Согрей меня

Мария Калинина (2024)

Вероника ведет совершенно обычную тихую и по-своему счастливую жизнь в провинциальном городке. Она ходит на работу, улыбается соседям, сплетничает с подругой и строит отношения со своим молодым человеком. Но никто из ее знакомых и не догадывается о той страшной тайне, которую она ревностно хранит в своем сердце, до тех пор пока ее жизнь не начинает рушиться на глазах. Ее жених и подруга пропадают, а начальница неожиданно увольняет ее. В поисках ответов на свои вопросы она вынуждена столкнуться с гораздо большим ужасом, чем ее собственные внутренние демоны.

Глава 20

Две недели спустя

Вероника уже решила, что не будет брать обязанности ответственного по обучению, но, как оказалось, сообщить об этом мисс Леоне оказалось довольно затруднительным. Она пыталась выцепить хозяйку, но так и не смогла с ней пересечься. И это не смотря на то, девушка работала буквально каждый день без выходных. Мэлани подтвердила, что мисс Леона находилась в коттедже, но ее поиск медленно, но верно превращался в труднопроходимый квест. И Вероника начала переживать о том, что затягивает с ответом на рабочее предложение. Она бы с удовольствием поднялась к мисс Леоне на четвертый этаж сама, но по правилам она не могла быть там, так же как и в подвальных помещениях.

"И почему я должна ловить хозяйку в какой-то рандомный момент, если, по идее, у нее есть свой отдельный кабинет, и она наверняка проводит там большинство своего времени. Почему я не могу подняться к ней сама и просто сказать ей ответ на ее же вопрос? Что за цирк?"злилась она. Странные правила, принятые в этом доме для Сауле и всего персонала, определенно шли вразрез с какой-либо логикой, но нарушать их никто не решался, все-таки размеры штрафов выглядели очень убедительно. А за нарушением некоторых из них даже следовало мгновенное увольнение без выплаты заработной платы. Приходилось злиться и олчать в тряпочку.

Вспомнив о том, что в прошлый раз Мэлани сама передавала хозяйке ее просьбу, она попросила ее помочь и на этот раз, но та наотрез отказалась. После окончания стажировки Мэл довольно неохотно соглашалась на помощь новенькой. Только если это напрямую касалось ее основных обязанностей. Веронику удивляла подобная сухость и холодность. Все же ей казалось, что во время трех стажировочных дней они немного сдружились, но, видимо, она приняла желаемое за действительное.

Новая работа оказалась не просто трудной. Она без лишних преувеличений была адской. Ее финальное тестирование прошло довольно успешно, и затем начались полноценные смены. И вот тогда то Сауле дала ей"прикурить". Вероника каждый божий день спрашивала себя, чем она так заслужила ненависть этой девочки. Что ни день — то постоянная подстава от мелкой нахалки. Сауле никогда не успокаивалась, и все время"вставляла ей палки в колеса". Единственное, что в этой ситуации безмерно восхищало Веронику — так это невероятный полет фантазии мерзавки. Ее"фокусы"отличались большой вариантивностью разной степени изощренности.

Ироничным было то, что при всей строгости воспитания наследницы и огромного количества правил, которым та должна была следовать, среди них не было ни одного, которое бы запрещало мерзавке издеваться над слугами…"Персоналом, ну конечно же, персоналом, а не слугами"устало поправила себя Вероника, в который раз замечая, что иерархическая система, принятая в коттедже, оказалась очень въедливой. Изначально ей казалось диким то, что здесь ко всем обращаются на"мисс"или"мистер", что персонал упорно зовется"слугами", что все женщины носят длинные платья в пол, что распоряжения начальства именуются не иначе как"приказы", но она сама не заметила как привыкла и к этому. Коттедж был отдельной культурной системой, правила которой задавала прекрасная мисс Леона, которая, по всей видимости, была неравнодушна к временам когда еще действовало крепостное право, или (что было даже вероятней) ей была близок феодальный строй средневековой Европы.

"Коль скоро мне за это платят и не бьют розгами, то мне все равно, как все это называется"решила для себя девушка.

Время было уже полдень, и Вероника находилась в своей комнате. Сегодня у нее было на удивление хорошее настроение. Утренний прием лекарств прошел успешно, без каких-либо сюрпризов от капризной девчули. Успех закреплялся тем, что с вечера Сауле тоже была довольно послушной и даже какой-то притихшей. Вероника не хотела делать выводы раньше времени, но ей была приятна мысль, что Сауле наконец-то начинает привыкать к ней.

Вторым радующим ее фактом было то, что она планировала свое возвращение домой. На эти две недели она переезжала в коттедж, чтобы захватывать не только дневные, но и ночные смены. И ее усилия приносили плоды — необходимая сумма для выплаты долга Андрея скапливалась быстрее, чем она рассчитывала. Все-таки платила мисс Леона щедро, и ночные часы очень упрощали дело. День выплаты зарплаты планировался уже завтра. И со следующей недели Вероника рассчитывала ночевать уже дома. Ее грудь в возбуждении ходила ходуном от мысли, что то, что еще недавно казалось невыполнимым, все-таки получилось.

"Маргарет, ты была права, чудеса случаются…" — блаженно жмурилась она, подставляя уже почти летнему солнышку лицо. Как бы ей ни была неприятна эта мысль, но если бы она осталась с Ниной, то такого результата она не достигла бы даже за полгода.

Ночные смены оказались совсем не страшными. Мисс Леона предупреждала, что Сауле частенько страдает бессоницей, но по факту это так и не случилось за все время. Получалось, она просто спокойно спала всю ночь в своей комнате. И все же Вероника предвкушала тот миг, когда сможет уехать. Коттедж был ей ненавистен, и возвращение домой ощущалось почти как освобождение из тюрьмы.

Больше всего она мечтала о миге, когда сможет наконец-то обнять Андрея. Она скучала по нему неимоверно. Было даже необычно, как сильно поменялись их отношения с того момента, как он сделал ей предложение. Она должна была признать, что он оказался прав — у их отношений был шанс заново расцвести, и они использовали его на полную катушку.

Они переписывались с ним каждый день, и у нее складывалось устойчивое ощущение, что они снова вернулись в их конфетно-букетный период. Не смотря на то, что у нее не было ни конфет, ни букетов, их разговоры плавно деградировали на почве любовной химии. Они тратили полчаса на то, чтобы поспорить о том, кто первый уйдет из диалога, или о том, кто больше скучает или о том, кто кого и куда хочет поцеловать.

Все это было таким глупым, нерациональным и в то же время таким безмерно милым, что девушка с удовольствием отдавалась этим почти забытым ощущениям.

Андрей довольно негативно отнесся к ее желанию переехать в коттедж на время. Не сразу, конечно, но ей удалось убедить его, что это необходимо. Девушка невольно улыбнулась, вспомнив их нежное прощание.

— Не думай, что ты будешь там одна напрягаться., — сказал он.

И так и случилось. Он подробно писал ей о всех своих собеседованиях, и, не смотря на то, что они не виделись, она все время ощущала, что сейчас она не одна. И все же, ей очень его недоставало. Недоставало его рук, и его губ. Недоставало объятий.

"Еще совсем немного, и я уеду отсюда. После того как мы с Андреем выплатим этот нелепый долг, я, может, отработаю еще месяцок и сбегу отсюда к чертовой матери"обещала себе девушка. Эта мысль была ее мотиватором каждое утро. И ее сладости было достаточно, чтобы закрыть собой все горечи ее рабочих будней. Во всяком случае, пока.

Не смотря на отсутствие живого контакта, отношения с Андреем просто процветали, но вот у отношений с подругами была несколько другая судьба.

Стремительно развивающиеся дружеские отношения споткнулись о стену реальности. Полина была из тех, с кем действительно нужно увидеться, закупиться чипсами и смотреть сериалы, попутно обсуждая какие-нибудь женские темы. То, что у Вероники резко пропали эти возможности, очень сильно тормозило их. Изначально Полина была настроена очень лояльно к изменившемуся графику девушки, но со временем она стала все чаще жаловалась на то, что ей мало просто общения в чатах. Для Вероники было вновинку такое, но она понимала, что смысл любых отношений в удовлетворении тех или иных потребностей обоих, и они держатся ровно до тех пор пока эти видимые или невидимые потребности удовлетворяются. Полина была слишком живой и эмоциональной, чтобы ей хватало просто знать, что где-то есть человек, который думает о ней хорошо.

А вот отношениям со Светой ее изменившийся график совсем не мешал. По факту, Света даже не знала о том, что график Вероники изменился. Не смотря на Светины заверения о том, что увольнение не станет окончанием их дружбы, все именно так и получилось. Общение заступорилось. Любые попытки Вероники связаться и предложить какую-нибудь совместную деятельность терпели фиаско. Света то и дело ссылалась на наличие какие-то очень важных дел, и быстро завершала любой диалог. Вероника прекратила попытки понять, что происходит. Временами девушку накрывала грусть по утраченному, но она напоминала себе, что потери — это часть жизни. Ей было достаточно знать, что бы ни просходило в жизни Светы — она была жива, здорова и как-то обустраивала свою жизнь. Это было главное.

Из размышлений ее вывело неожиданное движение в кустах, и девушка с опаской подошла поближе к окну, чтобы рассмотреть, что там такое. Ее предыдущие подозрения о том, что в лесу могут быть дикие звери, снова напомнили о себе, и она почувствовала как забилось сердце. Ее живой ум пытался логическим путем вычислить, в какой из комнат этого коттеджа могло храниться оружие, и кто из обитателей умел им пользоваться. Она заставила себя вспомнить, что в любом случае, стоя за стенами этого крепкого дома, на третьем этаже, она была в безопасности, и что не все крупные животные опасны. И все же, неприятное ощущение осталось. Девушка сощурилась, чтобы получше разглядеть животное и увидела, что у него была черная или темно-коричневая шерсть. Существо уперлось в колючие кусты, и в одно сильное движение вылезло из них, и тогда Вероника смогла ясно разглядеть, что это была… Сауле.

"У нее же сейчас занятие… по… русской литературе, кажется"вне себя от удивления подумала Вероника. Как могла воспитанница так легко покидать коттедж во время занятия? Неужели не боится, что преподаватель увидит и сообщит обо всем мисс Леоне? Как вообще такое можно не заметить?

"Она подкупила преподавателя, чтобы покрывал ее"озарила ее внезапная догадка. Вывод казался логичным, но все еще оставался неотвеченным вопрос, как девочке и ее преподавателю удалось обойти камеры. Ну не может быть такого, чтобы в комнате Сауле была камера, а в учебном кабинете — нет.

Отставив в сторону бесполезные вопросы, Вероника взглядом коршуна наблюдала за детской фигуркой, раздумывая, что ей теперь делать с внезапно открывшейся информацией. Сейчас в ее руках было знание, которое могло погубить карьеру преподавателя, зарубить половину зарплаты Изольде и хорошенько проучить Сауле. Ей даже делать ничего не стоило, всего лишь мягко и ненавязчиво намекнуть мисс Леоне…

В конце концов, она решила остаться на месте и просто понаблюдать, чтобы лучше понимать, зачем мелкой мерзавке потребовалось так рисковать, чтобы смыться с занятия.

В глубине души девушка не могла осуждать свою воспитанницу за такое желание. Она сама бы давно повесилась с таким распорядком дня. Ни отдыха, ни развлечений, ни друзей. Каждый день похож на предыдущий. Каждый день мелькают лица людей, которых ты предпочел бы не видеть. Вероника с внезапной ясностью осознала, что жизнь Сауле действительно была ничем не лучше, чем ее собственная жизнь приюте. У нее хотя бы была Маргарет, а вот у Сауле не было никого. И все же, это все еще не объясняло эту странную вылазку. Риск был слишком неоправдан, чтобы делать это только для того, чтобы"подышать свежим воздухом". Наверняка, у девочки была какая-то конкретная цель. Вероника с досадой закусила губу, когда поняла, что при всем желании узнать об этом она сейчас не сможет. Для этого нужно было последовать за Сауле, но та уже успеет два раза исчезнуть из вида, пока она спустится вниз. Поэтому Вероника аккуратно спряталась за шторкой, напряженно наблюдая за хрупким силуэтом своей подопечной.

Замерев на мгновение, девочка кинулась за большое дерево, и затем потерялась из вида. Веронику очень удивило то, насколько быстрыми и ловкими были движения ее воспитанницы. В них не было излишней суеты, которая часто бывает у тех, кто испытывает страх. Из этого можно было сделать вывод, что это далеко не первая успешная вылазка подобного рода. Девушка засекла время на часах, и затаилась.

Минута проходила за минутой, а за окном ничего особенного не происходило. Вероника ни на секунду не отпускала бдительность, напряженно наблюдая за лесом. Прошло ровно 24 минуты 38 секунд, когда уже знакомая темная головка замелькала между деревьями. Сауле, вся измазанная в какой-то грязи, возвращалась назад.

"Интересно, как она объяснит свой внешний вид Изольде"подумала Вероника, всеми силами стараясь рассмотреть подопечную как можно лучше, но ее зрение не позволяло выцепить детали.

Ловким движением зацепившись за карниз на первом этаже, Сауле быстро подтянулась, и уже со следующим точным прыжком зацепилась за оконную раму на втором этаже. Сделав гигантский прыжок с одной рамы на другую, девочка оказалась над тем самым кустом, где Вероника ее видела изначально. Поддев худенькой ножкой стекло, она аккуратно залезла внутрь, не забыв задвинуть стекло обратно. Все это было проделано с ловкостью, присущей разве что акробатам.

«Какие интересные у нее окна. Крайне сомнительно, что они были задуманы такими… Скорее всего, Сауле довольно долго над ними поработала, чтобы стекло так легко двигалось вправо-влево» решила для себя девушка.

Бесшумной тенью выскользнув из своей комнаты, Вероника поспешила на второй этаж, в надежде подслушать, о чем говорят Сауле и преподаватель, но, уже стоя у лестницы, она с досадой вспомнила, что так и не начала хорошо ориентироваться на втором этаже. По сути, он был ей не нужен для работы. Здесь располагались кабинеты для обучения, а также залы для разных творческих занятий. По кабинетам воспитанницу разводила Изольда, а заниматься творчеством здесь у Вероники не было никакого желания, так как Сауле периодически портила ей настроение. Да и не то чтобы она что-то умела.

Мысленно чертыхнувшись, девушка начала бродить по коридорам в призрачной надежде услышать голоса Сауле и преподавателя, но в коридорах стояла глухая тишина. По такой глупости упустить маленькую негодницу было просто невыносимо обидно. Вероника попыталась образно представить весь коттедж, и определить, где мог располагаться кабинет, который она видела в окно своей комнаты, но с образно-пространственным мышлением у нее все было очень плохо.

Пообещав себе начертить схематичный план второго этажа уже сегодня, она уже без особой надежды бродила по коридорам, и уже через несколько минут ее усилия были вознаграждены — девушка различила глухие голоса. Приникнув ухом к двери, она услышала:

— Это произведение стало классическим, потому что отражало дух того времени. Тогда классовое разделение было особено ярким, и тема"маленького человека"была…

Дальше слушать уже не было смысла. Вероника поняла, что уже упустила все самое важное. Она снова мысленно поругала себя за халатность. Досада захлестнула ее с головой. Если бы она раньше думала самой умной частью тела, а не самой красивой, то сейчас могла бы узнать подробности договоренности преподавателя и воспитанницы, а так она осталась с носом. И виновата в этом была только она сама.

Вероника вспомнила свои первые ощущения от коттеджа. Как ей хотелось исследовать каждый уголок этого огромного здания, как все казалось таким привлекательным, волшебным и чарующим. Она также вспомнила, с каким воодушевлением описывала этот коттедж Полине. Но в реальности оказалось, что ей настолько не нравилась эта работа, что ей даже носа не хотелось высовывать из своей комнаты, и она выходила только чтобы поесть и выполнить свою работу. И вот теперь она жестоко поплатилась за свое отсутствие любопытства.

Она сверилась со временем. До обеда было еще время. В этот момент она порадовалась тому, что не согласилась взять на себя обязанности ответственного по обучению, иначе ни о каком времени у нее и не могло идти речи. Да и тайна Сауле угрожала бы тогда уже не зарплате Изольды, а ее собственной.

Вернувшись на третий этаж за блокнотом и ручкой, она снова спустилась по лестнице и начала ходить, время от времени заглядывая в пустые кабинеты, чтобы определить, для чего они предназначены. Изначально это занятие начиналось со скрипом, но вскоре девушка к своему удивлению обнаружила, что ей нравится бродить по этим коридорам. Без присутствия Изольды, которая ей показывала дом в ее первый рабочий день, красота коттеджа открывалась ей с новой стороны. Было что-то по-детски сказочное в том, чтобы ходить лабиринтами этих коридоров, самостоятельно открывая для себя те богатства, которые таили в себе огромные залы. Не смотря на то, что в коттедже все время кто-то находился, он оставлял сильное ощущение необжитости и запустения. Слуг здесь практически не было, и Вероника была полностью предоставлена сама себе.

"Как хорошо, что меня эти дурацкие правила не касаются, и я могу свободно посещать любые места, кроме 4-го этажа и подвальных помещений"с облегчением подумала она. Думать о том, почему Сауле запрещалась даже такая малость, совершенно не хотелось. Девочка действительно жила в этом богатом доме как в золотой клетке.

В художественной комнате Веронике захотелось задержаться подольше. Здесь можно было найти абсолютно любые средства для рисования, разложенные по полочкам в алфавитном порядке, а также целый чулан новеньких мольбертов. На стенах висели картины известных художников. Все это приводило девушку в неописуемый восторг.

— Вам здесь нравится?

Мелодичный спокойный голос вывел ее из своих мыслей. Мисс Леона стояла у входа, наблюдая за тем, как Вероника вертит в руках розовую пастель.

"Когда она успела подойти? Почему я ее не слышала?"удивилась Вероника.

— Очень, — честно ответила она.

— Мне отрадно это слышать. Позвольте вам показать то, что, возможно, вы не заметили.

Вероника отошла в сторону, пропуская мисс Леону вперед, заинтригованная предложением. Хозяйка задумчиво постояла у стены, а затем надавила на какую-то кнопку, которую девушка ранее не заметила. От этого движения открылась дополнительная дверь.

Мисс Леона нажала на выключатель, и Вероника смогла оценить новую комнату. Это была довольно маленькая по меркам этого коттеджа комнатка, полностью забитая холстами с готовыми работами. Мисс Леона продемонстрировала некоторые из работ, выполненные масляными и акриловыми красками. На одной из них был изображен берег моря, на второй пушистый котик. Техника исполнения была просто крышесносная. Каждая деталь была настолько проработанной, отчего создавалось впечатление, что это не картины вовсе.

— Нравится? — спросила мисс Леона.

Веронике не потребовалось отвечать. Ее восхищенные глаза сказали хозяйке все, что ей было нужно.

— А кто художник? — осторожно касаясь кончиками пальцев холста, с придыханием спросила девушка.

— Я дам вам небольшую подсказку. Вы с ним знакомы, — по-доброму улыбнулась мисс Леона.

Вероника покраснела, не желая показывать, насколько скудные у нее познания о великих художниках современности.

— Я не уверена, что сейчас смогу угадать, — запинаясь, ответила она.

— Тогда я не буду вас мучить. Художник — это ваша подопечная, Сауле.

Вероника удивленно уставилась на мисс Леону, уверенная, что это какая-то шутка. Подобные произведения не могли принадлежать ребенку.

— Она действительно может рисовать такие шедевры? — спросила она.

— Сауле умеет удивлять. Но нельзя не отдать должное ее преподавателю, мистеру Ирвину из Британии. Мы специально пригласили его для того, чтобы он давал ей уроки по живописи. Как видите, не зря — подтвердила мисс Леона.

— Даже не знаю, кем я больше восхищаюсь: преподавателем, который помог таланту так развиться или самой Сауле, которая в своем нежном возрасте уже рисует такие великолепные работы, — вне себя от охвативших ее эмоций ответила Вероника.

— Хотите еще посмотреть? — с теплом рассматривая ее, спросила мисс Леона.

— Безумно хочу.

Хозяйка точным движением нашла то, что хотела показать. На этот раз это была картина с изображением пожилой полной женщины с маленькой собачкой в руке. Как и в прошлые разы, картина поражала в самое сердце своей прорисованностью и вниманием к деталям. Смотря на это великолепие, Вероника очень четко поняла одну вещь — фотографии никогда не заменят нарисованные картины. Каждый отдельный штрих отражал в себе душу и состояние художника, отчего их хотелось рассматривать, их хотелось трогать, ими хотелось восхищаться.

— Вижу по вашим глазам, что вы ценитель. Значит, не зря я вам все это показала. Творчеству нужен свой зритель, — удовлетворенно сказала мисс Леона.

— Да… Мне нравится, — немного смущаясь от громких слов, которые употребила хозяйка, поправила Вероника.

— У меня для вас хорошая новость. Буквально вчера мы пообщались с мистером Ирвином о нашей совместной работе и я спросила его, насколько он готов взять себе еще одну ученицу. Мистер Ирвин отнесся к этому предложению весьма и весьма благосклонно.

— Вы хотите, чтобы он обучал меня? — догадалась Вероника.

— Хочу. Я вижу, что вы не нашли мое предложение взять на себя обязанности по обучению Сауле достаточно интересным. Но я хочу вам сказать. что я все-таки надеюсь, что в конце концов вы его примете. И, как видите, я прибегаю к не очень честным методам завлечь вас — лукаво подмигнула ей мисс Леона.

— Но работа этого преподавателя наверняка безумно дорогая!

— Что есть — то есть. Но его работа оправдывает каждый вложенный в нее рубль. Поразительный мужчина. Я сама присутствовала на некоторых из его уроков. Должна сказать, что выполняет свою работу он мастерски.

Девушка почувствовала, как слова застряли в ее горле. Не было никакого секрета, что для наследницы Михаила Александровича мисс Леона выбирала лучшее, но зачем так стараться для обычной няни?

— Почему…? — начала было она.

— Почему я предлагаю это вам? — закончила за нее ее вопрос мисс Леона.

Вероника робко кивнула. Смотреть на хозяйку стало почему-то невыносимо тяжело.

— А почему бы и нет? В конце концов, он уже приехал в Россию, так что мешает мне воспользоваться его услугами снова? И на большинство ваших «почему» ответ будет один — «потому что я так могу».

Вероника молчала, все больше краснея. Мисс Леона едва заметно покачала головой:

— Вы совершенно не любите брать в расчет людей, с которыми вы общаетесь, мисс Вероника. Вы думаете о том, что любую милость нужно заслуживать. Но это крайне неверная позиция по жизни. Правда в том, что люди делают то, что делают, не потому что вы что-то сделали или не сделали, чтобы заслужить это, а потому что так они выражают себя. Человек, который хотя бы раз в жизни почувствовал в своих руках настоящую власть, потом не променяет это ощущение ни на что другое. Дело не в вас, а во мне. Мне нравится оказывать покровительство, я люблю использовать свое влияние. Так я чувствую себя собой. А вы всего лишь оказались в нужное время и в нужном месте. Скажите мне «нет» — и я найду себе другой объект, более открытый к нашему плодотворному взаимодействию.

Вероника снова повернулась к холстам, нерешительно дотрагиваясь до высохшей краски кончиками пальцев. Мисс Леона определенно знала, как взбудоражить ее ум. Ее нереализованная мечта никогда не была так близко. В своих мыслях она представляла себе, что сначала выйдет замуж, потом они с мужем будут усиленно работать несколько лет, чтобы, в конце концов, у нее оказалась необходимое время и необходимая сумма для того, чтобы заняться рисованием. Она никогда не думала, что мечта может вот так просто прыгнуть в руки и предлагать взять себя. От произошедшего ей становилось тяжело дышать.

Мисс Леона с легкой улыбкой наблюдала за ней, ничего более не добавляя. Затем она легонько похлопала девушку по спине, давая сигнал, что им пора выходить. Вероника почувствовала разочарование, когда маленькая дверь закрылась, и они снова оказались в художественном зале. Затем мисс Леона снова повернулась к девушке, чтобы сказать:

— Мне нужно всего лишь ваше согласие, мисс Вероника, и это обучение станет вашим.

Вероника поняла, что сейчас было самое время, чтобы сообщить хозяйке о своем решении отказаться от обязанностей ответственного за обучение, ведь мисс Леона наконец-то сама нашла ее, и даже сама спросила о ее решении. Но у нее не получилось. Ей словно не хватало воздуха, поэтому она лишь растерянно хлопала ресницами, не в силах вымолвить ни слова. В груди зарождалось отчаяние, когда она понимала, что вот сейчас хозяйка уйдет, и ей снова придется целую неделю ловить ее, чтобы сказать своё"Нет", и все же секунды уходили, а она все не могла собраться с силами, чтобы произнести это. Прекрасные работы Сауле стояли перед ее глазами, и она чувствовала как безумно хочет тоже научиться рисовать такие шедевры. Мисс Леона прервала затянувшееся молчание:

— С вашего позволения пойду заниматься своими делами. Уверена, что и у вас найдутся дела помимо меня. Сауле требует довольно много времени и сил.

Вероника ничего не ответила на это, молча наблюдая за легкой, почти невесомой поступью мисс Леоны. Это было просто удивительным, как легко, точно и даже искусно хозяйка превратила ее"нет"в"не знаю", надавив на одно из самых глубинных ее желаний, выбрав для этого самый подходящий момент. Девушка ни минуты не сомневалась, что мисс Леона очень хорошо разбиралась в людях, и умела играть на их чувствах. Ей даже пришло в голову, что то, что у нее не получалось найти мисс Леону ранее, было не случайным.

"Она словно лиса…Интересно, что я бы почувствовала если бы погрузилась в ее сознание"пришла ей в голову неожиданная мысль, которая оказалась на удивление приятной. По телу девушки пошла теплая волна возбуждения, и воображение уже рисовало картины того, что она могла бы увидеть, услышать и почувствовать, когда посмотрела бы на мир глазами мисс Леоны. Какой она бы увидела Изольду? А Сауле? Как отнеслась бы к Михаилу Александровичу? А к самой себе?

Девушка нервно заерзала, обхватив себя руками, настолько ей захотелось сделать все это прямо сейчас. Она тут же поругала себя за подобные мысли. Они были неприемлемы. Мировоззрение мисс Леоны принадлежало только самой мисс Леоне, и так и должно быть. Тот факт, что она имела возможность воровать столь личные вещи, не значил, что она должна делать это. И все же… Ее тело приятно зудело в предвкушении, и она ничего не могла с этим поделать. Загадочная хозяйка вызывала просто неумеренное любопытство.

Сверившись со временем, Вероника поняла, что если она хочет закончить со своими чертежами до обеда, то ей стоит поторопиться. Отогнав навязчивые мысли, она поспешила завершить свои дела. К 12-и часам в ее блокноте красовался криво сделанный макет второго этажа, в котором мог разобраться только тот, кто его рисовал. В общей сложности, ей этого было достаточно. Теперь было важно не забывать таскать его с собой до тех пор, пока она не освоится в здесь.

Времени на макет ушло даже меньше, чем она рассчитывала, но на лестнице на третий этаж с ней случилась неприятность — она упала, и что-то мерзко полостнуло ее по ноге. Боль была острая, но кратковременая. Осмотрев место падения, она чуть не закипела от негодования, когда обнаружила тонкую перетянутую ниточку, завязанную узелками на перилах, а также острую сухую веточку, зафиксированную этой ниточкой где-то слева. Цвет веточки сливался с цветом лестницы, поэтому заметить ее сразу было довольно проблематично.

"Привыкает она ко мне… ага, как же, как же. Этот трюк стар как мир, а я все равно попалась. И когда только эта негодница успевает делать все эти пакости, если ей вообще нельзя выходить из своей комнаты без сопровождения?"с досадой думала девушка.

Собственно, именно это было причиной, по которой Вероника никогда никому не жаловалась на свои"несчастья". Если станет известно, что Сауле вылезает из комнаты, то штраф будет ждать уже саму няню. И все же, она отчего-то была уверена, что пакостить Сауле помогает Изольда. Старая няня вполне спокойно могла прикрывать подобные деяния, потому что вредить не запрещалось правилами. Запрещалось только ходить по дому без сопровождения ответственного.

Подобная неприятность случилась с ней не в первый раз. На самом деле, она попадала в ту или иную ловушку с определеной регулярностью. И все же, острых предметов раньше не было. Видимо, Сауле как покемон эволюционировала в своих извращенных идеях. Веронику максимально возмущало то, что ее воспитанница (или какой-то другой виновный) не думал о безопасности других обитателей. Помимо самой Вероники по этой лестнице вполне могла пройти мисс Леона или кто-то из слуг. Как бы Сауле тогда объяснила бы свои"шалости"?

Попробовав опереться на поврежденную ногу, она чуть не зашипела от боли. Ступенька обильно окрасилась красной жидкостью. Видимо, порез был довольно глубоким.

"Стоило только порадоваться своей удаче, как черная полоса не поленилась напомнить о себе"усмехнулась она. И затем, подпрыгивая словно раненный воробей, она направилась на первый этаж, в кабинет Мэлани, окрапляя кровью весь свой путь.

Мэлани, как обычно, была не в духе. Она постоянно хмурилась, яростно проверяя что-то в бумагах.

— Эээ.. Мэл? — осторожно позвала ее Вероника.

Темные глаза мулатки словно коршун вцепились в нее, и Вероника искренне обрадовалась тому, что у нее есть уважительная причина отвлекать эту"железную леди".

— Мне бы аптечку, — неловко сказала девушку, выстав вперед раненую ногу.

Мэлани опустила взгляд вниз и ее лицо резко побледнело.

— Ты поранилась? — зачем-то спросила она, хотя увеличивающаяся кровавая лужа на том месте, где стояла новенькая няня, говорила сама за себя.

— Эээ.. да, — подтвердила Вероника.

От этих простых слов выражение паники на красивом гладком лице мулатки достигло своего апогея.

— Где?

— Что"где? Где я поранилась? Где апечка? Где были мои глаза?

— Где это произошло? — спросила Мэл, раздражаясь на ее непонятливость.

— На лестничной площадке в западном крыле между вторым и третьим этажом… Но я там уже все убрала. Опасности больше нет, — успокаивающе ответила Вероника. Странная реакция Мэлани ее озадачила.

— Сиди здесь, — тут бросила ей мулатка, быстрым движением захватив какую-то тряпку с полки.

— Мэл, тебе не кажется, что тебе стоит поработать с приоритетами? Я думаю, что перевязать рану сейчас все-таки важнее, — с укором сказала Вероника, но Мэлани уже как ошпаренная выбежала в коридор.

Впрочем, вернулась она довольно скоро с окровавленной тряпкой.

— Я не поняла. Что, и уборка на тебе? — удивилась Вероника, но Мэлани не посчитала нужным ответить. Она держалась невозмутимо, но Вероника обратила внимание на то, что ее руки дрожали.

"Может, ей становится плохо от вида крови?"предоложила она. Теория была настолько слаба, что тут же разбилась вдребезги, не выдержав проверку реальностью. Мэлани не могла бояться крови — она виртуозно делала уколы, и спокойно обрабатывала раны.

— Если тебе не по себе, то тебе не обязательно мне помогать. Я и сама могу себя обработать. Принесешь аптечку? — на всякий случай все же сказала она.

Мэлани нахмурилась и уже твердым голосом ответила:

— Не говори ерунды. Я тебе это не доверю. Ты своими неумелыми руками только еще больше покалечишь. Еще и заразу занесешь.

— Все никак не можешь мне забыть мою первую инъекцию? Прости меня, это был мой первый раз, — попробовала пошутить Вероника.

— Твой второй, третий, четвертый и остальные были не особо лучше, — без капли улыбки ответила мулатка.

— Хорошо. Тогда я доверяю свою раненую ногу в твои профессиональные лекарские ручки, — все же попробовала разбавить напряженную обстановку Вероника, но судя по постному лицу Мэл, попытка с треском провалилась.

Жестом мулатка показала присесть на стул, и когда это было выполнено, сама без колебаний села на пол. Вероника сжала зубы, чтобы не застонать, когда Мэлани начала щупать ее ногу.

— С этой стороны сильный ушиб. А здесь… сильный порез.

Не смотря на ровный тон и общую невозмутимость, ее голос невольно дрогнул.

— Надо же, я даже не заметила, — попробовала пошутить Вероника, но смех получился очень искусственным.

Мэлани замерла над раной на несколько секунд, а затем быстро вскочила на ноги и уже через мгновение вернулась с аптечкой, мокрой тряпочкой, куском льда и странной емкостью.

— Потерпи, будет немного щипать, — уже мягче сказала она, и без колебаний села на пол.

Ее движения были быстрыми и точными, но в то же время аккуратными. Вероника просто засмотрелась на работу ее ловких пальцев. Здесь чувствовался профессионализм. Мулатка приложила лед к ушибу и аккуратно обработала рану чем-то, от чего щипало так, будто ногу разрывало на части. Вероника закусила губу, чтобы не застонать от боли.

"Будет немного щипать, значит?… Если это немного, то я предполагаю, что будет сильно щипать только в том случае, если наступить на мину"подумала она.

Затем в ход пошли бинты. Закончив с перевязкой, Мэлани убежала в маленькую кладовку, и вернулась оттуда со стаканом, в котором был какой-то странный напиток коричневого цвета.

— Пей, — коротко сказала она.

— Что это? — спросила Вероника, брезгливо морщась. Непонятная жижа распространяла редкостное зловоние.

— Пей, — повторила Мэлани.

— Что, словарный запас не позволяет ответить развёрнутей? — проворчала Вероника, но без особого запала.

Она знала, что когда Мэлани в плохом настроении, нет смысла пытаться узнать у нее что-то, что та не планировала говорить. Под пристальным взглядом бывшей наставницы она пригубила странный напиток. На вкус он оказался еще ужасней, чем на запах.

— Ну и мерзость, — прокомментарировала она.

Мэлани, сурово смотря на нее сверху вниз, сказала:

— До дна.

Пить непонятную гадость совершенно не хотелось, но мулатка цепко следила за каждым движением.

Вероника заинтересованно обвела взглядом напряженный профиль бывшей наставницы. На ее юном гладком лице появилась межбровная складка, говорящая о том, что если не выпить, то можно дождаться серьезных проблем. Проблемы Веронику не пугали, но вопрос был в том, было ли разумно идти наперекор.

"Все так или иначе упирается в то, доверяю ли я Мэлани или нет"обреченно поняла для себя Вероника.

Мэлани была одной из самых противоречивых фигур в этом коттедже. Вероника так и не смогла разгадать ее. Умная девушка с лицом невинного ангела и характером Сталина, она удивительно много всего знала и умела для своего нежного возраста. В общем-то ее было сложно назвать враждебной, но временами у Вероники складывалось впечатление, что мулатка целиком и полностью состоит из каких-то острых углов. И все же, это все не имело никакого отношения к доверию. Доверие возникало или не возникало где-то внутри само по себе, и ему было все равно на то, каким человек представляется внешне.

Вероника не отрываясь смотрела в темные большие глаза Мэлани, понимая, что проще всего было бы просто проникнуть в ее сознание и узнать оттуда все, что ее интересует. Почему она так странно себя ведет? Почему убрать кровь было важнее обработки раны? Что ее так напугало? Что это за жижа и зачем ее пить? Всего несколько секунд, и все ее"почему"получат свои ответы. Но кто от этого выиграет? Это будет еще одно действие в услужение внутреннему страху, недоверию и враждебности, которые Вероника взращивала в себе с детства. А кто она такая без своих возможностей? Умеет ли она доверять? Умеет ли она любить? Умеет ли она видеть в людях лучшее?

— Хорошо. Я все выпью, — наконец сказала Вероника, и закрыв пальцами нос, в один глоток опустошила омерзительный напиток.

Подавив рвотный позыв, она сделала могучее глотательное движение. На языке осталось неприятное послевкусие соли.

— Что могу сказать. У тебя сомнительный вкус в напитках, — всеми силами борясь с отрыжкой, сказала Вероника.

— Ты еще поменяешь свое мнение, я обещаю — ухмыльнулась Мэлани.

Не очень понимая, с чего она так решила, девушка решила не спорить.

— Теперь можешь быть свободна, — сурово заключила Мэлани, вставая с колен и направляясь к своему столу. Было очевидно, что для нее их встреча уже была окончена.

— У тебя точно никогда не было медицинского образования? — поинтересовалась Вероника, разглядывая свою обработанную ногу.

— Точно, — не оборачиваясь к ней, ответила Мэл, снова погружаясь в свои бумаги.

— Ладно, тогда спасибо за помощь, — неловко сказала Вероника.

Ей было очень тяжело разговаривать, когда к ней стояли спиной, но встать так, чтобы снова оказаться лицом к лицу к Мэл чтобы просто что-то сказать, ей казалость еще более нелепым.

— Пожалуйста, — сухо ответила мулатка.

Не говоря больше ни слова, Вероника вышла из кабинета.

"Это было очень странно"сделала свой вывод она.