Мрак сердец наших

Анна Вейл (2024)

Мраки. Люди со сверхъестественными способностями. В Ниневии это грешники и отбросы общества. Лита — одна из них, но презирает Мраков и мечтает о справедливом отношении к себе. По странному стечению обстоятельств она узнает, что правители страны жестоко используют таких, как она, и встречает потомка древнего короля. Теперь перед Литой стоит выбор: присоединиться к лидеру восстания и спасти падших Мраков или принять сторону закона и спастись самой. Но есть ли этот выбор в действительности? Ведь она уже стала пешкой в мире заговоров и тайных обществ, жестоких убийств и борьбы за власть.

Глава 25. Пришествие мессии

— Ты не обижайся на него, — я подошла к Рингольду, который остановился на тротуаре и ждал меня.

— На дураков не обижаются, — бросил он и двинулся вниз по улице.

Был уже полдень, и на улице становилось все больше людей. Мы вышли из квартала публичных домов и оказались на очередной торговой улице. Рин, хоть и сделал вид, что слова Курта его не задели, хмурился, смотрел себе под ноги, а на мои вопросы отвечал односложно. Даже пропустил мимо ушей мою просьбу помочь с покупками. Расплачиваться с торговцами мне пришлось самой. Но каждый раз, когда я протягивала поддельную купюру, пальцы мои чуть дрожали, а сама я бросала взгляд на руку — не проступило ли клеймо. Наверное, все же нужно было потратить время и выяснить, как долго держится цвет, который я наношу.

Завернув за угол, я чуть не налетела на двух офицеров Надзора, которые показывали мой портрет владельцу уличного кафе. Меня словно холодной водой облили, я заметалась и хотела было рвануть назад, но Рин схватил за плечо.

— Иди спокойно, — прошипел мне в ухо.

Он медленно зашагал вперед, не выпуская моей руки, так что мне оставалось только подчиниться и переставлять ватные ноги. Мы миновали стражей, которые провели по нам взглядом, будто по пустому месту, и продолжили расспрашивать хозяина закусочной. Лишь отойдя на дюжину шагов, Рин завернул в проулок и остановился.

— Никогда не беги, так привлечешь внимание, они точно заподозрят что-то, — произнес Рингольд, склонившись ко мне.

Между домами стояли ящики и кадки с цветами. Мимо прошла пара горничных, судя по их чепчикам и фартукам. Я с опаской глянула на них, подвинулась за самый большой фикус и ответила так же шепотом.

— А если бы они узнали нас? Да, волосы другие, но лица то не изменились, если приглядеться, то можно все понять.

— Они явно не собирались вглядываться. В крайнем случае, ты всегда можешь снова полезть целоваться.

Я в этот момент высматривала из нашего укрытия офицеров на улице, но при этих словах замерла. Потом обернулась и уставилась на Рина. Он прислонился плечом к стене дома и усмехался. Нагло так.

— Да я же… Это чтобы… там Надзор же… чтобы нас…

— Да-да, конечно, — Рин поднял руку, останавливая меня. — Я все понимаю. Наши жизни висели на волоске. Надзор вот-вот схватил бы нас. И ты поняла, что это твой последний шанс… А то когда бы еще смогла.

Ну каков нахал! Я стукнула Рина по плечу. Он отклонился и засмеялся.

— Жизнь у нас опасная, — он вновь заговорил серьезно, хоть губы его то и дело расплывались в улыбке. — И кто знает, какая встреча с Надзором станет последней. Так что ты не стесняйся, как только увидишь их на улице, сразу целуй меня.

— Да не буду я тебя целовать, — от возмущения я топнула. Ему бы все шутки шутить. Неужели, действительно думает, что я специально к нему полезла? — Да я, да я, тогда даже подумать ни о чем не успела. И уж точно не буду тебя целовать на улице. Тут же люди смотрят!

Рин вдруг перестал смеяться, нахмурился, потом наклонился ко мне. Так близко, что я даже испугалась и попыталась сделать шаг назад, но огромный горшок с фикусом отрезал мне путь.

— Так тебя только это останавливает? Здесь, — он слегка повернул голову, оглядел переулок и снова посмотрел на меня, — никто не смотрит.

На улочке, действительного, никого…

Додумать мысль я не успела, потому что Рингольд обхватил меня сзади за шею, притянул и поцеловал. Не так грубо, неуклюже и почти больно, как это сделала я в «Хрустальной голубке», а… а… Мягко? Горячо? Нежно? Волнующе? Даже спустя время я не могла подобрать слова для той волны радости и жара, что захлестнула меня, выбила дыхание из груди, подняла на гребень к самому солнцу, так высоко, что весь мир вокруг засиял.

Когда Рин разорвал поцелуй, я полетела вниз — на скучную серую землю, в узкий безлюдный переулок. Голова от этого закружилась. Рин стоял, прижавшись головой к моему лбу, и тяжело дышал.

Первая полноценная мысль, которую я смогла додумать до конца была: «Это совсем не как со Свеном». С ним точно не считается.

Рин потерся кончиком носа о мой нос и наклонился к уху. Я щекой почувствовала легкую щетину у него на подбородке.

— В следующий раз, когда захочешь целоваться, просто попросили, а не жди Надзор.

Рин тихо засмеялся, а я вконец смутилась. Что мне делать? Тоже засмеяться? Или надо возмутиться? Или обидеться? Но на что? Я беспомощно уставилась себе под ноги. А Рингольд взял меня за руку и повел на главную улицу. Там он остановился, поднял голову к небу, где солнце только начало разгонять тонкие серые тучи, и зажмурился. Затем быстро опустил глаза на меня и подмигнул. Я вновь потупилась, но послушно пошла за ним, когда Рин двинулся по улице, раскачивая нашими сплетенными руками.

***

— Что за толпа? — он вдруг остановился, повернул голову и оглядел сотню людей на площади.

Мы только что подошли к пекарне, и я почти смогла вернуть себе самообладание, купить хлеб — дело простое и тут не нужно много думать. Мимо текли реки людей. Они набирали силы, сливались в одну могучую толпу, что своим напором не уступила бы Тифру. Жители города двигались к зданию из белого мрамора, с высокими резными колоннами, барельефами и широкой лестницей из десятков ступеней. В лучах солнца ярко сияла громадина церкви.

— Воскресенье. На мессу пришли. Спасибо, — я взяла у торговца три большие лепешки и порадовалась тому, что мой голос почти не дрожал.

— И что, люди все еще верят в Бога-Покровителя? — Рин продолжал разглядывать толпу и только после третьего моего тычка хлебом в живот, обратил внимание на еду, взял лепешки и засунул их в заплечную сумку.

— Других вроде не было, — я пожала плечами.

Мы с Куртом не были особо религиозными. Сложно верить в Бога, если его служители называют нас проклятыми и не пускают в церковь. Однажды директриса приюта, мадам Годфри, решила прочесть нам священные книги в надежде вытравить «мрак из наших душ». Курт тогда довольно грязно ругнулся, за что получил сильный подзатыльник и, естественно, прыгнул. Годфри плюнула на «поганых Мраков, которых только могила исправит».

Люди на лестнице перед церковью с Богом-Покровителем явно были знакомы гораздо ближе. Ведь им как минимум разрешалось войти в его дом. Конечно, с соблюдением приличий: мужчины снимали шляпы, а женщины стягивали кружевные перчатки, оголяя чистые белые ладони.

— А еще верят, что однажды появится посланник бога, который скажет, как нужно жить? — Рингольд поморщился, но взгляда от людей не оторвал.

— Вроде, а что?

— А то. Пошли, — он быстро потянул меня к церкви.

Я на бегу еще раз проверила руку — метка все еще не проступила. Значит, меня не прогонят. Если, конечно, не сочтут за оскорбление мое потрепанное и запылившееся платье. Рингольд ужом пробирался сквозь толпу, огибая то группу матрон, чьи старомодные платья с огромными кринолинами перегораживали дорогу, то квартет мужчин в строгих костюмах, что даже у входа в церковь обсуждали цены на хлопок.

— Устроим небольшое шоу, — прошептал Рин мне на ухо, как только мы вошли в прохладный зал.

Я ахнула. Огромное пространство уходило вверх на невероятную высоту. Стволы колонн, что разделяли части церкви, были такими огромными, что у меня заболела шея — так сильно мне пришлось задрать голову, оглядывая их. В воздухе сильно пахло чем-то одновременно сладким и терпким, и от запаха заслезились глаза.

— Что такое шоу? — я все еще не могла оторваться от далекого потолка, украшенного изображением голубого неба, облаков и людей, сидящих на них.

— Ты, — Рин слегка тряхнул меня, привлекая внимание, — сядешь поближе. Я останусь здесь, а когда все соберутся, прыгну и появлюсь на сцене. Ну, или как это там называется. Ты закричишь «Мессия. Нам явился мессия». Ну, что-то такое, сымпровизируй там. Я притворюсь посланником и толкну речь, что нужно хорошо к Мракам относиться, и вообще, будет круто, если будет король-Мрак.

А Курт его все-таки его задел. Но не таков был Рин, чтобы мириться с чем-то. Нормальные люди не захотят подчиниться Мраку? Значит нужно их убедить! Но эта его идея была совершенно бредовой. Никто же не поверит! Да люди ходят в церковь, да, кто-то, наверное, молиться или исповедуется. Но ведь все понимают, что чудес не бывает.

— Они сразу поймут, что тут что-то нечисто, и что ты — шарлатан.

— Это мы еще посмотрим. Тут весь фокус в том, чтобы эффектно появиться. Давай-давай, иди, — он развернул меня и подтолкнул в спину.

Не собиралась я участвовать в его безрассудном «шоу»! Там на площади с десяток офицеров Надзора, которые ищут нас, а он решил перед всем городом заявиться и утверждать, что он посланник Бога. Но сказать это Рину я не успела — меня понес людской поток. Месса начиналась, и прихожане двинулись к скамейкам, обращенным к алтарю. Я заняла место в четвертом ряду с самого края. Еще раз проверила метку.

Передо мной был орган — я узнала его по картинкам в книгах: ряд клавиш как у пианино и сотня труб. Но рассмотреть инструмент я не успела — вперед вышел священник и зычным голосом начал проповедь. Скоро я поняла, что без церкви в своей жизни ничего не потеряла. Священник говорил про Мраков, чьими душами завладела тьма, и они погрязли в пороке. О, Рингольд выбрал отличный день, чтобы притвориться посланником бога.

Я вновь посмотрела на орган, провела взглядом вверх по трубам и вздрогнула. Там, где заканчивался инструмент, была небольшая площадка, и именно там, перед всеми жителями города только что появился Рин. Только его никто не заметил. Он вскинул руки, подражая жесту священника, и набрал в грудь воздух, чтобы обратиться к толпе.

И тут загрохотал орган. Я даже зажмурилась. Музыка ударила по ушам, Рин же на своей площадке и вовсе согнулся от оглушающего «та-дам». Он схватился за голову, и я со своего места я видела, как он ругается.

— Всех вас, дети мои, и даже заблудших Мраковнаставит на путь истинный Посланник божий. Пришествие его грядет, — протрубил священник так, что перекричал музыку.

Может, все же стоит указать всем на Рингольда. Вон ваш Посланник корчится и бьет ногой по трубе органа? Удобный момент.

Внезапно рядом со священником оказался сгорбленный человек. Появился из воздуха. Священник отпрянул и стукнул по спине органиста. Тот вздрогнул, и музыка оборвалась. Толпа замерла. Я бросила взгляд навверх, Рин был на месте, но он тоже заметил человека на помосте.

Сгорбленный распрямился, огляделся и бросился по проходу.

— Лита, — он упал передо мной на колени и схватил за руки.

Лицо его было покрыто синяками, бровь и губа треснули, и я не сразу узнала своего брата.

— Курт? — мой голос эхом прокатился по церкви. — Что с тобой…

— Неважно. Меня поймали… Они меня туда… и там, тут нас много. Мраков…в смысле…

Он путался, перескакивал со слова на слово, разбитая губа мешала нормально выговаривать слова. А я не понимала, что происходит, ведь мы оставили его на постоялом дворе.

— Что? Где? — выдавила я.

— Не знаю. Где-то… Здесь дыра в стене, я вижу коня…

— Ты на конюшне?

— Да не настоящего! Рисованного. И лебедя. И Льва. Лев, да. Дурацкий такой. Твой любимый!

— Что за?

— Ну, ты его все время… любишь ты его…

Курт смолк, чтобы сглотнуть. И в этот момент голос подал мужчина, что сидел сразу за мной.

— Мессия?

— Богохульник! Это не Мессия, а Мрак! — пророкотал священник, тыча пальцем в Курта. — Настоящий Мессия явится в лучах божественного света и осветит все вокруг!

Брат судорожно цеплялся за меня окровавленной рукой, на которой даже издали можно было рассмотреть метку. Толпа дернулась, повернулась к служителю, снова к Курту и вдруг удивленно выдохнула.

Я в ужасе вскинула голову и поняла, что многие теперь смотрят на меня. Взгляд мой метался от одного лица к другому, я вновь опустила глаза к Курту, который силился подняться. В поле зрения попала моя коса, что я перебросила вперед. Новый цвет сходил с нее прямо на глазах. Из черных мои волосы становились светлоруссыми. Тут случайный солнечный луч пробился сквозь стекло витраж и осветил мою голову. Глаза сильно защипало, зато волосы засветились золотом.

— Мессия, мессия!

— Он освещает все вокруг!

— Он светил ее!

— Он пролили на нее свет! — шепот расходился по толпе, как круги по воде, пока не превратился в одиночный истеричный крик:

— Мессия явился!

— Прекратите! Это черная магия! Еретики! — не унимался священник, он широко размахивал руками, пытаясь успокоить паству. — Это не мессия! Посланник божий придет к нам сквозь горе и невзгоды. Многие будут хотеть его смерти, и лишь его дар поможет справиться с врагами и принести Благую весть…

— Ну все, мелкий, ты меня достал!

За спиной Курт появился Рин — он наконец прыгнул со своей площадки над органом. Он схватил моего брата за плечи, развернул и толкнул так, что Курт упал и проехал на спине вдоль пяти рядов скамеек.

— Ты это специально, гад, да? — Рингольд в два шага оказался рядом и схватил Курта за грудки.

Я вскрикнула от страха, что Рин сейчас придушит брата, но тот и сам остановился. Я видела, как он в недоумении разглядывает израненное лицо и хмурится.

— Он бьет мессию! Убивец! Душегуб! — взорвалась толпа.

Люди, не сговариваясь, высыпали в проход между скамейками и стали приближаться к парням на полу. Я попыталась протиснуться, но мне не хватало сил отодвинуть даже ближайшую ко мне спину. В злом бессилье я вскочила на скамейку, чтобы хотя бы видеть дерущихся.

— Отстань придурок, отстань! Это все из-за тебя! — махал руками Курт.

Рин выпустил из рук рубашку брата и оглядел приближающуюся толпу фанатиков. Он дернулся, выхватил у ближайшего мужчины трость и направил её на толпу. Люди замерли. Но со всеми ему явно было не справиться. Рин обернулся и нашел меня глазами, кажется, не понимая, что происходит и что ему делать.

— Прыгай, прыгай отсюда! — закричала я и указала на дверь.

Вряд ли Рин смог расслышать мой крик в шуме толпы, но повернулся к двери, снова ко мне и замотал головой. Я снова ткнула в сторону двери и сделала самое сердитое лицо, на которое была способна. Не хватало еще, чтобы принца сейчас схватили! Рин скривился, но наконец послушался и исчез.

Толпа вновь вскрикнула в религиозном экстазе.

— Мессия, ты изгнал ирода!

— Ты одолел своего врага.

–… одним взглядом…

–… словом… и он повиновался.

— Мессия явился, — возвестил самый громкий голос.

Я вздрогнула и обернулась. Через секунду с шелестом тоже сделала и людская масса у моих ног. Теперь все мы смотрели на священника, а он со своего места на возвышении смотрел на Курта. Проповедник опустился на ступеньку, и толпа разошлась перед ним, образуя коридор к Курту.

— Мессия, это ты? — он смахнул слезу и протянул руки, как будто собирался обнять сына, вернувшегося домой спустя много лет.

— Нет, провалиться тебе, я Мрак! — огрызнулся Курт и встал на четвереньки, чтобы попытаться подняться. — И пустите меня к сестре! Лита, где ты?

Я вновь попыталась протиснуться к брату, но толпа стояла стеной.

— Мессия-Мрак! — пророкотал священник.

Слова его пронеслись по всей зале, отозвались от дальних стен, закрутились вокруг колонн и вернулись к алтарю. Я услышала, как люди рядом тихо, едва шевеля губами повторяют услышанное, словно пробуют фразу на вкус. Не будь ситуация настолько невероятной и пугающей, я бы посмеялась. Вряд ли прихожане думали, что эти два слова могут стоять рядом. Да не поверят они этому!

Но они поверили!

Мессия-Мрак! Мессия-Мрак!Слова звучали все громче, все больше людей подхватывали их. И тут толпа вновь зашевелилась и все такой же непробиваемой стеной двинулась к Курту.

Я так и не смогла вклиниться между прихожанами и как безумная носилась по скамье, стараясь хоть что-то рассмотреть. Внезапно я увидела брата на уровне глаз — его подняли на руки. Люди собрались куда-то его нести, но никак не могли определиться, куда, поэтому его окровавленное тело болталась из стороны в сторону. Я видела, как брат корчится от боли и в то же мгновение услышала так хорошо знакомый звук — звон наручных часов Курта.

— Лита! Лошадь, лев. Мраков надо спасать! — успел крикнуть брат, прежде, чем исчез.

Люди замерли с поднятыми руками, но не торопились их опускать. Я по их лицам видела, какие сложные размышления одолевали их. Перед ними явился святой, который оказался, — о, ужас, — Мраком. И более того, призывал спасать Мраков. Мне даже стало их немного жаль. Не каждый день разбиваются в пыль принципы, которым учили всю жизнь. Толпа заозиралась, словно ища моральной поддержки, того, кто наставил бы их. Но Мессии здесь больше не было. Разве что…

— Мессия касался ее, — сгорбленный старик ткнул в меня пальцем. Фанатики подхватили:

— Он осветил ее своей благодатью.

— Он называл ее сестрой.

— Провались, — прошипела я, когда алчные руки потянулись к моему платью.

Я развернулась и опасно балансируя побежала по скамье к стене. Жители города столпились в главном проходе, поэтому путь мой был относительно свободен. Лишь пару раз пришлось перепрыгнуть через задремавших детей. Спрыгнув со скамьи, я полетела вдоль стены к выходу, но кто-то уже бросился мне наперерез. Но даже захоти я, уже не смогла бы остановиться. Ноги несли вперед, и чтобы не врезаться в толпу, я в нее нырнула. Точнее, в просвет между ногами.

Тело мое заскользило по гладкому мрамору легко и быстро, пока не добралось до ступеней. И я полетела вниз. Ударилась лбом, коленом, локтем, сбила попрошайку, зацепила чье-то платье и скользнула щекой по чьей-то туфлю. И все же, остановившись в самом низу, я нашла силы подняться. Не хватало еще, чтобы фанатики разорвали меня на куски, как новую святую.

Я глянула на толпу, хлынувшую из церковных дверей, и тут же отвернулась, чтобы дать деру. Вот только передо мной была широкая в несколько метров стена с объявлениями. Новые законы, расписание богослужений и… ну, конечно, наши с Куртом и Рином портреты!

Страх вновь накатил на меня. Я заозиралась. Толпа спешила вниз по лестнице церкви в поисках сестры мессии, сразу несколько стражей Надзора заинтересовались происходящим и двинулись к церкви. Дыши. Спокойно. Рин сказал: нельзя бежать — так привлечешь внимание, ведь никто тебя не узнает, выглядишь иначе.

Провалиться! Я схватила косу и поднесла к глазам. Новый цвет сошел! Я выгляжу, как обычно. Я вскинула голову и тут же встретилась взглядом с офицером на другой стороне улицы. Он смотрел то на меня, то на лист бумаги в своих руках, сравнивая и хмурясь. Он быстрым движением свернул объявление и зашагал в мою сторону, а я попятилась. И тут же в кого-то врезалась. На мое плечо легла тяжелая ладонь и быстро двинулась вверх, зажала рот и потянула назад. В руке была мокрая вонючая тряпка, запах ударил сначала в нос, потом — в мозг. Больше я ничего не видела.