Мрак сердец наших

Анна Вейл (2024)

Мраки. Люди со сверхъестественными способностями. В Ниневии это грешники и отбросы общества. Лита — одна из них, но презирает Мраков и мечтает о справедливом отношении к себе. По странному стечению обстоятельств она узнает, что правители страны жестоко используют таких, как она, и встречает потомка древнего короля. Теперь перед Литой стоит выбор: присоединиться к лидеру восстания и спасти падших Мраков или принять сторону закона и спастись самой. Но есть ли этот выбор в действительности? Ведь она уже стала пешкой в мире заговоров и тайных обществ, жестоких убийств и борьбы за власть.

Глава 1. Утро в Падающем доме

Возгордился сын Покровителя и не захотел поклонится

новому творению отца своего. И свергнут он был в подземную Тьму.

И захотел отомстить он за изгнание свое, и приказал

Тьме поразить людей. Тьма та сделала грязными

тела людей, противны они стали Покровителя. А из тел

их проникла Тьма в души их. Стали они/

алчными и злыми. И нет им ни доверия, ни дружбы,

ни любви.

Из проповеди отца Ансельма, настоятеля

Храма Бога-Покровителя в Аккаде

Пролог

Человек передо мной горел.

И мне было его не жаль.

Пламя охватило волосы, за ними — рубашку и камзол. Мужчина дернулся, отпрянул и замахал руками, пытаясь сбить огонь.

Член Директории, один из пяти правителей страны, закричал. Душный воздух вздрогнул, звук разлетелся по комнате, отразился от стен и вернулся густой волной, сбив меня с ног. Я рухнула на колени. Стекло в окне лопнуло и брызнуло бриллиантовыми осколками.

Горящий не глядя бросился вперед. Так быстро, что оставил за собой полосу оранжевого света, но врезался стену. Снова взвыл. Я зажала уши, чувствуя, как ладони вдавили в кожу стеклянную крошку.

Нужно было выбираться.

Пылающий человек метался по комнате, не разбирая пути. Вокруг летели искры. Листы со стола взмывали в воздух и загорались на лету. На четвереньках я поползла к двери. Зря. Мужчина споткнулся об меня и рухнул на пол. Я не сдержалась: пнула его по ребрам и даже вскрикнула от ярости и радости. Курт бы оценил мое новое отношение к Директории. Расскажу ему, если выживу.

Горящее тело откинулось на бок. Человек махнул рукой, чтобы ударить меня в ответ, но промахнулся. Кулак опустился на ковер. Мощная дрожь от его удара вспорола паркет, и доски вздыбились. Одна рассекла воздух рядом с моей рукой. Длинная заноза воткнулась в ладонь. Я перекатилась к столу, где пол был еще ровным. Но тут дикая боль пронзила мою ногу. Я вскрикнула и дернулась. Горящий лист упал на мое платье, ткань занялась огнем. Не хочу сгореть здесь живьем! Я сбила пламя и вскочила.

Между мной и дверью был живой факел. Человек замер, словно перестал ощущать жар. Оранжевые всполохи огибали глаза, и в них я видела ледяную ненависть. Он встал. Охваченный пламенем с головы до ног мой враг напоминал огненного демона, убитого Богом-Покровителем. Мужчина бросился на меня. Но я не бог, мне не победить…

Глава 1. Утро в Падающем доме

За два месяца до…

Меня всегда раздражало, когда Курт удваивался. Вот один мой брат плетется вниз по лестнице, зевая и потягиваясь, а второй с выпученными глазами только что влетел в кухню через черный вход.

— На завтрак не рассчитывай. Ты уже ел, — бросила я тому, за которым захлопнулась входная дверь.

— Еще нет, — возмутился второй — тот, что уже спустился, остановился рядом со мной и тер живот.

Я зажмурилась. Мы почти всегда прыгаем в прошлое вместе. Но в те редкие случаи, когда Курт делает это один, оказывается рядом с самим собой и попадется мне на глаза вот так, в удвоенном количестве, голова начинает кружиться. Два одинаково высоких тощих белобрысых парня, которые одинаково улыбаются, хмурятся и машут длинными руками. Словно в комнате стоит зеркало, но я в нем почему-то не отражаюсь.

Тем временем, Курт — настоящий Курт, то есть из настоящего времени, — схватил с тарелки еще горячую оладью и стал перебрасывать из руки в руку.

— А сосиски есть? — он оглядел кухонный стол, на котором я готовила завтрак.

— А ты на них заработал?

Курт поджал губы. Я же взяла тарелку с оладьями, банку с остатками меда и подцепив мизинцем кружку чая, двинулась к обеденному столу. Стол был шершавый, весь в царапинах и следах термитов. Местами из-за влаги и грубого обращения от него отошли щепки, и каждый раз садясь завтракать или ужинать, мы рисковали посадить занозу. Пусть так, но я буду есть за столом, как приличный человек.

Чтобы не смотреть на Курта из будущего, я обвела взглядом кухню. Вся мебель была в таком же плачевном состоянии, как и стол. Дверцы шкафов покосились и не закрывались, ножки стульев угрожали подогнуться в любой момент. Очаг почернел, а его кладка потрескалась — провалиться, дрова кончаются! Хотя уже май, вряд ли еще будут заморозки. Лучи весеннего солнце били в окно и высвечивали все убожество нашего жилища. Как же я мечтала о занавесках…

От покосившейся рамы взгляд все равно скользнул к настоящему Курту, который стоя запихивал оладью в рот — ну, что за варварство. Затем я все же глянула на Курта из будущего. Он по колено вывозился в грязи, и вокруг его ступней уже расползалась коричневая лужа. Я поморщилась.

По негласной традиции, когда Курт являлся из будущего, мы его игнорировали. Он тоже к нам не лез. Этому же Курту явно хотелось поговорить. Он сорвался с места и подбежал ко мне, оставляя цепочку мокрых следов. Я застонала — теперь пол придется мыть.

— Знаешь, что? Знаешь, что? — Курт навис надо мной.

— Не знаю, — ответила я, не поднимая головы, и сделала глоток чаю.

— Ты не представляешь, что произошло! — Курт вскинул руки.

— Что? — Курт из настоящего заинтересовался. Он взял свою кружку и тоже двинулся к столу.

Я бросила на него хмурый взгляд. Ну, вот зачем? Зачем знать, что случится в будущем, если этого не изменить? Мы это ещё в приюте выяснили. Если местные задиры собирались нас побить, как бы мы ни прятались, они все равно нас находили и все равно били.

— Когда? — я попыталась отклонить русло разговора, чтобы потянуть время.

— Вечером! Нет, ну ты представляешь, представляешь! — будущий Курт принялся ходить из стороны в сторону. С его ростом и длинными ногами получалось сделать всего по паре шагов в каждую сторону. — Я подхожу к дому…

— Постой, этим вечером? Сегодня, в смысле или когда?

— Да, сегодня-сегодня!

— А почему ты такой грязный?

— Так я и рассказываю, ну, не перебивай. Я к дому подхожу, и меня карета обгоняет и вот — облила. Вечером, кстати, дождь будет…

— Увлекательная история, — хмыкнула я.

Даже настоящий Курт потерял интерес и потянулся к новой оладье. Я шлепнула его по руке и указала на вилку. Он скорчил гримасу, но прибор взял.

— Да, я не про это. Лита, ну, послушай меня! Не в карете дело. То есть, в ней тоже, но не в самой. Там внутри был Бодуэн Вормский.

В первую секунду у меня отвисла челюсть. Во вторую я все-таки подняла голову и уставилась на будущего Курта. В третью — засмеялась.

— Бодуэн Вормский? Новый член Директории? Здесь? В Лагаше? Он заблудился что ли? Ехал такой из столицы по Королевскому тракт и свернул не туда? Ничего не путаешь? — я откинулась на спинку стула.

— Не путаю.

— Откуда ты его знаешь-то? Тебе же даже голосовать нельзя?

— Я плакат с ним видел.

— То есть ты утверждаешь, — я подперла подбородок локтем и сощурилась, — что один из пяти высших чинов Ниневии, взял и приехал в наше захолустье. И зачем?

— А я почем знаю!

— Ну и смысл тогда про это рассказывать?

Теперь гримасу скорчил будущий Курт. Зато настоящий подал голос.

— Приехал глянуть на знаменитые Падающие дома, — он качнулся на стуле и драматично — совсем как его версия из будущего — поднял руки к потолку.

Я глянула в окно. Там темнела дюжина домов — таких же ветхих, серых и покосившихся, как наш. Они ютились на краю крутого утеса: одна половина каждого цеплялась за твердую землю, а другая висела над пропастью. И лишь тонкие бревна фундамента, словно деревянные щупальца, хватались за склон и удерживали слабый баланс. Даже с моего места было видно, что пол у многих домов покосился, а крыша склонилась в сторону ущелья.

В Ниневии много прекрасных мест: красные озера Мохендро, Алмазные горы, Водопад тысячи сестер. Но некоторые путешественники по Королевскому тракту делали крюк, чтобы посмотреть на это убогое чудо инженерной глупости. Конечно, с высоты можно было рассмотреть сверкающие воды реки Тифр или зеленое море непроходимых лесов Джезире на другом берегу, только ехали сюда не за красивыми видами.

Искатели впечатлений надеялись увидеть, как какой-нибудь из домов сорвется и разобьется о скалы. Везло им редко. Дома падали со скоростью одна штука в пару лет. Да, наш тоже когда-то рухнет.

Пару лет назад Свен, наш с Куртом приютский друг, рассказал мне про рычаг. Уж не знаю, правильно ли я его поняла, но когда мы заняли дом, я решила, что спальни будут в самой опасной его части — над обрывом. А кухня и гостиная — в той, что стоит на земле. Так, если дом упадет ночью, мы будем спать и ничего не почувствуем, а если днем — может, успеем выбежать на улицу. Вот такая я предусмотрительная. А Курт говорит — занудная. Еще посмотрим, кто окажется прав, когда наш дом рухнет.

Естественно, доброжелательных соседей у нас не было. Вообще никаких не было. Зато жилье нам досталось бесплатно.

— Мовет, уве ва просфотр теньги брать? — предложил Курт с набитым ртом.

— Конечно, если ничего больше придумать не можешь. Ты! — я резко обернулась к брату из будущего, отчего он вздрогнул. — Нашел сегодня работу?

— Ээм, — Курт забегал глазами, а потом вскинул руку, уставился на часы на запястье, постучал пальцем по циферблату и прицокнул языком. — Ну надо же, как время бежит. Вот и три мину…

Часы звякнули, Курт исчез. Просто испарился. Словно я моргнула — закрыла глаза всего на мгновенье, — а мир успел измениться. От этого тоже кружилась голова.

Нет, ну, каков прохвост! Я фыркнула и бросила злой взгляд на оставшегося Курта. Он, не чувствуя угрызений совести, доедал последнюю оладью — опять руками.

— А интересно, что Директория здесь забыла? — спросил он после большого глотка чая.

— Если они и правда здесь, то это дело не твоего ума, — огрызнулась я.

Можно было бы в сотый раз сказать ему, чтобы пошел искать работу, но мы уже выяснили — сегодня он этого не сделает. Поэтому я молча собрала чашки, отнесла на кухню и пошла за сумкой.

— Ты не рано? Только восемь, — Курт ковырял ногтем в зубах, раскачиваясь на стуле.

— В Секретариат нужно — отметиться.

Курт фыркнул и закатил глаза. Следом глаза закатила я. Ох, и нарвется же он однажды.

— Тебе когда идти?

— Скоро.

— Курт!

— На следующей неделе.

— Не откладывай до последнего дня. Сходи пораньше.

— Обязательно, схожу, отмечусь, ручки там поцелую, в ноги поклонюсь. На коленях перед ними ползать буду: «Пожалуйста-пожалуйста, отметьте меня, я ведь так хочу, чтобы меня считали, на мне клеймо ставили, как на корове на убой, и переезжать запрещали».

— Никто не запрещает тебе переехать, можешь свалить, когда захочешь.

— Схожу я, отстань.

— И посуду помой, — бросила я, перекидывая сумку через плечо.

Я двинулась к двери, но затормозила у порога. С коврика у двери, светло серого от времени, на меня уставились два коричневых отпечатка ног. Я опустилась на колени и коснулась ткани. Посмотрела на края коврика — снова на грязь. Разводы стали менять цвет — с коричневого на серый, — через минуты их вообще не было видно, а коврик вновь стал монотонно скучным и потертым по всей площади. Я не люблю это делать, но пятна я тоже не люблю. Ну и плевать, что они скоро появятся вновь, но оставлю я дом в порядке. Вот такая я — посмотрим правде в глаза — занудная.