Хроника Эвилиона. Сильф

Лео Рин (2024)

Жизнь Вивиан резко меняется после загадочной встречи на автобусной станции. Она возвращается в родной Кэмкастл, где её ждет семья и работа в издательстве. Однако после грозы, застигшей её в дороге, город преображается, и к Вивиан возвращаются сны и воспоминания, связанные с легендарным королём Артуром и его рыцарями. Девушка начинает исследовать своё прошлое и сталкивается с различными версиями истории любви Артура и Гвиневры, а также с тайнами, окружающими самого короля. В процессе она узнаёт о своей роли в этой эпической саге и о том, как её судьба переплетена с судьбой Ланселота. Произведение представляет собой ретеллинг легенд об Артуре и рыцарях круглого стола, разворачивающийся в современном мире. В центре сюжета — первая королева Эвилиона, чья история раскрывает новые грани известных легенд и поднимает вопросы о любви, предательстве и человеческих пороках.

Кэмкастл

«Добро пожаловать в Кэмкастл», — гласила табличка, которую несколько минут назад проехал наш автобус, она располагалась на каменной стене, охраняющей город.

Кэмкастл, словно страж, возвышается на границе бескрайнего Миддридского леса и реки Клэймор, создающей естественную преграду от диких зверей и нападений извне. Мистическая атмосфера окутывает это место, вдохновленное легендой об Утере и змее, что восходит к образу святого Георгия.

В путеводителях говорится, что первым сооружением, построенным по приказу короля, был величественный собор, посвященный святому Георгию. Главным украшением которого являлся красочный витраж, изображающий воина, побеждающего дракона. Этот сюжет олицетворяет извечную борьбу добра и зла.

До XII века Кэмкастл оставался скромным сельскохозяйственным поселением. Но все изменилось, когда местный лэндлорд решил построить школу для детей аристократов. Монахи монастыря святого Георгия, жившие здесь с момента основания, стали первыми учителями юных вельмож, передавая им знания и мудрость, которые формировали будущее поколение элиты.

С течением времени учебное заведение расширялось, появлялись новые корпуса, спортивные площадки и жилые дома для сотрудников. Когда колледж стал одним из лучших в стране, сюда начали приезжать преподаватели, исследователи и люди, ищущие работу. Город развивался, но архитектура оставалась неизменной — двух — и трёхэтажные здания в стиле поздней готики.

Если Мэйнуорт, превратившись в огромный мегаполис из стекла и бетона, стал столицей нашей страны, то Кэмкастл до сих пор поражает своей аутентичностью, словно иллюстрация XVI века из учебника по истории.

Если кто-то строил дом, выбивающийся из общей концепции, он сталкивался с неодобрением местных жителей. Они стремились сберечь неповторимость, что была свойственна Кэмкастлу с самого начала его существования. Это единство позволило архитектуре сохранить свою уникальную атмосферу и по сей день.

Мы добрались до Верхней улицы, миновав городские окраины. Несмотря на ужасную грозу, которая застала нас перед самым въездом в город, задержка составила всего один час. Я быстро собрала свои вещи, ведь до конца поездки оставалось пять минут.

Когда я увидела чёрный пикап моей семьи, подъезжающий к остановке, меня охватила волна радости. Все тревоги исчезли в одно мгновение. Я спустилась с последней ступеньки автобуса, и меня встретили крепкие объятия. Они были такими сильными, что, казалось, никогда не закончатся. Я взглянула на Арти с мольбой в глазах, прося его о помощи.

— Мам, ты задушишь её, не успея насладиться её возвращением, — смеясь, сказал Арти.

— Не говори ерунды, дурачок, — ответила ему маленькая женщина. Однако, прислушавшись к словам сына, она со вздохом отпустила меня.

Я посмотрела на Грэйни и увидела, что она все та же, какой была в день, когда я уезжала в университет. В её серых глазах всё ещё сияла доброта и искренность. Её русые волосы как всегда собраны в высокий небрежный пучок, а мятный костюм оверсайз не скрывал хрупкую фигуру.

В детстве я представляла, что Грэйни эльфийская королева — воздушная, грациозная и нереальная. Внешний вид обманчив, моя приемная мама сильна как самый известный боец ММА. И это неудивительно, Грэйни в прошлом была лейтенантом полиции и спорт глубоко укоренился в ее жизни.

Она приучила к этому и Арти. Меня же это обошло стороной, потому что я слишком ленива для утренних пробежек по полям Кэмкастла, походов в горы и других потосодержащих занятий.

— Ну-ка, иди сюда, гном! — моё тело взлетело в воздух, и я оказалась в объятиях бурого медвежонка.

— Арти, — прохрипела я, — отпусти, иначе домой вы повезёте мой хладный труп.

Со смешком меня вернули на землю, где я смогла привести себя в порядок и наконец рассмотреть членов моей семьи. Если Грэйни почти не изменилась, то с моим братом произошли огромные метаморфозы. Из тощего подростка с прыщами он превратился в весьма привлекательного молодого мужчину. Он стал более атлетичным, и это было заметно под водолазкой и джинсами. Его красивое лицо с высокими скулами приобрело мужественные черты, и он окончательно избавился от юношеской угловатости. Единственное, что осталось прежним, — это серые глаза, как у нашей матери. Но самое главное — он стал ещё выше, чем был, когда я уезжала учиться в университет, и, по моим подсчётам, его рост уже почти достиг 180 сантиметров. Я посмотрела на него и не смогла сдержать возгласа удивления.

— Удивительно, братец, какому демону ты продал душу, чтобы так измениться? — с улыбкой спросила я.

Он сделал вид, что задумался, почесал подбородок длинными пальцами и ответил:

— Тому, кто обманул тебя, когда ты заключала сделку о своём росте? — его полные губы растянулись в ухмылке, а в глазах запрыгали озорные огоньки.

Я цыкнула и с притворным удивлением прошептала:

— Грейни, а ты уверена, что я приёмная, а не Арти? Мне кажется, тебя одурачил какой-то огр.

Женщина вскинула глаза и сказала:

— Господи, мы только что встретились, а вы уже опять за свое. — Мы с Арти переглянулись и расхохотались.

— Арти, будь добр, передай мне ключи от пикапа, — попросила Грэйни, когда мы оба немного пришли в себя. И она ловко поймала их, когда Арти бросил их ей.

Я распахнула дверь, кинула рюкзак на сиденье и села рядом. Мои ноги упёрлись в переднее кресло, которое брат отодвинул, подстроив под свой рост. «Ну и дылда же он», — мелькнуло у меня в голове.

Пикап плавно выехал на главную улицу Кэмкастла и неторопливо направился в сторону Стоун Мэнор, района, где находился наш дом. Городок постепенно просыпался, в окнах загорались огни.

Моё внимание привлёк паб «Два дракона». На тротуаре рядом с ним мужчина внушительных габаритов занимался уборкой за своим шпицем. Я улыбнулась и решила, что обязательно навещу Ульриха и Анну, владельцев этого заведения, как только обустроюсь на новом месте.

— Грэйни, может, заедем к Сюзан, возьмём кофе и пару булочек? — предложила я, когда мой взгляд зацепился за вывеску кондитерской, которая находилась через несколько домов от паба, что мы проехали. Арти с радостью поддержал меня.

— Мам, отличная идея! Мы ведь так рано встали, чтобы встретить нашу драгоценную Вивиан, — сказал он, громко зевнув, словно подтверждая свои слова.

Я пнула спинку его кресла. Грэйни взглянула на часы на приборной панели, кивнула и свернула на парковку кондитерской. Мы не успели выйти из автомобиля, как нос уловил чудесные ароматы свежей выпечки.

— Привет, Микаэль! — я помахала мужчине с тёмными волосами, который подметал перед входом. Он посмотрел на нас, и его лицо озарилось радостной улыбкой.

— Не может быть! — пробасил он. — Пончик Линн вернулась!

Сзади послышался смех Арти. Не оборачиваясь, я саданула локтем в источник звука. Судя по резкому вздоху и хрипу, я попала точно в цель.

Микаэль одобрительно хмыкнул и подошёл к Арти. Он протянул ему свою мускулистую бронзовую руку. Арти, всё ещё кашляя, пожал её.

— Что ж, вы как раз вовремя! Моя мистрес уже приготовила первую партию выпечки к открытию, — Микаэль отворив дверь, пропустил нашу семью внутрь.

Кондитерская «Сладкий единорог» — это одно из самых удивительных мест в Кэмкастле. Я впервые оказалась там в день рождения Арти, когда Грэйни привела нас отпраздновать. Магия началась уже при входе.

Дверь была украшена витражом, который создавал восхитительную игру света на жемчужно-серых стенах. Солнечные зайчики, отражаясь от радужных стёкол, словно разбегались от звонкой трели дверного колокольчика.

Я до сих пор помню, как стояла, поражённая, с открытым ртом, наблюдая за этим ярким зрелищем. Даже Арти, который в свой день рождения решил, что слёзы — это отличная идея, с восхищением смотрел на происходящее из переносной кроватки и пытался поймать ускользающие лучи света.

Но самое чудесное ожидало нас впереди. Пройдя через изысканно украшенную арку, мы оказались в волшебном королевстве. Круглые белые столы с изящными резными ножками и стулья в викторианском стиле были расставлены так, чтобы посетители могли спокойно наслаждаться десертами. В нишах у больших окон, которые выходили на летнюю террасу, стояли мягкие и удобные кресла, низкие кофейные столики и книжные полки. Хрустальные подвески люстр играли со светом на стенах благородного серого цвета. Шторы и обивка мебели были выполнены в оттенке чайной розы, что добавляло интерьеру особый шарм.

Но главным украшением зала был огромный белый викторианский камин. Над ним, в классической раме, висела картина, изображавшая белоснежного единорога, вставшего на дыбы на фоне грозового неба. Справа от него располагались витрины, где были выставлены всевозможные сладости: от тортов до шоколадных изделий. Мой взгляд блуждал от муссовых тортов к меренговым рулетам, украшенным свежей клубникой, затем по рядам с пирожными и, наконец, к конфетам ручной работы с разнообразными начинками.

С момента открытия ничего не изменилось, подумала я, когда наша семья, как обычно, устроилась на диванчике напротив камина. Зал пустовал, поскольку время было ещё раннее — всего лишь половина восьмого утра. В будний день здесь уже выстроилась бы очередь за свежеприготовленным кофе и выпечкой, но сегодня был выходной, и кондитерская открывалась попозже.

— Микаэль, — раздался за дверями, ведущими из зала в кухню, томный властный голос, — разведи огонь в камине.

Через мгновение в проёме появилась Сюзанна де Берсерье. Если бы нужно было описать эту женщину одним словом, я бы сказала — «мощь». Начиная с её кошачьей походки, больше напоминающей движения гепарда, и заканчивая её аурой, которая могла бы сразить любого наповал. Мне до сих пор непонятно, почему она открыла успешное кондитерское дело, а не, например, стрелковый клуб.

Её рост, пышная фигура и длинные тёмные волосы, словно вороново крыло, делали её похожей на королеву воинов из любимого сериала моего детства. Завершали образ маленькое чёрное платье, которое облегало Сюзанну, как вторая кожа, и украшения из натуральных камней.

— К сожалению, Вэлериан не сможет сегодня работать, — продолжила она. — Пожалуйста, возьми на себя его обязанности в зале, — сказала она и нежно провела рукой по щеке мужчины.

— Мистресс, — отвёл голову тот и кивнул в сторону нашей компании. — У нас гости.

Сюзанна резко обернулась, и на мгновение мне почудилось, что в её глазах мелькнула ярость. Однако, заметив, как Грэйни и Арти радостно машут ей, она сразу же смягчилась. Затем её взгляд переместился на меня.

— Вивиан! — воскликнула она и стремительно приблизилась ко мне. В третий раз за день я оказалась в удушающих объятиях.

— Моя сладкая булочка! — произнесла она, отстранившись и внимательно рассматривая. — Хм, а ты, кажется, стала стройнее, — заметила она. — Но это поправимо.

— Микаэль, будь добр, принеси всем кофе и свежую выпечку. После этого она изящно опустилась в кресло рядом с нами. — Я ещё не успела позавтракать, — уточнила она потягиваясь. — Ночь выдалась тяжёлой.

— Что-то произошло? — тихо спросила Грэйни.

Сюзан посмотрела на неё своими голубыми глазами и после небольшой паузы ответила со вздохом:

— Ничего особенного, но эта ужасная гроза, которая разразилась несколько часов назад, принесла нам много хлопот. — Её взгляд стал напряжённым. — Вэлериан сразу же отправился к лесу, где находится приют и его подопечные. Он помогал устранять последствия шторма: крышу сорвало, и комнаты начали затапливаться. Вместе с комендантами и старшими воспитанниками он делал всё возможное, чтобы справиться с этой ситуацией. — Она вздохнула и передёрнула плечами. — Естественно, он простудился.

— Надеюсь, ты взяла у Анны её настойки? — спросила Грэйни.

— Да, Микаэль сходил к ним сегодня утром, — ответила Сюзан.

Мы с Арти одновременно поморщились. Микстуры Анны были очень эффективными, но имели невероятно специфический вкус. Если мы болели, то, наряду с традиционными методами лечения, Грэйни всегда готовила нам отвары Анны. После них мы спали минимум сутки, но, проснувшись, чувствовали себя прекрасно. А моя приёмная мама каждый день пила тонизирующий напиток Анны, запах которого напоминал лакричные леденцы — мы с братом их терпеть не могли и на все ее предложения присоединиться оба отвечали категорическим отказом.

Мои размышления прервал Микаэль. Он поставил на столик перед нами пять кружек ароматного кофе: тыквенный и обычный латте для меня и Грэйни, моккачино Арти и два эспрессо для них с Сюзан. Следом на столе появилась большая тарелка со свежеиспечёнными бейглами, а также творожный сыр и джемы.

Закончив с сервировкой, Микаэль поспешил к камину. Он подбросил в него пару поленьев и разжёг огонь. Затем он устроился в кресле рядом с Сюзан и вытянул длинные ноги к теплу.

Я взяла чашку и с наслаждением вдохнула запах кофе, тыквы и специй, который дразнил моё обоняние. Сделав небольшой глоток, я почувствовала на себе пристальный взгляд Сюзан. Она не отвела глаз, когда я посмотрела на неё.

— Как же я скучала по твоему латте, — сказала я ей.

Она довольно улыбнулась и развела руками:

— Ну ещё бы, это же великолепный кофе самой госпожи Сюзан.

Микаэль ухмыльнулся:

— Скромность не порок, но, несомненно, всё, чего касается моя мистресс, становится волшебным.

Сюзан легонько шлёпнула Микаэля по руке, и его карие глаза стали темнее. Она с игривым видом повернулась ко мне, что немного удивилась произошедшему ранее. Они флиртовали?

— Вив, как ты добралась? — спросила она, элегантно намазывая булочку творожным кремом.

Я уже открыла рот, чтобы рассказать о своём весьма странном путешествии, как со стороны входа в главный зал послышался визг. Вихрь из белых волос и розового домашнего платья пронёсся по направлению к моему брату:

— Арти, ты здесь уже с утра пораньше? — быстро протараторила юная девушка.

Я предусмотрительно поставила на стол чашку с кофе.

Через секунду я услышала: «Вивиа-а-ан!» — и оказалась в крепких объятиях.

— Сноу, где твои манеры? — Сьюзан нахмурила брови и строго посмотрела на дочь.

Та, ойкнув, плюхнулась на диван между мной и Арти.

— Когда ты вернулась? И почему не сообщила? — спросила она, но не дожидаясь ответа, она обратилась к Арти: — А ты тоже не предупредил! — она недовольно надула свои маленькие розовые губки.

— Сноу, — оборвала её мать, — сходи переоденься, скоро придут посетители. И проведай отца, отнеси ему завтрак.

Девушка с разочарованием посмотрела на нас с братом.

— Приходи к нам после работы, — предложила я ей. — Я как раз разберу свои вещи, и мы сможем вдоволь поболтать.

Она кивнула нам на прощание и направилась к жилым помещениям. По дороге она обменялась дружеским приветствием с Микаэлем и забрала у него приготовленный для неё бейгл. Я обратила внимание, как Арти смотрел ей вслед. Увидев это, он быстро отвёл взгляд.

«Боже, что здесь произошло, пока меня не было?» — промелькнуло в голове. И, ещё раз посмотрев на Арти, который уткнулся в свой кофе, я улыбнулась.

«Неужели он все-таки заинтересовался малышкой? Не может быть», — подумала я про себя и тихонько хихикнула. Вот откуда его горячее желание заехать в кондитерскую. Ну что ж, берегись, братец.

Сюзан продолжала расспрашивать меня о моём путешествии и о моих дальнейших планах. Когда я упомянула, что Мартин Блэйз предложил мне работу, она и Микаэль обменялись быстрыми взглядами.

Они также подробно расспросили меня о встрече на вокзале и в кафе. Я не могла понять, почему это их так заинтересовало. Они буквально заставили меня рассказать всё в мельчайших подробностях.

Обстановку разрядил Арти, который громко зевнул и прочел сообщение в телефоне:

— Ма, доставка вещей Вивиан будет у нас через полчаса.

Сюзан тоже посмотрела на свои маленькие золотые часики в виде дракона:

— Ох, боже мой, нам пора приниматься за дела.

Попрощавшись с нами, они с Микаэлем направились в сторону кухни. Допив свой кофе, наша семья двинулась к выходу.

Ощущение усталости, которое я испытала по прибытии в город, рассеялось благодаря волшебному напитку, приготовленному Сюзан. А в голове вертелись множество вопросов насчет брата и Сноу.

Мы покинули кондитерскую, и остаток пути до дома в Стоун Мэнор мы провели в тишине. Грэйни была погружена в свои мысли, время от времени поглядывая то на меня, то на Арти. Когда я заметила её взгляд в зеркале заднего вида, она улыбнулась, стараясь не выдать тревогу, которая явно её одолевала.

«Ох, Грэйни, — подумала я, — ты, как и Арти, думаешь, что хорошо скрываешь свои эмоции, но на самом деле вы оба как открытая книга».

Пытаясь разобраться в причинах беспокойства Грэйни, я вспоминала нашу беседу в кондитерской. Что же так привлекло внимание Грэйни и Сюзан с Микаэлем в обычной грозе и моих приключениях?

Мой взгляд упал на Арти, и все мысли о Грэйни вылетели из головы. Вид у брата был непривычный. Он задумчиво смотрел в окно на проносящиеся мимо поля, а на его губах играла мягкая улыбка. Это было так не похоже на него, ведь обычно он был просто «занозой в заднице».

«Малышка Сноу всё-таки добилась своего», — подумала я.

Ну что ж, братец, сочувствую, вы с ней — два сапога пара, Сноу тоже та ещё колючка.

Я ухмыльнулась и достала мобильный из сумочки. Наведя фокус, я сделала его фотографию. Звук затвора вернул Арти к реальности.

— Что ты делаешь? — недовольно спросил он.

Я улыбнулась и ответила:

— Хочу запечатлеть момент «Романтичный Арти».

Мой брат попытался забрать у меня телефон, но я успела нажать на кнопку блокировки. Показав ему язык, я откинулась на заднее сиденье и осталась вне его досягаемости.

— Кто бы говорил о романтике, Вивиан, — прошипел он. — Ты даже за четыре года в университете не нашла себе парня. А в старшей школе у тебя был только прыщавый Эллиот, и то он не дошёл до третьей фазы.

— Что ж, — протянула я, — этот несносный мальчишка решил перейти к активным действиям. И не ты ли разукрасил его лицо на танцах, когда он позволил себе вольности в твоём присутствии?

Арти усмехнулся, признавая мою правоту.

— Но почему же за всё время учёбы в университете мы не слышали о твоих свиданиях?

— Их не было, — сказала я, поймав на себе серьёзный взгляд брата. Я сразу же предугадала следующий вопрос, который он собирался задать.

— Да, и мне не нравятся девушки в этом смысле.

Я заметила, как мама, внимательно слушавшая разговор, облегчённо вздохнула. Наша семья всегда с пониманием относилась к представителям ЛГБТ-сообщества. В городе у нас есть друзья с нетрадиционной ориентацией, и Грэйни была бы готова поддержать нас в любом выборе.

Если брат с самого начала средней школы ходил на свидания, несмотря на свой несуразный подростковый вид, то я проводила время в домашней библиотеке, усердно готовясь к поступлению в университет. Моя личная жизнь не вызывала у меня особого интереса. И я не испытывала сильного влечения к представителям противоположного пола.

В начале своего пути я пыталась следовать общепринятым нормам и ходила на встречи, но они оставляли во мне лишь чувство скуки и разочарования. Это было просто потерянное время.

Даже сейчас меня не волнует вопрос романтики.

— Скажи, Арти, как обстоят дела у тебя с юной Сноу? — я перевела тему на него.

Грэйни закашлялась и попыталась сосредоточиться на дороге.

— Помнится, ты говорил, что она маленькая девочка и не более чем младшая сестренка, — продолжила я. — Что же изменилось за прошедшие четыре года? Когда я была у вас прошлым летом, Сноу выглядела гадким утёнком, а теперь я вижу первую красавицу школы.

Я сделала вид, будто задумалась.

— Что же произошло, дорогой брат?

— Она меня не интересует, — процедил он. — И давай оставим эту тему.

Я пожала плечами.

Он что-то проворчал в ответ и отвернулся к окну.

В салоне автомобиля вновь воцарилась тишина, и каждый погрузился в свои мысли, пока шелест гравия на подъездной дорожке не возвестил о нашем прибытии к дому.

Когда мы подошли к крыльцу, со стороны леса донёсся тоскливый вой, который сжал мое сердце. Повернувшись, я пыталась понять, откуда звук, но, поторапливаемая Грэйни, я прошла в дом и закрыла дверь.

— Отправляйся отдыхать, — сказала она, заметив тёмные круги под моими глазами. — Я принесу твои вещи, а тебе нужно поспать.

Я сонно кивнула в ответ и, взяв рюкзак, начала подниматься по лестнице в свою комнату.

Мозг автоматически считал ступеньки — моя привычка из детства. Первые пять нормальные, шестая скрипит, если встать на неё посередине, а дальше можно было идти спокойно. Я улыбнулась, вспомнив, как Арти каждый раз попадался на ней, когда возвращался домой позже положенного.

Аллилуйя, я наконец-то дома!

Наш дом, словно древний страж, стоит на этом месте уже много лет. Он был частью обширных владений, принадлежавших сэру Артуру Линну, одному из приближённых правителя Эвилиона. Легенда гласит, что сэр Артур сражался бок о бок с королём во время великой зачистки и остался в Кэмкастле, чтобы защищать простой народ. Другая же версия повествует о том, как его сердце пленила красотой дочь соседнего короля, чьи земли граничили с Миддридским лесом.

Девушка очаровала Артура, и вскоре они стали супругами. Но поскольку она была привязана к своей семье, Артур остался в Кэмкастле. Так появился наш дом, у самого края Миддридского леса, рядом с дорогой на Гринлоуд.

Сэр Артур возвёл этот очаровательный дом в два этажа с чердаком, где до сих пор живут потомки Линнов. С течением времени каждое новое поколение привносило в дом что-то своё, отражающее дух эпохи, но сам дом оставался прежним, лишь изредка обновляясь.

На первом этаже располагались просторные и светлые комнаты: кухня, большая столовая, огромный кабинет, уютная гостиная и спальня Грэйни. На втором были наши с Артуром комнаты и ещё одна, закрытая со времён смерти её хозяина, мужа Грэйни Уильяма.

На мансарде Грэйни устроила свою библиотеку, превратив захламлённый чердак в настоящее хранилище книг. Здесь, среди старинных фолиантов и рукописей, она проводила долгие часы, погружаясь в мир историй, куда следом затащила меня.

Формально владельцем дома был Арти, сын покойного мужа Грэйни. К сожалению, я почти не могла вспомнить его. В моей памяти лишь смутно всплывал образ высокого темноволосого мужчины с проницательными голубыми глазами и доброй улыбкой.

Уильям, когда меня удочерили, уже страдал от болезни лёгких. Я помнила только, что Грэйни привезла меня в Стоун Мэнор, и Уильям с теплотой отнёсся ко мне. До самой смерти он читал мне в уютном кабинете в кожаном кресле у камина, укутанный клетчатым пледом, и рассказывал истории о нашей стране.

В год, когда родился Арти, Уильяма не стало. Он не дожил одного дня до рождения своего сына. После его похорон одна из спален на втором этаже была сразу же закрыта, так как Грэйни не могла там больше находиться. С того момента она посвятила всю себя воспитанию меня и Арти.

С такими мыслями я вошла в свою комнату, бросила рюкзак на стул и упала на кровать. Я закрыла глаза и снова услышала душераздирающий вой. Моё сердце предательски забилось. Мне казалось, что потеря, которую я ощущала в этом звуке, проникает в мою душу.

Я поднялась с постели и затворила окно, которое мама оставила слегка открытым для проветривания. Затем я снова легла и попыталась отогнать от себя навязчивые мысли и нарастающий страх, пытаясь заснуть.

***

В небе над лесом Миддрид парила черная птица. Она то снижалась, то вновь поднималась ввысь, следуя за нитью магической энергии, возникшей после грозы. Эта нить привела её к озеру Мортон.

Она резко устремилась вниз, к воде, и начала пристально рассматривать окрестности. Её взгляд привлекли отблески света на правом берегу, и она осторожно направилась в ту сторону. Чтобы не быть замеченной, она укрылась в густой листве дерева, растущего неподалёку.

Внезапно снизу раздался предупреждающий рык: «Что тебе нужно, Церцея?» — пронеслось в мыслях вороны. «Что здесь делает фамильяр двуликой стервы?»

Церцея взглянула на серебристого волка,укрывающего своим телом молодого мужчину.

— Госпожа просила передать твоему подопечному талисман и велела проводить вас до нее, — произнесла она с достоинством.

— Церцея, — протянул волк, оскалив пасть. — Мы не желаем знать предательницу и уж точно не будем слушать её приказы. После всего того «добра», которым она окружила нас, скажи спасибо, что ты до сих пор жива.

Ворона, возмущённо щёлкнув клювом, отбросила сверкающий браслет к лапам волка. Она расправила крылья, готовясь к полёту, и произнесла на прощание:

— Лиярд, не тебе говорить мне такие дерзкие слова. Даже сейчас ты высокомерен, как твоя мёртвая хозяйка. Отныне ты ни с кем из живущих не можешь поддерживать связь, кроме неё. И если ты хочешь помочь юному господину, то не следует отказываться от помощи.

С этими словами она стремительно взмыла в небо, озаренное первыми лучами рассвета, и услышала за спиной разъярённый рык волка:

— Ах ты, стерва чернокнижная! — донеслось до неё.

Лиярд посмотрел на мужчину, укутанного в его шерсть, и проверил, не пришёл ли тот в сознание. Глаза молодого юноши были по-прежнему закрыты, стук сердца едва различался, а грудная клетка еле заметно вздымалась.

Волк знал, что магия призыва требует много энергии как от мага, так и от того, кого маг отправляет в путешествие сквозь время или миры. Важно, чтобы человек, попавший под чары, смог восстановить ману.

Лиярд с грустью вспомнил о своей хозяйке, которая пожертвовала своей жизнью ради их защиты.

Он представил её безжизненное тело, парящее в небе над озером, и, покачав головой, постарался отогнать от себя эти печальные мысли.

Когда он пришёл в себя в этом мире, то осознал, что магия Нимуэ каким-то образом сохранила ему жизнь, хотя по всем законам фамильяр должен умереть вместе с хозяином, с которым он тесно связан на протяжении всей жизни. И эта проклятая курица права: он может контактировать только с ней и с им подобными. Однако это не означало, что он не мог взаимодействовать с окружающим миром иными методами. Его способности были ограничены, но он мог их применять.

Он фыркнул и закрыл глаза. Хотя маны в этом мире почти нет, природа леса позволяла ему восстановить силы благодаря тонкому ручейку магии, который брал своё начало в озере.

Он внимательно посмотрел на украшение, оставленное вороной, и поморщился:

— Хм, давай глянем… Чары преображения, знаний, восстановления и, конечно, магия слежения… — Зверь недовольно фыркнул. Его золотые глаза стали прозрачными, а шерсть заискрилась лунным светом. Он начал мысленно произносить заклинания, чтобы изгнать чары из артефакта и одновременно заменить её своей собственной.

Короткий всполох искры подсказал, что амулет очищен. Он аккуратно надел на руку юноши украшение, стараясь не поранить его клыками, и направил в него поток маны из озера. Тело окутало нежное голубое сияние, мана текла по его жилам, и с каждой секундой его сердцебиение становилось всё более размеренным.

Услышав спокойное дыхание, он ощутил усталость после напряжённой ночи. Веки медленно сомкнулись, погружая фамильяра в глубокий, но чуткий сон хищника.

Громкий крик пронзил тишину, и волк мгновенно встрепенулся. «Неужели барьер пал? Твари вернулись? Или это кто-то другой?» — вихрем пронеслось в голове. Его глаза стали прозрачными, он был готов к действию.

Но через секунду он увидел юного господина, стоящего на коленях и судорожно цепляющегося руками за землю. Это он издавал животный рёв, полный горечи и боли. Волк старался не вспоминать события предыдущей ночи, но вид обезумевшего юноши всколыхнул в нём все скрытые чувства. Следом его вой разнёсся по всему лесу, сливаясь с криками отчаяния.

Когда голос мужчины потерял свою силу, он медленно приблизился к костру. Несколько часов он провёл неподвижно, и лишь отблески пламени, мерцающие в сине-зелёных глазах, придавали им хоть какой-то намёк на жизнь. Ни собственная нагота, ни пронизывающий осенний холод не беспокоили его. Он был похож на прекрасную статую, которую ничто вокруг не могло потревожить.

Волк придвинулся ближе, и человек прислонился к нему, чтобы согреться.

— Лиярд, — произнёс мужчина спустя некоторое время, и в его голосе не было никаких эмоций. — Где мы находимся?

Фамильяр посмотрел на юношу и покачал головой из стороны в сторону, давая понять, что не имеет представления о том, где и в каком времени они оказались.

— Я и не надеялся на ответ, — сказал он и снова замолчал.

Волк издал тихое ворчание. Приподнявшись на передних лапах, он ткнул носом в браслет. Человек на мгновение бросил взгляд на свою руку, вскочил и с отвращением отбросил украшение прочь от себя.

— Твою мать, откуда здесь эмблема этой суки? — прошипел он.

Лиярд встал, подошёл к артефакту и перевернул его носом, заставляя того посмотреть ещё раз. С обратной стороны амулета тонкой гравировкой была высечена орлица.

— Знак Нимуэй, — наконец вымолвил он. — Твоя работа?

Лиярд кивнул.

— Значит, ты не утратил свои силы, — произнес юноша утвердительно. Зверь фыркнул и, подхватив зубами браслет, вернул мужчине. Тот не спешил надевать его обратно, с отвращением глядя на эмблему Морганы — черную ворону.

— Как он здесь оказался? — задал он вопрос волку, что сел рядом и внимательно смотрел на него.

Фамильяр начертил на земле имя Церцея, что заставило рыцаря сжать кулаки.

— Значит, мы в том месте, где водятся прихвостни этой твари. А если тут наследила эта сука, то мир как-то связан с Эвилионом.

Юноша продолжал размышлять, обращаясь к волку, что отвечал ему, оставляя следы на земле.

Да, это был сын Госпожи, воспитанный в духе рыцарства лучшими воинами страны, которых нанимала хозяйка. Но она также сама учила его теории магии, чтобы он мог самостоятельно распознавать опасности, что таятся за пределами мира смертных.

Эти занятия позволили господину получить должность при дворе короля, где он вскоре стал одним из сильнейших воинов. В сражениях его главными преимуществами были тактика и стратегия. Но в быту он оставался наивным, как ребёнок.

Влюбившись в женщину, ради которой он пошёл против Артура, он стал предателем в глазах окружающих. Каждый, кто встречался с ним, плевал ему в лицо. И даже смерть короля после поединка с Мордредом не изменила его положения.

Так закончилась история Ланселота Озёрного.

— Нет, мы далеко не уедем, — слова Ланселота вернули его к разговору. — Есть ли заклинание, которое поможет нам общаться?

Лиярд отрицательно покачал головой.

— Это как-то связано с тем, что маг и фамильяр обмениваются маной при заключении контракта? — спросил мужчина, пристально глядя на волка, который утвердительно кивнул.

— Лиярд, насколько я помню, для создания временного заклинания необходимо обменяться маной с магом, если у второго нет собственной магии? — продолжил мужчина.

Глаза Лиярда удивленно расширились. Юный господин внимательно слушал то, что рассказывала ему его хозяйка. Он задумался. Это может сработать. Хотя это и не долгосрочное соглашение, но для магических целей важно определить чёткие условия. Неопределённые границы могли бы вызвать серьёзные трудности.

Хвост волка беспокойно метался из стороны в сторону. Был один вариант, но волк отвергал его, не желая погружаться в тёмные глубины магии. Однако другие не могли обеспечить им необходимую силу контрактников.

С недовольным рычанием он отправился к озеру, чтобы найти идеальное место для проведения обряда. Он медленно обходил берег, периодически останавливаясь в разных точках.

Для укрепления уз четыре стихии должны слиться вокруг мощного источника маны. Если этого не произойдет, обоим грозила смерть, поэтому выбор места был очень важен, а им в их положении точно нельзя ошибиться.

У правого берега озера тонкие ручейки маны, невидимые для человеческого глаза, сливались в один мощный поток. Рядом рос старый дуб, чьи корни наполовину погрузились в камень.

Проходя мимо, волк ощутил, что энергия могучего зелёного исполина плавно соединяется с энергией озера. «Как необычно, — подумал он. — Я слышу отголоски знакомых чар, но не могу их вспомнить».

Он присел у валуна и закрыл глаза. В его воображении возникла картина из тонких голубых нитей, переплетающихся с зелёными, как листья дуба, и окутывающих всё вокруг. «Что ж, этого должно быть достаточно», — решил он, однако его внимание привлекли движения в нитях. На мгновение увидел образ старика с филином на плече. Тот постоял несколько секунд и растворился в камне, словно призрак.

«Неужели здесь уже был проход между мирами?» — удивился волк. Судя по размытым контурам, он активирован много веков назад. Присутствие Морганы, старый портал, следы иной энергии, явно принадлежащей могущественному волшебнику — всё это не давало ему покоя. Фамильяр напряжённо пытался разгадать эту тайну.

Он ощутил приближение Ланселота и открыл глаза. Тот стоял и пристально смотрел на дуб, в глубине которого скрылось видение. У него был вид человека, пытающегося что-то вспомнить.

— Лиярд, — обратился он к волку. — Я видел это дерево в Эвилионе, там, у беседки моей матери, где она любила уединяться.

Фамильяр с сомнением взглянул на него, а молодой человек, обойдя дерево, внимательно исследовал кору и подозвал его к себе.

— Вот, — продолжил он, — здесь вырезан знак, сделанный моим мечом.

Волк подошёл ближе и увидел неровную монограмму «ЛВ», выведенную детским почерком.

— Матушка точно знала, куда нас направляет, — тихо сказал рыцарь. — Может быть, она предвидела свою гибель?

Он прислонился к дереву, проводя кончиками пальцев по выведенным детским подчерком буквам, а волк начал чертить пятиконечную звезду. Один угол символа был направлен к озеру, второй — к дубу, третий — к огню, а четвёртый — туда, где дул мягкий ветерок. Завершив приготовления, он указал Ланселоту подойти и встать на свободный угол, а сам расположился в центре.

Как только нога Ланселота коснулась знака, вода в озере начала бурлить, подгоняемая внезапно усилившимся ветром. Волны бились о камень, поглощённый корнями дуба, а огонь костра взметнулся столбом к небу. Четыре стихии направили потоки маны к звезде, и магический знак засиял золотым светом.

Лиярд вздохнул. Пятым элементом должна была стать сильная эмоция, из которой они могли бы черпать энергию для поддержания связи контрактников. Глаза фамильяра стали прозрачными, мех начал излучать лунный свет. Ещё раз взглянув на юношу и мысленно прося у того прощение, он воскресил в памяти события минувшей ночи.

Тело Ланселота напряглось, рука потянулась к левому бедру, где когда-то висел меч. Секунда за секундой он снова переживал всё произошедшее, пока твёрдый и холодный голос не разбил тишину на берегу озера:

— Я выбираю месть.

Звезда вспыхнула бордовым цветом, словно запекшаяся кровь, и погасла. Контракт был заключён. Тонкая чёрная нить связала рыцаря и фамильяра.