч на скамью с плащом, затем вернулся к креслу у камина и вытянул длинные ноги к огню.

— Говоришь, пару путешествий? Я знаю, как пахнут твои чары, мама. Сейчас здесь, в комнате, не только твоя магия, но и новый запах. И он мне не знаком.

Он нахмурился. Господи, как он прекрасен! Несмотря на опасность и безразличие, исходящие от него, моё сердце замирало каждый раз, как его взгляд проскальзывал сквозь меня.

— Ты прислала перо, и вот я здесь, может расскажешь, что произошло?

— Перо? — Нимуэ серьёзно посмотрела на него.

Она отошла от стены и направилась к выходу из покоев. Ланселот следил за ней, когда она открыла дверь и побледнела. Тошнотворный запах, который с момента моего прихода стал почти осязаемым, проник в покои. Волк, спокойно лежавший у камина, внезапно вскочил и зарычал.

— Лиярд! Иди к Эрдвину и скажи ему, чтобы собирал людей и выводил их из замка. — приказ был отдан ей быстро.

Глаза волка мгновенно стали прозрачными, и через секунду он растворился в воздухе. Нимуэ подбежала к Ланселоту и схватила его медальон. Прежде чем он успел помешать ей, украшение было открыто, и прядь золотых волос упала на пол.

— Что это? — резко спросил Ланселот.

Женщина стояла, сжимая руки в кулаки, её глаза горели яростью.

— Ведьма поняла, что сегодня все вы умрёте за своего нового короля. — раздался голос от двери.

Мы не заметили, как в комнату вошла Элейн. Её безумный взгляд метался от Нимуэ к Ланселоту. В правой руке она держала изогнутый чёрный кинжал, с которого капала кровь. Меня начало мутить; с каждой секундой запах становился всё более тошнотворным.

— Я увижу, как все, в ком ты души не чаешь, умрут, Нимуэ. — Она посмотрела на Ланселота со смесью ненависти и презрения. — Хотя я не уверена, что та, кто предала прошлого короля, может кого-то любить, кроме себя и этого монстра, — она кивнула на Ланселота и безумно засмеялась.

— Не советую. — Смех резко прекратился, она явно следила за движениями Ланселота, который попытался двинуться к мечу. Искривленное лезвие указало на кровавую пентаграмму у входа. Чёрный дым клубился, словно змеиное гнездо внутри неё. Ланселот дёрнулся, но тут же боль исказила его лицо.

— Чья это кровь? — Нимуэ не могла сдержать дрожь в голосе.

— Мирейна, конечно. Раз он не смог помочь моей дочери, то здесь хотя бы искупит свою вину передо мной. Я наслаждалась, вспарывая его живот и горло, наблюдала, как он захлебывается кровью. Хороший материал для магии. Лекарь… Спаситель людей, как же… — Она сплюнула на пол. — Вы все заплатите за свои грехи. За каждую слезинку моей дочери, а я буду смотреть, как вы умираете, и радоваться этому. Элейн подошла ближе, её глаза сверкали безумной решимостью. В комнате царила зловещая тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием женщины, охваченной сумасшествием. Нимуэ дёрнулась, словно марионетка в руках невидимого кукловода.

— Ты даже не представляешь, что натворила! — прошипела она сквозь стиснутые зубы, и её голос дрожал от гнева и ярости.

— Отчего же? Скоро здесь будет мой господин с черномагами, и вы все погибнете в мучениях, а ваши души никогда не найдут покоя. Скажи спасибо своему отродью, он помог мне достать приглашение.

Презрение и ненависть сквозили в ее взгляде, пока она смотрела на Нимуэ: — Ты думала, что всесильна, жалкая ведьма?

Она указала на золотые пряди, лежащие на полу: — Красавец-рыцарь, знаешь ли, чьи волосы использовали для прохода сюда? Она шагнула ближе к Ланселоту и прошипела: — Той, что ты оберегал много лет, но какое несчастье, она умерла, твоя матушка стерла память, спасая тебя от чудовищных воспоминаний. Например, сколько людей ты погубил вслед за ее смертью. Но мне это даже на руку.

Нимуэ дёрнулась, ее изумрудные глаза горели яростью, что не осталось без внимания сумасшедшей. Она поднесла окровавленный кинжал к лицу Ланселота: — Думал ли ты, почему твои эмоции такие же, как у статуи? Чувствуешь ли ты боль, радость?

Ланселот внимательно посмотрел на мать, в его взгляде сквозил немой вопрос.

— Элейн, не надо, — предостерегающе произнесла Нимуэ.

— Ты убила моего ребёнка, мерзкая тварь! — последнее слово сорвалось на визг, и потерявшая рассудок женщина вмиг оказалась рядом с ней, приставив нож перед её горлом. Её лицо исказила гримаса ярости: — Я лишу тебя жизни на его глазах, как думаешь, он испытает боль утраты? — острое лезвие чёрного клинка прочертило линию на нежной коже.

Элейн с упоением смотрела на капли крови, стекающие по шее леди Озера. Ланселот снова попытался вырваться, но, судя по подкосившимся ногам рыцаря и вздоху от боли, пентаграмма со зловонным дымом сделала свое дело.

Меня затошнило от запаха, и я почувствовала, как к горлу подступает ком. Вид Нимуэ с кинжалом у шеи и Ланселота, стоящего на коленях, еле сдерживающегося от боли, доставляемой колдовской меткой, был невыносим. Лютая ненависть захватила мое тело.

«Не делай этого, Вивиан», — раздался тихий, но настойчивый голос. — «Ты погибнешь вместе с ними».

Проигнорировав совет, я медленно подошла к Ланселоту и прошептала: «Я разрушу печать, а ты спасай её».

Его зрачки на мгновение расширились, и он едва заметно кивнул.

Моё сердце колотилось, пока я тихо приближалась к зловещему символу. Ненависть застилала мой разум, словно густой туман, и я почувствовала, как желание наброситься на безумную тварь с ножом, перерезать ей горло, разорвать на части и сжечь, упиваясь этим зрелищем, становится всё более непреодолимым.

Почти развернувшись, я осознала, что если не успею, они погибнут. Глаза Ланселота неотрывно смотрели на пентаграмму, он ждал. Тело его было напряжено, как у хищника перед атакой. Алый отсвет говорил о чувствах внутри него.

Я упала на колени и яростно начала стирать линии, пытаясь разрушить зловещий рисунок. С каждым прикосновением злость нарастала, как буря, и я стискивала зубы, продолжая. Вновь зазвучали крики тех отвратительных существ: «Умри, умри, умри!» Я больше не слышала голоса моей призрачной спутницы, и спасения от них не было. Они проникали всё глубже, раздирая на куски, но мои руки непрерывно стирали линии. Всё вокруг начало расплываться. Меня мутило, а тело пробивала дрожь.

Прежде чем потерять сознание, я увидела, как Ланселот, заметив, что печать разрушена, одним прыжком преодолел расстояние до своего меча и бросился к Элейн. Через секунду ее голова покатилась по полу, следом в окрестностях замка раздался жуткий вой множества собак.

Тьма. Холод. Снова истошно верещат голоса, их крики пронзают мои мысли, как острые иглы. Сквозь боль и отчаяние я повторяю заклинание Нимуэ, и постепенно они стихают, уступая место тревожным видениям.

Вот замок, объятый пламенем. Отвратительные существа рыщут по его улицам, их морды горят злобой. Влюбленная пара, что повстречалась мне у паба, лежит на земле, мужчина явно боролся до конца за свою возлюбленную. Дьявольская собака с оскаленной пастью потрошит тело женщины, и её крики, полные боли, эхом разносятся по округе. Ланселот с красными, безумными глазами рубит чудовищ, защищая людей, которые в панике пытаются пробиться в замок. Серебристый волк охраняет вход, отгоняя монстров, его рык отдается страхом в моем сердце.

И последнее.

Мужчина в чёрных доспехах приближается к Нимуэ, лицо скрыто под капюшоном.

«Дитя, помоги Ланселоту. Найдите Мидрина, иначе мир погрузится во тьму. Всё началось у озера, там же и закончится. Прости меня», — её слова затихают и связь обрывается в яркой вспышке, сопровождаемой яростным криком чёрного рыцаря.

— Вивиан, Вивиан! — раздался нежный голос Грэйни. Она осторожно трясла мое плечо, пытаясь пробудить от тревожного сна. Я медленно открыла глаза и увидела перед собой лицо матери, полное беспокойства. Сердце колотилось, и я сделала несколько глубоких вдохов, стараясь успокоить его бешеный ритм и прогнать остатки кошмара.

Заметив, что я проснулась, Грэйни присела на край кровати.

— Дорогая, тот самый сон? — спросила она, с тревогой вглядываясь в мое лицо. — Ты ворочалась и плакала, когда я пришла разбудить тебя.

— Да, — тихо ответила я, собирая мысли воедино. Но сегодня он был еще более ужасным. Я тряхнула головой, пытаясь отогнать наваждение, и подумала, что последнее время слишком много вспоминала легенды, а усталость за прошедшие сутки сыграла со мной злую шутку. Пульс потихоньку приходил в норму.

Грэйни обняла меня и, встав с кровати, нежно поцеловала в макушку.

— Давай просыпайся, — сказала она, все еще обеспокоено глядя на меня, — твои вещи уже здесь. Приведи себя в порядок и спускайся вниз, а я пока заварю чай.

Она вышла из комнаты, а я поспешила в ванную, отчаянно желая смыть этот сон под струями воды, словно надеясь, что вместе с ней уйдут и воспоминания.