Согрей меня

Мария Калинина (2024)

Вероника ведет совершенно обычную тихую и по-своему счастливую жизнь в провинциальном городке. Она ходит на работу, улыбается соседям, сплетничает с подругой и строит отношения со своим молодым человеком. Но никто из ее знакомых и не догадывается о той страшной тайне, которую она ревностно хранит в своем сердце, до тех пор пока ее жизнь не начинает рушиться на глазах. Ее жених и подруга пропадают, а начальница неожиданно увольняет ее. В поисках ответов на свои вопросы она вынуждена столкнуться с гораздо большим ужасом, чем ее собственные внутренние демоны.

Глава 9

Вероника и сама понимала, что поступила глупо. Она сама всегда посмеивалась над людьми, которые поступали импульсивно, и себя считала свободной от подобного рода поступков. Она прекрасно знала, что стоит делать в таких состояниях, а что не стоит делать. Лучше всего было бы медитировать или заняться спортом, худшим решением было бы принятие важных решений. И Сейчас она совершала ровно то, за что осуждала других людей. В конце концов, ничего такого криминального и не случилось. Подумаешь, неудачный день. Она знала, что успокоится, и все будет как раньше. Так было всегда.

И все же вот она, вся такая правильная и рассудительная, сидит в машине с двумя малознакомыми мужчинами, и они везут ее непонятно куда. Вероника сама не могла поверить, что это происходит, и что она сама способствовала этому.

Машина неспешно скользила по дороге и она задумчиво смотрела вдаль. Потом она заметила, что Максим пристально смотрит на нее, но отвел глаза, как только увидел, что она заметила его взгляд. Вероника вопросительно посмотрела на него, и он просто покачал головой.

— Куда мы едем и как долго еще ехать? — спросила она Алика.

— Едем ко мне домой — ответил за Алика Максим.

Вероника чуть не подавилась. И подавилась бы, если было бы чем.

— Слушай, ну а что ты хотела? Расскажи нам о своих вариантах, и мы с удовольствием послушаем — нисколько не смущаясь, сказал Алик.

— Нет, меня все устраивает — поспешно ответила Вероника. У нее действительно в голове не было никаких других вариантов.

Воцарилась неловкая тишина. Вероника не знала, что сказать.

Максим тревожно посмотрел на нее. Он не переставал хмуриться, что-то про себя обдумывая. Зато Алик чувствовал себя довольно уверенно, и даже что-то напевал себе под нос, только было сложно разобрать что это.

— Ника — это же вроде богиня победы? — спросил он.

— Да, — кисло ответила она. Победительница по жизни, блин.

— А что так грустно? — продолжал докапываться он.

— Потому что так, — неохотно ответила она.

— Понял, принял, — довольно ответил он.

Казалось, его забавляет все на свете. Он завернул за уго,л и они оказались перед небольшой девятиэтажкой.

— Приехали, — заключил он.

Они вывалились из машины. В буквальном смысле. Вероника — потому что нечаянно споткнулась о камень, а Максим — потому что добрый Алик придал ему ускорения своим дружественным пинком. Похоже, подобные «шуточки» были для друзей не в новинку. Алик заржал как дикий конь, и Максим заржал вслед за ним.

«Придурки, блин» подумала Вероника, но слабая улыбка коснулась ее губ.

Она посмотрела на дом, и ее пробило озарение, что это, наверно, самый сумасшедший поступок, который она совершила за последние 3 года. Она так гордилась своей «правильной» стабильной жизнью, и сейчас сама же своими руками разрушала то, что так тщательно строила, стараясь быть хорошей девушкой, в надежде потом стать хорошей женой. Вид этого дома заставил ее почувствовать будто все это происходит не со ней. Она просто не могла сделать такой выбор. Что за черт в нее вселился?

— Все в порядке?, — мягко спросил Максим, в его глазах она увидела искреннее участие.

После холодного приема и недвусмысленных замечаний о ее бесполезности его внимательное отношение удивило девушку, показывая ей, что личность Максима сложнее, чем может показаться на первый взгляд.

Вероника какое-то время молчала, а затем ответила:

— Нет, не в порядке. Что-то стало с моей головой, раз я на все это согласилась.

Девушка не знала, что именно в Максиме заставило ее понять, что она может позволить себе откровенность, но почему-то она чувствовала себя легко и спокойно в его присутствии.

Максим невесело улыбнулся, а затем сказал:

— Если ты сейчас передумаешь, то ничего плохого не случится. Я просто попрошу Алика отвезти тебя обратно домой, и уже завтра ты обо всем этом забудешь.

— Нет, не стоит. Но я ценю, что у меня есть такой выбор — она благодарно посмотрела на Максима.

Их незамысловатый диалог проходил спонтанно, и, как ни странно, довольно открыто, словно они уже были знакомы много лет. Для недоверчивой и довольно закрытой девушки такой опыт общения с мужчинами был в новинку.

Они вошли в лифт и Алик нажал на кнопку девятого этажа.

— Предупреди своего рыцаря, что сегодня его леди в безопасности, а то он разорвет твой телефон своими сообщениями, а потом и нас с Максимом — ухмыльнулся Алик.

— Твой сарказм здесь неуместен, — недовольно сказала Вероника.

— Разве я говорил, что это сарказм? — удивленно поднял брови Алик.

Вероника поняла, что ее очень удачно подловили, и покраснела. Она написала Андрею, что уехала к Свете, зная, что Андрей не будет писать ее подруге. А если все же напишет, Света ее выгородит. Максим потратил пару минут, безрезультатно пытаясь найти свои ключи в сумке. В конце концов, они оказались в его кармане. Наблюдая эту картину, Вероника пришла к выводу, что у Максима довольно небрежное отношение к своим вещам. В этом он был полной противоположностью Андрея, который очень любил, чтобы все было разложено по полочкам.

Когда Максим открыл дверь, первое, что заметила Вероника, был запах ванили вперемежку с небольшим запахом гари. Максим включил свет и Вероника вошла в его обитель.

Квартира оказалась больше ожидаемого. Девушка насчитала 2-е довольно просторные комнаты, похожие на зал и кухню. Было совершенно очевидно, что Максим не нуждался в деньгах. Большие окна, высокие потолки — все говорило о том, что такое жилище могло обойтись в копеечку. Но, не смотря на очевидную роскошь, жилье было до невозможности уютным. Здесь царил творческий беспорядок.Вещи Максима были раскиданы то тут, то там. У самого порога стояла большая коробка с книгами. Мельком взглянув на кухню, девушка увидела отчетливые следы муки на столе. На маленьком диванчике лежала большая груда странной одежды, часть из которой была испачкана в чем-то липком.

«Андрея бы уже приступ хватил, если бы он такое увидел» усмехнулась про себя девушка.

— Ээээ… Вероника… Возьми тапочки. Я давно не мыл пол, — красный как рак сказал Максим, испытывая очевидные неудобства от того, что у него не очень прибрано. Он пододвинул Веронике маленькие розовые тапочки в виде зайчиков, которые оказались удивительно мягкими, и ровно по размеру ноги Вероники.

— У тебя странные вкусы, — смеясь, сказала Вероника, указывая на тапочки.

— Это Карины. Она любила все мягкое и плюшевое, — совсем стал пунцовым Максим.

При упоминании о Карине, Веронике захотелось отшвырнуть эти тапочки куда подальше. Она не могла взять в толк, зачем возлюбленной Максима было сбегать от своего парня и следить за ней, но любое упоминание о ней вызывало у нее приступ бешенства. Алик привычным движением снял свои ботинки и прошел в большую комнату слева прямо в носках. Вероника с любопытством заглянула туда. Оттуда шел свежий ветерок, так как дверь от балкона была распахнута настежь. Там стоял огромедный компьютер с целой кучей каких то проводов и странных приспособлений, которые Вероника никогда не видела раньше. Перед компьютером стояло огромное кожаное немного потрепанное кресло, которому на вид было несколько десятков лет. Справа от стола с компьютером был еще один стол, полностью заваленный какими-то бумагами.

Слева был просто королевских размеров диван с уютными желто-зелеными подушками, которые были разбросаны в хаотичном порядке. В середине комнаты был огромный мягкий ковер, на котором стоял стеклянный стол с большой тарелкой бесформенного вида булок подозрительного зеленоватого цвета.

Вся стена была полностью заставлена книжными шкафами с бесчисленными рядами книг. В левом углу нашлись еще две коробки поменьше, тоже с книгами.

— Могу сделать нам всем чай для начала… — скромно сказал Максим.

— Давай, — сказал Алик, смело взяв в руки одну из зеленых булок.

— Не откажусь, — тоже смущаясь, сказала Вероника.

Она с любопытством наблюдала за лицом Алика, который пытался надкусить булку.

— Слушай, ты вроде сегодня с утра писал, что занялся готовкой. Почему они уже затвердели настолько, что могут сойти за орудие убийства?

— Таков был план, — мрачно ответил Максим, убирая тарелку с булками со стола, — что, сильно плохие?

— Да вроде ничего так, только какой-то привкус странный чего-то кислого. Ты лимонные делал? — закрыв глаза, спросил Алик.

— Нет, — коротко ответил Максим.

Затем он повернулся к Веронике:

— Вероника, у меня там осталось немного… Кажется…салата и картошки с кетчупом…

Девушка почувствовала, как рот наполняется слюной.

— Картошка будет неплохим вариантом, — немного невнято сказала она.

Максим тут же подошел к холодильнику, чтобы взять то, что захотела Вероника, но затем быстрым шагом дошел до мусорки и выкинул все содержимое.

— Давай я закажу нам роллы, — сказал он.

— Че, испортилось? На меня тоже закажи — подмигнул понимающий Алик.

— Давай, — согласилась Вероника.

— Сам всем закажи. Можешь взять мою карточку. Я пока покажу Веронике дом — сказал Максим.

Он несколько секунд постоял в замешательстве, а затем неловко обвел рукой по окружающей комнате:

— Как ты уже поняла, это кухня…

Вероника с любопытством осмотрела эту кухню. В дальнем углу стоял гигантский холодильник черного цвета, на котором висело множество магнитиков. Кухонный стол все еще был белым от муки, а духовка оставалась открытой, на полу была какая-то черная крошка.

Не смотря на очевидную небрежность квартиры Вероника заметила, что ей было на удивление комфортно здесь. Что-то внутри нее успокаивалось, когда она скользила взглядом по всему этому творческому беспорядку.

— Там гостиная, ну, и по совместительству, мой рабочий кабинет…

Девушка с любопытством подошла к заваленному столу. Там лежала целая кипа каких-то чертежей и математических формул…

— А что это?

— Это мои… В общем, мне это нужно, — не нашелся, как объяснить назначение странных чертежей Максим.

— А все эти приспособления… — Вероника в восторге рассматривала огромное количество проводков.

— Это усилители и… Долго объяснять, — ответил Максим.

В этот момент в комнату зашел Алик.

— Курьер обещал быть минут через 20, — сказал он.

— Потерпишь? — мягко спросил Максим у Вероники.

— Конечно, — благодарно улыбнулась девушка.

Она не стала распространяться о том, что было время когда она могла не есть несколько дней. Что-что, а терпеть она умела, но она ощущала почти физическое удовольствие от того, что кто-то переживает об этом. Хотя дело было не в «ком-то», а именно Максиме. Девушка на уровне подсознания чувствовала, что внимательное отношение Максима было связано не с ней лично, и точно не с тем, что ему что-то было нужно, а просто потому что он такой человек. Это очень располагало и вызывало доверие.

Что самое интересное — чисто внешне Максим ничем не походил на мужчин, которые ей обычно нравились. В нем не было того лоска, что заставляет чувствительных барышень дрожать от жажды его взгляда, не было какой-то особенной харизмы. Ничего особенного. И все же, она украдкой поглядывала на него.

— Ты идешь?

Вероника растерянно посмотрела на Максима, и удивилась тому, что упустила из вида самый главный вопрос.

— Скажи, а зачем ты показываешь мне свой дом? Разве мне это необходимо?

— Как зачем? Тебе же надо зн…

Максим запнулся, видимо, тоже задавшись вопросом Вероники.

— Я просто покажу, чтобы ты легче ориентировалась в доме, — примирительно добавил он.

Вероника не имела никаких планов проводить в этом доме много времени, и считала эту информацию для себя лишней, но при этом почему-то кивнула. Вся ситуация была какой-то дурацкой, непонятной, но при этом почему-то ощущалась правильной.

За большой комнатой с компьютером и диваном оказался просторный коридор с двумя белыми дверьми.

— Это ванна, — сказал Максим, открывая одну из них.

Ванная комната оказалась довольно просторной, выложенной бело-розовой керамической плиткой, что создавало ощущение чистоты и уюта. Большую часть занимала сама ванна, которая по размеру больше напоминала джакузи. Душевая была установлена отдельно за стеклянной дверью. Над раковиной висело зеркало, в котором Вероника увидело свое растерянное лицо. Ближе всего к двери находилась стиральная машина с полной корзиной для грязного белья, с которой свисал рукав клетчатой рубашки. Над стиральной машиной висела картина со странным деревом, похожим на баобаб.

— Кран с холодной водой немного тугой, нужно будет потянуть посильнее, — рассказывал Максим.

— Это джакузи? — смущенно спросила Вероника.

— Что? Нет, конечно, — засмеялся Максим, — Обычная ванна. Кстати, у меня даже где-то оставалась морская соль…

— Не надо, не ищи, — в смущении попросила Вероника, понимая, что крайне навряд ли будет принимать тут ванну когда-нибудь, и морская соль ей как барану пятая нога, но Максим уже открыл какой-то ящичек вверху, которого раньше она не замечала. На него тут же упал прозрачный бутылек с желтым жидким мылом. Максим прикрыл голову рукой, защищая самое дорогое, и мыло с оглушительным звуком упало на пол. Он поднял мыло, и внимательно осмотрел содержимое ящика. Бутылек с жидким мылом, очевидно, был не единственным. Весь ящичек был буквально заставлен шампунями, гелями для душа и еще какими-то принадлежностями. Вероника обратила внимание, что многое из этого было женским.

— Кончилась… — извиняющимся тоном сказал Максим, — я таким не пользуюсь, а Карина, видимо, успела израсходовать последнее перед тем, как сбежать.

— А ты на полке под раковиной посмотри, — надавливая на глаза, сказала Вероника.

Она и сама не понимала, с чего вдруг ей пришла в голову такая странная мысль, но Максим тут же побежал проверять ту полку.

— Как ты узнала? — непонимающе уставился он на девушку с двумя большими пакетами морской соли в руках. Вероника вспыхнула под взглядом его немигающих пронзительных глаз. У нее появилось ощущение, будто ее поймали на какой-то детской шалости и вот-вот отчитают.

— Эээ… я многие свои вещи храню там, вот и предположила…

Все еще подозрительно глядя на нее, Максим закинул морскую соль на верхнюю полку.

Затем они вышли из ванной комнаты, и Максим открыл вторую дверь, щелкнув выключателем. Там стоял обычный унитаз.

— Эээ…туалет, — сказал он, и закрыл дверь.

Затем он взял Веронику за руку и повел ее дальше. Девушка вздрогнула от неожиданного прикосновения, но Максим, казалось, даже не заметил, что прикоснулся к ней. Он открыл последнюю дверь, за которой оказалась просторная спальня с двуспальной кроватью. Как и все в доме, спальня не была полностью прибрана, но это казалось даже гармоничным. Вероника смогла заметить легкое желтое платишко, свисающее и пуфика у окна. На ночном столике все еще стояли принадлежности для уходовой косметики, наполовину израсходованные. Вся комната выглядела так, будто девушка, которая жила здесь, ушла буквально несколько минут назад, и вот-вот вернется. В центре была поставлена в рамочку фотография, где светловолосая красотка,широко улыбалась искренней светлой улыбкой, крепко обнимая Максима на фоне парка. Того самого, где Вероника частенько гуляла со Светой.

Вероника в замешательстве взяла фотографию, чтобы рассмотреть получше. Почему-то смотреть на улыбающихся Карину и Максима было неприятно. Девушка не могла объяснить себе этих чувств, но заметила большое желание отвести глаза. Зеленые глаза лучились добротой и внутренним светом. Складывалось впечатление, будто эти глаза видели в этой жизни только все самое красивое. Неудивительно, что они с Максимом оказались парой. Вероника нахмурилась, пытаясь понять, от чего ей так больно, и тут ее словно молнией поразило осознание. Карина напоминала ей Маргарет, ее бывшую подругу. Не внешне, конечно. Маргарет выглядела совсем по-другому. Именно этим внутренним светом. Она неосознанно провела рукой по лицу Карины, и что-то странно ёкнуло в ее сердце. Она поднесла фотографию к лицу, пытаясь ухватиться за новое ощущение, но оно ушло также внезапно, как и пришло. Максим, тем временем, внимательно наблюдал за ней. Он словно ждал чего-то.

— Я никогда не видела ее раньше, — еще раз сказала девушка, поняв, что он хочет.

Она вдруг с необыкновенной ясностью поняла, что весь этот показ дома был нужен только для одной цели — еще раз показать ей Карину в надежде, что она ее вспомнит. Просто, видимо, он рассчитывал поймать ее врасплох, и поэтому он завулировал свою цель под такой вот незамысловатый ритуал. Не смотря на то, что во время показа дома девушке было очень неловко от того, что Максим сваливает на нее явно ненужную ей информацию, понимание истинной цели принесло какой-то оттенок горечи в ее сердце.

— Стоило попытаться, — стараясь скрыть разочарование, сказал Максим.

Сама кровать была единственным местом в комнате, которое было абсолютно полностью и идеально убрано. На гладком покрывале нежно-розового цвета не было ни одной складочки.

— Ты не спишь здесь? — догадалась Вероника.

— Нет, — подтвердил Максим, — я больше не могу.

— Ты даже не убрал ее вещи, — продолжала Вероника.

— Они ждут ее. Когда-нибудь она вернется сюда… — еле различимо сказал Максим.

— Тебе… — Вероника не смогла найти сил, чтобы произнести следующие слова.

Максим терпеливо ждал, что она все-таки закончит предложение, но Вероника не знала как сформулировать свою мысль. Стоя на этом месте, рассматривая эту фотографию, у нее было ощущение, будто она вторглась во что-то очень личное, почти интимное, отчего ей было неуютно. Она бы хотела, чтобы Максим пояснил, зачем он вообще привел ее сюда, в эту обитель памяти о чужом человеке, но все слова казались какими-то не такими.

— Тебе… нормально, что я стою здесь? — наконец спросила она и покраснела, понимая, что спросила совсем не то, что хотела.

Максим очень странно на нее посмотрел, и затем медленно ответил:

— Я думал, что тебе будет интересно увидеть…

Она еще раз посмотрела на фотографию, и поняла, что предпочла бы не видеть этого. То абсолютное счастье, которое она видела на лицах влюбленных на фотографии, было тем, чего она так жаждала достичь, но никогда не достигала. Карина легко и свободно имела то, что ей было недоступно. Уже знакомое чувство зависти охватило ее тело. На мгновение ей захотелось растоптать то искреннее счастье, которое видела на лицах Максима и Карины. Сказать что-то жесткое, чтобы светлое стало темным, перестало быть ценным, красивым и нужным, чтобы от него осталась только грязь ее души. Рядом с этим счастьем вся ее жизнь казалась какой-то особенно ущербной. Это было невыносимо.

— Знаешь, я созрела на чай, — сказала она громче, чем хотела.

— Да, конечно, — засуетился Максим, и поспешил на кухню.

Вероника тоже хотела выйти из этой комнаты, но что-то ее удержало. Оставшись в полном одиночестве, еще раз внимательно осмотрела комнату и заметила те детали, которые не заметила сначала. В комнате было довольно много плюшевых игрушек. Плюшевые мишки, плюшевая саблезубая белка, и даже подушки на пуфиках казались плюшевыми. Сама комната «дышала» какой-то мягкостью. Девушка чувствовала, что она поступает неправильно, оставаясь в этом чужеродном поле двух влюбленных, где было место только им двоим. Это и смущало и… доставляло ей какое-то изощренное удовольствие.

Она подошла к платью, свисающему с пуфика и осторожно подняла его, рассматривая фасон. Оно было довольно простеньким, с крупным принтом в цветочек.

Почувствовав, что оставаться здесь дольше будет уже неприличным, она все-таки вышла из комнаты, аккуратно закрыв за собой дверь.

Девушка вернулась на кухню, на которой уже все было относительно чисто. Максим уже о чем-то тихо переговаривался с Аликом. Парни были настолько увлечены беседой, что не заметили ее и она могла понаблюдать за ними. Ранее у нее не было особой возможностью разглядеть Алика как следует, и она решила наверстать это упущение. По сравнению с Максимом, Алик был настоящим «павлином». Не заметить его было невозможно. Колоритный со своей редкой необычной межрасовой красотой и харизматичным характером, он цеплял внимание моментально. Его нисколько не портила небольшая полнота, ассиметричные черты лица и слишком громкий голос. Все это воспринималось, как неотъемлемые части его уникальности.

Девушка не могла понять, что могло объединять двух таких настолько разных людей, но вовремя вспомнила, что они с Маргарет тоже были довольно разными, но при этом дружба у них была очень крепкой. Да и Света тоже являлась ее противоположностью.

Словно почувствовав взгляд девушки, мужчины обернулись к ней. Глаза Алика игриво засияли, рассматривая ее, и Вероника почувствовала, как проваливается в смущение. Отчего-то любой его взгляд или слово воспринималось ей как флирт. Но странным было не это. Вероника привыкла к тому, что с определенного возраста она стала заметной для мужчин со своей необычной внешностью. Странным же было то, что флирт Алика не вызывал отторжения, хотя обычно она обходила таких мужчин за километр.

Не ожидая приглашения, она села за стол. От взгляда Максима не ускользнуло то, что она была босиком, не смотря на предоставленные им тапочки. Он сощурился как от зубной боли, но ничего не сказал. Вместо этого он задумчиво открыл один из ящичков. Краем глаза девушка заметила в мусорном ведре что-то желто-зеленое, подозрительно напоминающее булки, которые еще недавно были на столе..

— У меня есть…эээ… Обычный индийский черный, есть зеленый, есть молочный улун и еще…, — он к чему-то принюхался и сразу же скорчился, — какая-та фигня с ароматизаторами.

— Я буду фигню с ароматизаторами, — уверенно сказала Вероника.

— А мне зеленый, — отозвался Алик…

— Ну… Ладно, — рассеянно сказал Максим.

Он подошел к чайнику, и налил туда воды из под крана. Вероника заметила на чайнике наклейку с мультяшным верблюдом с выпученными глазами. Вода начала медленно закипать. Максим очевидно чувствовал себя очень смущенным, и не знал, как начать разговор. Он с надеждой посмотрел на Алика, явно ожидая, что тот разрядит обстановку, но Алик задумчиво смотрел в огромное окно, откуда открывался хороший вид на их маленький городок.

— Ты говорила, что твоя жизнь рушится, и поэтому ты мне позвонила, — напомнил Максим, стараясь вернуться к цели их встречи.

Алик вернулся из своего отрешенного состояния, и скуксился, словно съел половину лимона:

— Ну кто так разговаривает с девушкой? Вероника, прости этого неотесанного мужлана, он пока еще совсем несмышленыш, и не все понимает в этом мире. Мы все понимаем, что ты позвонила потому что хочешь более тесного знакомства, и мы готовы…

Алик сделал движение навстречу Вероники, но Максим положил тяжелую руку на плечо другу:

— Предлагаю не терять времени, и заняться делом, чтобы выжать из этой неожиданной встречи как можно больше полезного. Вероника, пока заваривается чай и едут наши роллы, расскажи, пожалуйста, что такого интересного происходит в твоей жизни.

— Так уж и неожиданной? — смущенно закашляла Вероника, — в конце концов, ты оставил свой номер. Можно было и ожидать, что когда-нибудь я им воспользуюсь.

— Если честно, я вообще на это не рассчитывал, — все также серьезно ответил Максим.

На кухне настала тишина. Мужчины выжидающе смотрели на Веронику, а она смотрела в пол. Что она могла сказать им? Что ей больше не к кому обратиться? Что она сходит с ума от необходимости разбираться с непонятными событиями в своей жизни в одиночку? Что ей страшно, и нет никого рядом, с кем можно было бы это разделить? Что ей нужны чужие глаза, чтобы увидеть свою ситуацию под другим углом? Что ей просто нужно теплое присутствие кого-то неравнодушного? Веронике было одиноко, но она совершенно не хотела светить этим перед незнакомыми людьми.

Чтобы прекратить обсуждать нелогичность ее действий, она решила действительно перейти к делу. Она как можно точнее пересказала парням ситуацию с тем, что кто-то писал от ее имени ее коллеге Паше, а потом соседка окрысилась на нее за что-то непонятное, а также про ощущение чьего-то взгляда ей в спину. Она аккуратно перессказывала только факты, стараясь не упоминать свои мысли или чувства по этому поводу, чтобы у Максима и Алика не было возможности обвинить в произошедшем ее слишком живое воображение. Парни слушали ее в абсолютным вниманием. Когда она закончила, наступила тишина. Максим невидящим взором смотрел на какую-то точку на стене, что-то обдумывая. Алик тоже не спешил делиться своим мнением. Наконец, Максим щаговорил:

— Ты упоминала, что твоя жизнь рушится? Ты серьезно под этим имела в виду то, что твой коллега уготил тебя пиццей без твоего разрешения?

Обычно Вероника довольно спокойно относилась к провокационным вопросам, не давая другим людям возможности вывести себя на эмоции, но почему-то в этот раз вопрос Максима задел нечто чувствительное. Словно этого было мало, подключиля Алик:

— Я не вижу противоречий. Все знают, что в пицце много холестерина. Он оседает на стенках сосудов. Все-таки это не шутки. Холестерин — это зло, он разрушает жизни.

— Прекратите переворачивать все с ног на голову! Дело совсем не в пицце, а в том, что я постоянно чувствую чье-то незримое присутствие, и меня это напрягает! — гордо выпрямившись, со злостью сказала Вероника. Алик поспешил успокоить ее:

— Звучит… Очень тревожно, конечно, но я все еще никак не могу сообразить, как это может помочь найти Карину.

Вероника неопределенно пожала плечами, глядя в стену. Она тоже не видела никакой связи между исчезновением Карины и странными событиями в ее жизни.

— Я кого-то очень сильно интересую, кто вмешивается в мою жизнь, и мы уже знаем, что я интересовала Карину, — подытожила она свой рассказ.

— Да, но вы с Кариной совершенно не похожи. Ни внешне, ни характером. Она бы при всем желании не смогла бы такого провернуть. Да и не стала бы она делать каких-либо действий против кого-то — сказал совершенно сбитый с толку Максим.

Вероника снова пожала плечами. Она была согласна с ним.

— Мдаа… Все только больше запутывается… А ты могла просто забыть, что писала своему коллеге или грубила своей соседке?

— Не могла, — ледяным тоном сказала Вероника.

— Ну как сказать… — рот Максима изогнулся в ироничной улыбке, и Вероника вся вскипела от возмущения, когда поняла, на что он намекает.

— Я не ссорюсь с соседями. Они же не следят за мной как маньяки и не заставляют рассказать что-то, что мне неизвестно — заявила она.

— Понятно, — протянул Максим, смотря в стену.

Неловкое молчание разорвал звонок.

— Это курьер, — сказал Алик, тут же бросившись открывать дверь.

Максим же встал, чтобы разлить для всех чай. Вероника обрадовалась, что этот допрос закончился, так и не успев как следует начаться. Но эта радость не шла ни в какое сравнение с той, что совсем скоро она сможет устроить себе свидание с едой. Она была голодна как зверь.

Аромат из пакета, который принес Алик, буквально сводил с ума.

— Так, давайте я разложу по тарелочкам, — скомандовал Максим.

— Ты нормальный? Какие тарелочки? Эти штуки едятся руками «из общего котла» под звуки ритуального гонга… — прикрикнул Алик, за что получил подзатыльник, но за тарелками не полез.

— Тебе палочки или вилку? — спросил он Веронику.

— Вилку, — отозвалась девушка, помня о том, то так и не научилась орудывать этими азиатскими приборами.

Получив свою порцию приборов, Вероника без промедления накинулась на еду, чуть не застонав от наслаждения. Зверский голод заставил ее забыть обо всем на свете, включая своих новых знакомых. Она далеко не сразу осознала, что кроме нее никто к еде так и не притронулся. Очнувшись от своего наваждения, она заметила две пары ошарашенных глаз, наблюдавших за каждым ее движением.

— Шт??!! — с набитым ртом спросила она.

— Ей богу, девочка, создается ощущение, что все твое тощее тельце состоит исключительно из желудка. Кто бы ожидал, что в тебе столько талантов. Кстати, британские ученые проводили эксперимент и выявили, что люди едят еду и занимаются сексом примерно одинак… — Алик не успел закончить свое похабное предложение, так как его перебил Максим.

— Прости, что отвлекли, и прости, что так затянули с едой. Я не имел представления, что ты такая голодная. Пожалуйста, не отвлекайся.

— Не вижу смысла церемониться с едой — покраснела девушка.

— Оно и правильно — одобрительно улыбнулся Максим.

Не смотря на то, что в глазах Максима Вероника видела одобрение, а в глазах Алика просто бешеное восхищение, она начала есть более медленно и осознанно. Невольно ей вспомнилось, как ее подруга Маргарет тоже говорила, что у нее в животе «черная дыра», и что она, наверно, ведьма, раз умудряется есть в таких количествах и при этом оставаться тощей как ободранная кошка. Сама Маргарет тщательно следила за каждым съеденным кусочком, потому что была склонна к полноте. Максим и Алик больше не упоминали ее неуемный аппетит, но временами она все равно ловила их любопытные взгляды.

Довольно скоро все заказанное было съедено. Вероника не считала, сколько съела она, но была уверена, что большую часть точно, а то и больше двух третьих. От мысли, что из-за ее огромного аппетита кому-то могло чего-то не хватить, она внутренне сжалась, но Максим и Алик явно не видели в этом ничего плохого.

Когда дело было сделано, Максим снова обратился к Веронике.

— Давай начнем с самых свежих событий. Мне показалось, что сегодня ты была расстроена.

Вероника отчетливо вспомнила свою ситуацию с собеседованием. Ту внутреннюю слабость и нужду в поддержке. Сейчас этого не было и в помине. Она чувствовала себя очень устойчиво.Общество Максима и Алика само по себе было очень целительным.

— Это уже прошло, — сказала она.

— Расскажешь? — внимательно смотря на свой чай, спросил Максим.

К счастью для Вероники, Алик его перебил.

— Я считаю, что для нас всех будет гораздо продуктивнее просто познакомиться. Наша Вероника была очень интересна Карине, и мы понятия не имеем почему. Важной может оказаться любая деталь, но было бы неплохо вообще иметь представление, с кем мы имеем дело. Мы же, можно сказать, совсем не знаем друг друга. Ника, расскажи нам немного о себе.

Вероника поняла, что ей тоже было бы куда приятней просто познакомиться с этими двумя, чем мусолить богатеньких идиотов, устраивающих жестокие розыгрыши с соискателями.

— Ну, — начала она робко, — меня зовут Ника. Мне 23 года. Я работаю маркетологом в агентстве “Процветание”, живу с моим парнем Андреем…

— Нуууууу, неееееет, так не пойдет, — внезапно перебил ее Алик, — расскажи нам что-то большее о себе, что-то очень личное, чтобы мы могли понимать, какая ты девушка, что ты за человек. Расскажи о самом счастливом моменте в твоей жизни.

Вероника внезапно покраснела. Вроде бы в вопросе не было ничего такого, но почему-то она почувствовала смущение. Она знала, какой момент был самым счастливым, и Алик был прав — это было очень личное. Некоторое время она размышляла, определяя готова ли она поделиться этой ситуацией с ними, и решила, что не просто готова, а ей хочется поделиться ей.

— Когда я училась в 2-классе, у нас в школе был парень. Его звали… Джерад — медленно начала она.

Слова шли с большим трудом. Вероника чувствовала себя так, будто заново училась говорить. Одно дело было вспомнить Джерада, а совсем другое — кому-то о нем рассказать. Ей было страшно. Очень страшно. И вместе с тем, каждое сказанное слово словно освобождало ее. Лицо Джерада словно растворялось в тумане ее разума, и она даже не могла вспомнить, как именно он тогда выглядел. Могла вспомнить только чувства, которые он в ней вызывал. Мужчины затихли, ожидая продолжения, и Вероника заставила себя говорить дальше:

— Он был… задира. Он любил выкрикивать мне обидные слова и прозвища, часто называл меня “ведьмой” за мои рыжие волосы.

— Какой недалекий… — усмехнулся Алик, — впрочем, что еще можно ожидать от пацана с таким странным именем? Джерад, ну надо же. Еще бы Педро назвали.

Вероника усмехнулась. Мальчик с именем Педро у них тоже был, но она решила не делиться этим. Сделав небольшую паузу, она продолжила:

— В том году, у нас решили создать «доску почета». Ее не было до этого, но у нас поменялось руководство, и новое руководство решило, что это будет нелишним… В общем, я попала на эту доску, — все также медленно сказала Вероника.

Перед глазами возникла та самая доска, где висела фотография ее 8-летней рядом с фотографией светящейся Маргарет, которая уже в возрасте 9 лет была первой во всем, в чем только возможно. Такая яркая и талантливая. При мысли о Маргарет сердце ожидаемо наполнилось скорбью, но Вероника заставила себя продолжать.

— Так вот, этот мальчик…

— Погоди, — перебил ее Алик, — а чем таким особенным ты отличилась, что висела на доске почета?

Вероника уставилась на него, удивившись вопросу, который ей самой не казался важным, но все же ответила:

— Я была лучшей по изучению иностранных языков.

— Серьезно? В 8 лет? — удивился Алик.

— Да, мне всегда очень легко давались — пожала плечами девушка.

— Продолжай, пожалуйста, — злобно сверкнув глазами в Алика, попросил Максим, который жадно ловил каждое слово.

— Так вот этот мальчик сказал, что я…попала на эту доску незаслуженно, потому что я якобы «наколдовала» свой успех — продолжила Вероника, снова окунаясь в те воспоминания.

— Тебе было обидно? — все-таки вставил свое слово Алик, и Максим снова на него зашикал.

— Нет, не было, — задумчиво ответила Вероника, — это же было неправдой.

Максим и Алик безотрывно смотрели на нее, но она уже не видела их. Она видела себя маленькую. Она вспомнила то самое чувство, в котором жила все эти годы. Одиночество… Не прекращающееся и всепоглощающее чувство одиночества и покинутости, отсутствие какого-либо интереса к жизни. Тогда говорили, что она была «со странностями», и реплики Джерада не были чем-то новым, и уж, конечно, они не были обидными. В то время Вероника жила словно в коконе, не придавая значения ничему в этом мире, и никого не подпуская к себе. Ей тогда казалось, что она появилась в этом мире по какой-то глупой ошибке, и вот-вот придет кто-то могущественный, кто заберет ее в другой мир, которому она по-настоящему принадлежит. Она бы и не запомнила эту историю, если бы не Маргарет.

— И что случилось дальше? — спросил Максим, так как молчание затягивалось.

— Затем случилось мое самое счастливое воспоминание. Одна девочка, которая тоже была на доске почета, сказала ему, что он так говорит, потому что он сам неудачник, которому легче поливать грязью других, чем что-то сделать самому.

Вероника удивилась тому, что запомнила слова Маргарет почти дословно.

— Ого какая! Довольно сильно сказано. Ей тоже было 8? Как ее завали? — удивился Алик.

— Ей было 9. Ее звали Мар…гарита, — ответила Вероника.

— Смелая девочка, — сказал Максим.

— Да, очень. Таких как она больше не будет, — Вероника не смогла унять боль в голосе, и Максим сразу же это заметил.

— Вы тогда не были знакомы? — с интересом спросил Алик.

Вероника замялась, но все-таки ответила:

— Были… Но мы не дружили. А после этого случая она потом подошла ко мне, и… В общем, я рада, что так произошло.

— А что с ней сейчас? — спросил он.

— Она умерла, — тихо сказала Вероника.

Какое-то время стояла напряженная тишина, а потом Алик сказал:

— Предполагалось, что мы послушаем самое счастливое воспоминание, а что-то как-то невесело.

— Извини, — сказала Вероника.

Как ни странно, но по непонятным причинам рассказ о Маргарет принес ей небольшое облегчение. Она была рада, что доверилась. Желая “взять реванш” за свою откровенность, она сказала:

— Теперь ожидаю то же самое от вас. Только от тебя, — она повернулась к Алику, — я хочу услышать самую нелепую историю в твоей жизни, а от тебя, — она повернулась к Максиму, — самую важную.

— Вполне справедливо. Только давайте не за столом? Айда на диван, — согласился Алик.

Его глаза игриво смотрели на нее и почему-то этот взгляд как будто щекотал ее изнутри. Вероника задумчиво посмотрела на свой остывший чай с ароматизаторами. Пить его совсем не хотелось. И все же предложение Алика вызвало определенное напряжение. Не смотря на это неизвестно откуда-то взявшееся ощущение доверия к этим двум мужчинам, они все-таки оставались для нее незнакомцами, которых она почти не знала. По растерянному лицу Максима было видно, что он тоже не ожидал такой вольности от Алика и сильно переживал за реакцию Вероники. А Алик, казалось,не замечает их смущения. Он встал и пошел на выход так, как будто она уже согласилась. После секундного замешательства Вероника действительно встала и пошла за ним, мельком успев заметить что Максим идет вместе с ними.

Алик вольготно расположился на огромном диване, подложив под голову одну из валявшихся подушек. Он немного подвинулся, чтобы и Веронике с Максимом хватило места. Вероника в нерешительности остановилась, не зная как себя повести. Ложиться на диван рядом с двумя мужчинами она не была готова. Она еще раз посмотрела на Алика, который совершенно очевидно не разделял ее смущения. Он призывно постучал ладонью по пустому месту рядом с собой и девушка присела на самый край дивана, который оказался неожиданно мягким. Максим присел по правую сторону от нее, наблюдая за ней.

— Моя самая нелепая ситуация, значит?… — задумчиво повторил Алик, глядя в потолок и никак не отреагировав на то, что Вероника отказалась принимать его предложение прилечь рядом — лет 5 назад я встречался с одной девушкой, звали ее Людой…

— О нееет, ты собираешься рассказать эту жуткую историю? — перебил его Максим, — Давай что-нибудь еще. Ну сжалься, мы только поели.

— Мадам возжелала нелепость. Кто я такой, чтобы противиться желаниям мадам? — высоко подняв палец и подражая мудрому старцу, сказал Алик. Максим благоразумно заткнулся, видимо познав свет глубинной мудрости его слов.

— Значит, Люда… Красивая была деваха, это было наше первое свидание…, — продолжал Алик

— И последнее… — тихо добавил Максим.

— Убрать спойлеры, — беззлобно отчеканил Алик, а затем продолжил, — я пригласил ее в кафе. Я заказал себе большой стейк из говядины, она заказала себе витаминный салатик, и мы мило болтали.

Вероника заметила, что Алик умеет интересно рассказывать. Его голос был звучным и четким, он делал паузы где нужно, а также умело повышал или понижал интонацию так, что вольно или невольно хотелось “раствориться” в его истории.

–Я смешил ее своими историями и анекдотами, и был просто уверен, что свидание идет так, как надо, когда, рассказав очередную из своих смешных историй, начал смеяться сам…

— Что ты обманываешь девушку? — укоризненно спросил Максим, — Разве ты смеялся? Ты просто гоготал как умалишенный.

Слушать Алика было безумно интересно, и Вероника решила устроиться поудобнее. Решив, что ничего страшного не случится, если она все-таки залезет на двиван полностью, она воплотила эту задумку, оказавшись между двух парней. А Алик тем временем продолжал, словно ничего и не произошло:

— Верное уточнение. Спасибо, мой друг. В результате кусок мяса застрял у меня в горле и я начал дико кашлять. Ко мне сбежались официанты, и один из них начал бить меня по спине, стараясь помочь. Добрый оказался человек, он спас мою жизнь. В результате, кусок мяса вылетел из моего рта и попал прямо на тарелку Люды. Больше она ничего себе не заказывала и ни к чему не притрагивалась за весь вечер…

— Какая печальная история любви, — подытожил Максим.

— И не говори, она не оценила насколько я неотразим, — подмигивая сказал Алик.

— Зато определенно оценила, насколько ты незабываем, — засмеялся Максим.

Алик подмигнул Веронике.

— Это надо постараться, чтобы попасть в такое неловкое положение, — смеясь, сказала она — но по тебе видно, что ты просто полон таких историй.

— Что есть, того не отнять, — сказал Алик.

— Теперь ты, — Вероника повернулась к Максиму.

Максим был так близко. Она могла разглядеть каждую черточку его лица.

— Ты просила рассказать, что было для меня самым важным в моей жизни, — медленно сказал Максим, — знаешь, в моей жизни было довольно много важных моментов, без которых она могла повернуться совсем-совсем по-другому. Не знаю, лучше или хуже, но точно по-другому. Если выделить прям самое важное событие… То это, наверно, будет встреча с Кариной. Без шуток и лишнего пафоса могу сказать, что она меня спасла.

— Расскажи, — завороженно попросила она.

— Я познакомился с ней в начале прошлого года, — начал Максим, — мне тогда было 33 года. Где-то за год до этого меня бросила моя девушка Настя, которая, повстречавшись со мной 1,5 года, наконец-то поняла, что я для нее скучный.

Я перестал верить в то, что я могу быть кому-то нужен или интересен таким, какой я есть. Я внутренне признал, что во мне просто отсутвует необходимая харизма, и я не создан для любви. Эта мысль не вызывала во мне сопротивления, я не жалел себя и не вваливался в депрессию. Это просто был вывод, который я сделал для себя, и с которым я шел по жизни. С того момента я ударился в работу. Я был не самым успешным программистом и работал без выходных в одной из крупных фирм.

— Я помню тот период, — сказал Алик, — тебя тогда было вообще никуда не вытащить.

— А как давно вы оба знакомы?, — спросила Вероника.

— Мы — закадычные друзья со школы, — ответил Алик.

— Угу, — подтвердил Максим, — я был отличником, а Алик троечником. Алик решил зачесаться ко мне в друзья, чтобы списывать у меня домашку, но дружба зашла намного дальше.

— Это так мило, — сказала девушка. У нее и у самой было впечатление, что их дружба очень очень древняя.

— Карину я встретил случайно, но я бы сказал, что в этом было какое-то… провидение, что ли…

Вероника заметила, что голос Максима был медленный и монотонный, совсем не такой, как у Алика. Его голос скорее расслаблял, но при этом он обладал не меньшей способностью заинтересовать слушателя, чем его харизматичный друг. Просто на его волну нужно было настроиться. Максим, тем временем, продолжал:

–… потому что я все сутки напролет проводил на работе, домой приходил и ложился спать, а потом снова на работу, причем ездил я на машине, и по сути единственный вариант, когда я мог кого-то увидеть — были те несколько метров, пока я иду к машине. Казалось бы, где тут возможность познакомиться с девушкой? Но я все равно как-то познакомился с ней.

Максим сделал небольшую паузу, а затем неспешно продолжил:

— Я тогда уже изрядно опаздывал, так что просто бежал к своей машине, уже представляя как я стартану и где превышу скорость, чтобы не опоздать, Поэтому я не особо смотрел по сторонам. Как оказалось, она тоже не смотрела по сторонам, потому что была в своих мыслях. В результате мы просто “впечатались” друг в друга. Она упала и довольно сильно повредила ногу. Во всяком случае, она не могла стоять нормально. Я напугался как безумный, и предложил вызвать ей скорую или отвезти ее в травмпункт, но она сказала, что с ней все хорошо и не стоит переживать. Но я, разумеется, все равно переживал.

Вероника живо представила эту ситуацию, словно она происходила у нее на глазах. Максим продолжал:

— Так как она отказалась идти к врачу, а я не мог ее так бросить, то я предложил ее отвести к себе, чтобы просто сделать первичную обработку ее ноги из своей аптечки. Я тогда паниковал, поэтому мало соображал, иначе бы понял, как сомнительно звучало мое предложение. Но, к моему удивлению, она его приняла. Я позвонил на работу и предупредил, что у меня форс-мажор, и аккуратно поддерживая ее, повел ее в свою квартиру. Это оказался довольно сильный ушиб, но без каких-либо осложнений в виде вывихов, и, не дай Бог, переломов. Она терпеливо ждала пока я приложу лед к ее ноге, а затем, когда я убедился, что ей стало немного легче, я предложил выпить чаю. Она оказалась очень милой собеседницей, и я должен признать, что мне никогда за всю мою жизнь не было с кем-то так легко, как с ней. Мы обсуждали ее ногу, мою работу, наши страхи, и даже нашествие инопланетян. Это было что-то невероятное, как легко мы соскакивали с одной темы на другую, при этом совершенно не замечая, как идет время.

Вероника в этот момент я перевела взгляд на Алика, и заметила, что на его лице уже не было обычного веселого выражения. Он задумчиво смотрел вперед и взгляд казался то ли мрачным, то ли грустным. Смотрелось это необычно и почему-то… трогательно. Словно Алик сбросил маску и на некоторое время стал уязвимым. Девушка много бы отдала за то, чтобы узнать, о чем он сейчас думал. Максим же продолжал, ничего не замечая вокруг:

— С этого момента, не сговариваясь и не обсуждая это, мы стали встречаться. Общение с ней поменяло меня. Она относилась ко мне очень бережно, веря в меня и мои способности, и со временем я стал и сам больше верить в себя. Я начал браться за такие проекты, которые до этого мне казались недоступны, и, что более примечательно, я начал преуспевать. Мой доход сильно увеличился. Но не это главное. Главное — это то, что я координально поменял отношение к себе и к жизни. Карина умела видеть все самое лучшее и красивое в мире, и, я должен признать, что это было очень заразно. Мир для меня стал ярче, добрее и приветливее.

— Какая красивая история, — мечтательно сказала Вероника, — даже сложно представить, что такое действительно возможно в реальной жизни.

— Я бы тоже не поверил, — серьезно сказал Алик, — люди склонны романтизировать то, что у них есть хорошего, но я видел Карину и видел ее отношения с Максимом. Это действительно были очень красивые отношения.

Какое-то время они просто лежали без движения, каждый погруженный в свои мысли и свои истории.

— Максим? — неожиданно спросила Вероника.

Он поднял на нее взгляд своих искренних голубых глаз.

— А что ты вообще знаешь о своей Карине? Ты вроде как год с ней встречался.

В этот момент Максим сильно покраснел.

— Она не любила рассказывать о себе. Но кое-что я все равно знаю. Она любила рисовать. Она работала учителем в начальных классах, и обожала маленьких детей — медленно протянул Максим.

— А в свободное время что делала?

— Читала что-нибудь из русской классики, иногда играла на скрипке, рисовала — пожал плечами Максим.

Вероника неосознанно скривилась. Уж больно слащавый получался образ. И красавица, и умница, и детей любит. Не хватало только пышного розового платья и платмассовой волшебной палочки для полноты образа. Обычно она на дух не переносила таких. Исключение составляла разве что Маргарет. Но ради Маргарет не грех было сделать и исключение.

Максим немного помедлил прежде чем сказать:

— Она правда мало рассказывала о себе, но где-то месяца за два до того, как случился побег, она начала странно себя вести.

Вероника почувствовала, как ее моментально покинула общая расслабленность. Она навострила уши, готовая ловить каждое слово. Так как Максим снова замолчал, она решила немного «подтолкнуть» его.

— И что было странного в ее поведении?

Максим закрыл глаза, словно воспоминания причиняли ему боль.

— Она стала более отстраненной, не подпускала меня к себе. А потом она начала часто уходить куда-то.

— С фотоаппаратом? — не могла не съязвить Вероника.

— Я не обыскивал ее сумку перед выходом… — невозмутимо ответил мужчина, — а еще…

— Что?

— Один раз она ответила мне на незнакомом языке, — смущаясь, ответил он.

— И что в этом такого? Видимо, заработалась, переволновалась. У меня такое бывает, Особенно, если часто работаешь с языками — не поняла Вероника.

— Да, наверно. Я просто не ожидал. Я не знал, что она говорила на других языках.

Максим замолчал. Почему-то он выглядел очень задумчивым и потерянным, словно столкнуться с чем-то, что он не знал о своей любимой, было для него сродни предательству. От этой картины сердце девушки сжалось. В их отношениях с Андреем было мало открытости, но так было не всегда. И она прекрасно понимала, каково это чувствовать как между тобой и важным человеком с каждым днем пролегает пропасть. Она хотела сказать что-нибудь утешающее, но слова не шли на ум, поэтому она просто пожала плечами:

— Совершенно очевидно, что говорила, раз оставила письмо на испанском.

Мужчина, никак не отреагировав на ее реплику, продолжил:

— А еще…

— Что?

Максим прикрыл глаза:

— Не знаю. Она начала много рисовать.

Его голос едва заметно дрогнул, словно в том, что он только что сказал, была какое-то великое откровение. Вероника непонимающе уставилась на него.

— А в этом-то что особенного? Многие же рисуют. Тем более, ты сам сказал, что ей это нравилось.

— Да, но в этот период она стала словно одержимой. Могла несколько ночей не спать, рисуя что-то. А если я пытался позвать куда-то, то она либо игнорировала меня, либо отказывалась.

— И что там? — с нетерпением спросила она.

— Она рисовала животных.

Вероника была уверена, что услышит что-то похожее на"сатанинский обряд"или что-то в этом роде, а это оказались какие-то животные. Разочарование разлилось по ее венам.

— Живых? — на всякий случай уточнила она.

— Что за дурацкий вопрос? Живых, конечно, — нахмурился Максим.

Злость, словно яд отравила душу Вероники. Ей казалось, что Максим специально издевается над ней, нагоняя какого-то непонятного туману на вполне обденные вещи.

Максим и Алик молчали. Вероника не знала, как еще узнать что-то о Карине, и глядя на хмурые лица новых друзей, легче ей не становилось. Наконец она все же решилась спросить:

— А накануне ее исчезновения было ли что-нибудь необычное в ее поведении?

Почему-то Максим неожиданно замялся, и спрятал взгляд. Это разожгло любопытство девушки еще сильнее.

— Случилось, но это не связано с ее побегом, — наконец сказал он.

— И что же это было?

— Это не имеет значения, — снова сказал Максим, и покраснел до самых ушей.

— Это может иметь значение. Причем большое. Не зря же это первый вопрос, который задает следователь, когда пытается раскрыть чье-то исчезновение.

— А ты у нас следователь? — плохо скрывая раздражение, спросил Максим.

— Нет, но меня это тоже касается. Ты так не думаешь?

Она не хотела давить на Максима. Было очевидно, что он предпочел бы не говорить об этом, но все же стремление выкопать хотя бы что-то, что пролило бы свет на нездоровый интерес Карины к ней, было сильнее, чем сочувствие к нему. Максим выразительно посмотрел на Алика, видимо, намекая, чтобы тот поддержал его, но Алик только пожал плечами:

— Да ладно тебе. Что делать из этого тайну? — непринужденно сказал он.

Максим глубоко вздохнул, и наконец сказал:

— Мы поссорились. Сильно.

Вероника аж чуть не подпрыгнула от возбуждения:

— И ты правда считаешь, что это не имеет никакого отношения к побегу?

— Уверен в этом, — хмуро сказал он.

— Почему?

— Потому что я знаю ее. Она так бы не поступила.

Вероника хотела ответить Максиму, что, очевидно, он и не очень-то хорошо знал свою благоверную, раз не предвидел ее побег, но только взглянув на его лицо, почувствовала себя мясником, отрезающим куски мяса из еще свежей раны. До нее наконец-то в полной мере дошло, насколько тяжело Максиму утолять ее неуемное любопытство. Она поспешила закрыть тему.

Но не смотря на открывшееся сочувствие к Максиму, у нее появлялось все больше и больше вопросов к этой совершенной любви. Где-то внутри нее было глубокое удовлетворение от того, что не все было так идеально, как она увидела на той фотографии. Вероника не могла бы толком объяснить почему так взъелась на Карину. Обычно ей не была свойственна зависть, и она спокойно переживала, что кто-то в чем-то был лучше, красивее или успешнее. Сама Карина не успела прям так сильно наследить или напакостить в ее жизни, чтобы ну так к ней цепляться. Может, только немного напугать своим вниманием, и то уже постфактум…И все же…

— Что ж, сейчас мы знаем, что у нее были какие-то сомнительные секреты, и, возможно, она долгое время скрывала их… — подвела итог она.

— Получается, что да, — грустно ответил Максим.

— И ты никогда не пробовал поговорить с ней об этом, как-то прояснить? — продолжала свой жестокий допрос Вероника.

— Я не очень люблю лезть в душу. Считаю, что человек сам должен созреть для доверия, — не смотря на нее, ответил Максим.

— Что, даже ни одной попытки не было? — настаивала на ответе она.

Максим как-то сгорбился от ее вопроса. «Должно быть, винит себя в бездействии» глядя на его застывшую фигуру поняла Вероника. Ей было противно от того, как она копалась в ранах этого мужчины, но ей было сложно остановиться. В конце концов, она пришла сюда именно за этим — чтобы разобраться. Внезапно на помощь другу пришел Алик.

— А у тебя самой нет никаких секретов, которые ты бы скрывала годами? — без агрессии спросил он

Не смотря на то, что в вопросе не звучало обвинительных ноток, для Вероники он ощущался словно пощечина. Алик действительно был прав. Она никогда не рассказывала ни Свете, ни Андрею, откуда она приехала. Никто из них никогда не слышал имя Маргарет. Никто не знает о ее прошлом. И все же ее отношения со Светой и Андреем как-то развивались и без этого.

— Ну, допустим, я имею некоторое представление, как это может выглядеть, — смущенно сказала Вероника…

— То-то и оно, — сказал Алик, ничуть не удивленный тому, что оказался прав.

В комнате снова воцарилась тишина. Каждый думал о чем-то своем.

Мысли текли медленно, ни на чем особенно не останавливаясь. Говорить не хотелось, вставать с дивана тоже не хотелось. Время как будто застыло. Было только это чувство. Совершенно неожиданно для себя Вероника поймала себя на желании положить голову Максиму на плечо, но вовремя сдержала себя. Было непонятно, как это воспринял бы Максим.

— Как насчет выпить? Кажется, у тебя было вино в холодильнике — прервал молчание Алик

— Кажется, мы нашли победителя конкурса на самую тупую идею года, — мрачно отчеканил Максим, явно не оценив такое предложение.

— Тогда давайте поиграем карты, — снова предложил Алик.

Максим повернулся к Веронике:

— Крайне не советую. Он всегда выигрывает, потому что находит способ смухлевать. Ты проиграешь ему все на свете.

— Пожалуй, откажусь, — ответила Алику Вероника.

— Что вы какие скучные, — драматично воскликнул Алик.

Вероника улыбнулась Максиму, благодарная, что он спас ее от поражения.

— Тогда давайте в “бутылочку”, — поделился очередной идеей Алик, — на поцелуйчики.

Девушка почувствовала, как ее щеки неудержимо краснеют. Было очевидно, что Алик прощупывает ее границы, чтобы понять, как далеко она позволит им зайти. Ну что ж, он сам напросился. Она приготовилась сказать остроумный ответ, но Максим ее опередил.

— Как можно быть таким эгоистичным? А ты подумал обо мне? Мне ведь придется убирать мой непереваренный обед, если мне придется целоваться с тобой.

— Между прочим, еще никто не жаловался на мои навыки поцелуя — проворчал Алик.

Вероника так и осталась с открытым ртом и уже ненужным ответом на языке. Она умела постоять за себя, и была готова в очередной раз это продемонстрировать, но внезапный ответ Максима привел ее в замешательство. Максим так легко и ненавязчиво защитил ее от ненужного внимания. В этот момент она почувствовала себя такой защищенной, что стало бесконечно тепло на сердце. Ее сердце забилось чаще, и она украдкой посмотрела на Максима, который выглядел так, словно ничего особенного не произошло.

Алик, как ни в чем не бывало, продолжил:

— Тогда давайте “правду или действие”.

«Интересно, сколько вообще у него идей? Он же просто как фонтан!» подумала девушка.

— Давайте, — неожиданно для себя согласилась она.

Алик тут же засиял, как начищенная кастрюля.

— Начнем с Максима, — авторитетно сказал Алик.

— А что с меня? Я не понял, — тут же возмутился Максим.

Ты у нас самый интересный, — плотоядно улыбнулся Алик.

— Не-не-не, так не пойдет. Пусть у нас будет какой-нибудь рандомайзер. У кого-нибудь есть бутылочка?, — спросил Максим

— Неа, — ответил Алик.

— И как ты собирался в нее играть, гений? — издевательски спросил Максим.

Алик не ответил, а просто неопределенно пожал плечами.

— Ну что? Камень, ножницы, бумага? — спросил Максим.

Все согласились, в результате первым выбыл Максим, потом Вероника, и последним, соответственно, Алик.

— Теперь не отвертишься, — заговорщески подмигнул ему харизматичный Алик, — “Итаааааак, Максим, правда или действие?”

— Правда, — сказал Максим.

Вероника с Аликом сыграли в “камень, ножницы, бумага”, чтобы выяснить, кто будет задавать вопрос. Девушка выиграла.

— Если бы у тебя был миллион долларов, как бы ты их потратил?, — спросила она.

Максим задумался, закрыв глаза.

— У меня есть мечта. Когда я был маленьким, моей любимой книгой была “Вокруг света за 80 дней”, и я тогда дал себе обещание, что действительно объеду вокруг света когда вырасту, вместе с самым близким другом. Как Филиас Фогг. Я вырос, мечта осталась.

— Как я хочу, чтобы у тебя оказался миллион долларов, — растроганно сказал Алик, — спасибо, друг.

— Я бы съездил с девушкой, — невозмутимо сказал Максим.

— Ну ладно, не больно-то и хотелось. — тут же согласился неунывающий Алик, — Так, Вероника. Ты у нас следующая на очереди. Правда или действие?

— Правда, — сказала она.

Мальчики сыграли на право задавать ей вопрос. Максим выиграл.

— Какая у тебя самая большая мечта? — спросил он.

Вероника задумалась. Как ни странно, вопрос выбил ее из коллеи. Она никогда не позволяла себе мечтать. Она знала только понятия «цели» и шагов к ней. А мечты — это все было ближе к вечно счастливой Маргарет, у которой всегда была в запасе 1001 мечта. Конечно, у нее было много желаний, связанных с Андреем, с заработком, с самореализацией, но почему-то ни одно из них не доставало до звания «самой большой мечты». Она уже хотела отказаться отвечать на этот вопрос, но поймала открытый взгляд Максима, и решила все-таки ответить.

Я хочу, чтобы моя жизнь была настоящей, — сказала она неожиданно для самой себя.

— Что ты имеешь в виду? — опешил Максим.

— А сейчас она игрушечная? — лукаво поблескивая глазами, спросил ее Алик — ты как Пиноккио хочешь стать настоящим мальчиком?

— Что-то вроде того, — рассмеялась девушка, — Я хочу научиться слышать свое сердце и прожить свою жизнь, опираясь на него — медленно подбирая слова, сказала она.

— И чего же хочет твое свободное сердце? — любопытно спросил Алик.

Вероника задумалась. Ее сердце уже много лет молчало, и она не была уверена, есть ли там хоть что-то живое.

"Искупления. Я хочу искупления"наконец-то услышала она себя.

— Я хочу быть нужной этому миру. Сделать что-то, чтобы кто-то стал счастливее, — осторожно сказала она.

— А для себя? — не отрывая взгляд от нее, спросил Максим.

— Это и было для меня, — нахмурилась Вероника.

Максим долго и серьезно смотрел на нее. Алик тоже ничего не говорил.

— Какая прозаичная мечта, — наконец прокомментировал Алик, — я вот мечтаю о чем-то более приземленном. Мне вполне достаточно миллиона долларов… Наличными.

Вероника скромно улыбнулась.

— Мне кажется довольно необычным, что ты мечтаешь о деньгах. У меня не сложилось впечатление, что вы с Максимом живете в особой бедности.

Алик коротко хохотнул:

— Знаешь этот парадокс? Чем больше денег — тем выше запросы.

— Да, слышала, — улыбнулась Вероника, радостная, что внимание сместилось на Алика. Она чувствовала себя словно голой, рассказывая парням о своих самых глубоких стремлениях.

Алик, тем временем, продолжил:

— Ну что? Кажется, очередь дошла до меня. Я выбираю правду. Только, чур, не спрашивать когда я потерял девственность.

— Пффф, кому нужна твоя девственность, — с досадой сказал Максим, — да и вообще, мужская девственность — понятие больше философское, там много нюансов.

На этом моменте он сильно покраснел и затих. Вероника с Максимом сыграли в «камень-ножницы-бумага» за возможность задать вопрос Алику, и Вероника победила.

— Чего ты больше всего боишься?

— Чужих мужей, — быстро ответил он, и Максим закатил глаза при его ответе.

— Наш герой-любовник боится ответственности, — пояснил он для Вероники.

— “Ответственность” бывает довольно агрессивной, — сказал в свое оправдание Алик.

— “Ответственность” всегда агрессивная если ты совершаешь глупые и нечестные поступки по отношению к другим людям, — сказал Максим с интонацией, будто он ведет урок математики для самых отстающих.

— Они далеко не всегда говорят, что замужем, так что нечестные поступки бывают не только с моей стороны, — парировал Алик.

— Это, разумеется, очищает твою кристальную совесть, — издевательски сказал Максим.

— Разумеется, — легко согласился Алик, явно проигнорировав сарказм друга.

— Так, так, так, мальчики, — примирительным тоном сказала Вероника, — давайте вернемся к нашей игре. Сейчас у нас на очереди Максим.

— Готовься к каверзному вопросу, — хищно подмигнул ему Алик.

Вероника и Алик сыграли на возможность задавать Максиму вопрос, и Вероника снова выиграла.

— Не в этот раз, — парировал другу Максим.

— Что в своей жизни ты делал самого сумасшедшего? — спросила девушка свой вопрос.

— Моя игра в маньяка с тобой не выглядит достаточно сумасшедшей? — открыто улыбаясь, спросил Максим.

— Кто тебя знает, мало ли какие скелеты у тебя в шкафу, — также улыбаясь, ответила ему Вероника.

— Когда я был маленький, один мой друг сказал мне, что если съесть графитную часть от карандаша, то можно не пойти в школу… — начал он.

— Опустим имена, зачем нам такие мелочи?.. — смущенно сказал Алик.

— Разумеется, — улыбаясь, согласился Максим, — так вот, последовав совету этого… друга, я съел сразу две графитные части карандаша. Мне очень не хотелось в школу, так как учитель физкультуры просто зверствовал надо мной. Мне кажется, он точил зуб лично на меня почему-то. В результате у меня 5 дней подряд сохранялась температура под 40, и ее было невозможно сбить. Мне делали промывку организма.

Алик сидел пунцовый как помидор, Это зрелище было очень забавным.

— Видимо, прям очень не хотелось в школу, — ошарашенно сказала Вероника.

— Прям до смерти… В буквальном смысле слова, — подтвердил Максим.

— Так, кто у нас следующий? — все такой же пунцовый Алик попытался сменить тему.

— Я, — отозвалась Вероника, — снова правда.

— Может, все-таки действие? — с надеждой спросил Алик, и девушка тут же поняла, что не выберет «действие» до конца этой игры. А также в следующих, если они еще будут.

— Нет, правда, — настояла она.

Они снова сыграли, и выиграл Максим.

— Что ты любишь делать в свободное время? — спросил он.

Вероника от души рассмеялась:

— Свободное время? Господи, есть у кого-нибудь словарь, чтобы я посмотрела, что это такое?

Отсмеявшись она добавила:

— Правда, у меня давно его не было. Я либо работаю, либо сплю, либо делаю дела по дому для себя или Андрея. А если бы вдруг так случилось, что оно действительно появилось, я бы пошла в художественную школу. Я просто мечтаю научиться рисовать. Больше всего меня интересует рисование портретов простым карандашом. Я нахожу лица людей довольно интересными.

В воздухе снова зависла неловкая тишина, которую нарушил тихий голос Максима.

— Предлагаю закончить, — неожиданно для всех сказал он.

— А мне только начало нравиться, — откликнулся Алик, пытаясь поддержать ее.

— Я устал, — потирая лоб, сказал Максим.

Вероника растерянно посмотрела на него, гадая, чем вызвана внезапная смена его настроения. Ей самой очень нравились такие игры, и она-то была уверена, что тут всем весело. Холодный тон Максима ввел ее в ступор, и просто чтобы как-то помочь себе выйти из него, она встала с дивана и пересела на подоконник. Она всегда пользовалась подобным приемом, когда чувствовала замешательство. Это было даже удивительно, что насколько такой глупый и простой способ был эффективным. Стоило телу поменять местоположение, как психике было проще справиться с «застрявшими» эмоциями.

Она задумчиво посмотрела на улицу. Где-то там стоял ее дом, где ее, возможно, ждал Андрей. А, может, и не ждал. Девушка с удивлением обнаружила, что ее сложные отношения с Андреем сейчас совсем не волновали ее. Ее сердце билось ровно, и впервые за долгое время, спокойно. Она словно попала в какое-то пространство, где нет проблем. Возможно, есть цели или задачи, но точно не проблемы. Ей было безмерно хорошо. И она совершенно не понимала это чувство, но ей очень хотелось задержаться подольше. Время было почти 17 часов с каждой минутой приближался момент, когда ей придется сказать «пока» этому островку юмора, непосредственности и глубины.

Максим и Алик не трогали ее, пройдя на кухню и что-то тихо там обсуждая. Их размеренный шепот сливался с фоном, успокаивая и убаюкивая девушку.

Внезапно за ее спиной раздался какой-то звук. Заинтригованная, она обернулась, и увидела Максима, спокойно перебирающего струны гитары. Кто-то варварски вырезал на ней слова Максим+Карина=любовь. Ей бы в жизни не пришла в голову мысль так портить свои вещи, но она уже поняла, что Максим смотрел на свои вещи немного иначе.

Найдя ее взгляд, Максим ей улыбнулся, и она невольно улыбнулась ему в ответ. Что-то теплое запульсировало прямо в районе сердца.

Музыка лилась спокойным потоком, рождаясь под пальцами талантливого музыканта. Вероника с наслаждением закрыла глаза, оперевшись спиной о стену, позволяя музыке проникать в ее сознание, и в ее сердце. Мелодия была незнакомой, но это казалось неважным. Алик к этому времени тоже пришел в зал, и расположился в огромном старом кресле у компьютера, слушая игру Максима. Его лицо было лишенным своего обычного задора.

Ноты сменялись одна за другой, превращаясь в образы. Почему-то ей показалось, что эта песня была о несчастной любви. Но не обычной любви, полной боли и страданий, а очень светлой любви, в которой даже расставание было светлым и красивым, хоть и печальным. Тихая спокойная мелодия ласкала слух Вероники, унося все больше и больше в придуманный автором песни мир. Время словно замерло. А затем раздался голос Максима, напевавший этот мотив. Веронику приятно удивило то, насколько чисто и проникновенно звучал его голос.

Сквозь бесконечность и океаны забвения…

Лишь для одной ослепительной вспышки, Лишь ради нескольких звёздных мгновений Мы будем плыть друг другу на встречу

«И правда о любви» подумала Вероника, надеясь, что песня никогда не закончится. К ее сожалению, песня закончилась раньше, чем она бы того хотела.

— Спой еще, — попросила она хриплым голосом.

Ее глаза были закрыты, поэтому она не увидела как Максим, пользуясь случаем, внимательно ее рассматривал.

Девушка была тоненькой, прыткой и довольно красивой. Хотя красота эта была на любителя. Вероника была красива именно своей необычностью, а не гармоничностью черт или инстаграммным обликом. Особенного внимания заслуживало ее лицо. Контраст серых глаз со смуглой кожей создавал оптическую иллюзию, будто ее глаза немного светятся, а длинные рыжеватые волосы делали и без того необычный образ совершенно экзотичным. Но не смотря на свою физическую привлекательность, она ему совершенно не нравилась. И он ничего не мог с этим поделать. Ему не нравилась ее дерзость, ему не нравился ее сарказм, ему не нравились ее ядовитые замечания, ему не нравилась ее закрытость. Ему не нравилось то, что практически каждый раз когда она открывала рот, у него появлялось ощущение, что она бросает ему вызов, словно перчатку в лицу. Максим не видел никакого смысла в соперничестве, особенно сейчас когда они наконец признали, что у них есть общая цель. Он не понимал, почему эта девушка продолжала выпускать уже никому не нужные «колючки».

Алик, конечно, смеялся над ее попытками поддеть его, но Максим не обманывался ни на секунду. Не будь она красивой, его друг даже бы не взглянул на нее. Как и он сам, Алик тоже считал закрытость недостатком, а враждебность — чуть ли не смертельным грехом. Но особенно Максиму не нравилось то, как менялось лицо Вероники, когда он упоминал Карину. Для него было целой пыткой рассказывать о своей любимой девушке в присутствии Вероники. Ему приходилось неоднократно напоминать себе, что в этом и смысл ее нахождения в его доме. Они сейчас находятся в одном пространстве, чтобы найти связь между Вероникой и Кариной, и было совершенно непонятно, какая именно информация в конечном итоге окажется полезной, поэтому было разумным делиться всем подряд. Но как же ему хотелось оградить Карину от ядовитых замечаний и неуемного любопытства Вероники!

Максим был достаточно образованным, чтобы понимать, что люди становятся такими не от хорошей жизни, и что у Вероники наверняка есть какая-то не очень счастливая история, а, может, даже, и много историй, почему она стала такой. Но ему это было совершенно неинтересно. Практически каждый человек в этой жизни так или иначе травмируется, но кто-то берет ответственность за свои травмы, понимая, что другие люди не виноваты в их печальном прошлом. А кто-то оставляет свой вонючий след из едких подколов, кучи защит и сопротивлений. И Максим не любил прорываться через чье-то сопротивление. Он считал, что этим должны заниматься психотерапевты, а не обычные люди. Он ценил открытость, оптимизм и любовь к жизни. И, к счастью для него, он спокойно находил таких людей в своей жизни. Взять ту же Карину, или Алика, например. Так что ему совершенно не было надобности пытаться подружиться с такими людьми, как Вероника. Во всяком случае, так было до настоящего момента. Сейчас Вероника была нужна им, чтобы найти Карину, и поэтому ему приходилось мириться с ее присутствием.

И все же, не смотря на свое негативное отношение к этой девушке, временами он ловил себя на совершенно непонятном ему желании позаботиться о ней. Максим был достаточно воспитанным, чтобы в принципе заботиться о девушках и женщинах, как о более слабых созданиях, которым может понадобиться защита, вне зависимости от своего отношения к ним. Обычно он делал это на автомате, не задумываясь. Но в случае с Вероникой он также замечал, что что-то внутри него довольно урчало, когда у него это получалось. Это было странно и совершенно ему непонятно.

Он перевел взгляд на Алика. То, что Алику понравилась Вероника было ясно, как божий день. Ее яркая внешность очень цепляла взгляд, и его друг-ловелас не мог этого не заметить. Здесь для него не было никакой тайны. Необычным было то, как Вероника реагировала на Алика. Она вела себя так, словно не понимала до конца, как ее необычная красота может влиять на мужчин, и все время ждала, что ее вот-вот обманут. Для красивой девушки такое поведение было более, чем странным. Обычно такие как Вероника, очень хорошо пользуются своей женственностью, чтобы иметь власть над такими падкими на красоту экземплярами, как его злополучный друг. Он за свою жизнь повстречал довольно мало красивых девушек, которых бы не опьяняло мужское внимание. Карина была одной из таких. И он ее очень ценил за подобную автономность. То, что Вероника тоже оказалась такой же, стало для него большим сюрпризом.

Потерявшись в своих мыслях, он совсем забыл про гитару. Вероника открыла глаза и вопросительно посмотрела на него, молчаливо спрашивая, почему он не играет. И он торопливо потянулся к податливым струнам.

Заиграла новая мелодия и прозвучала новая песня. Ее мотив был уже более оживленным, но голос Максима по прежнему был глубоким и очень волнующим. Веронике казалось, что она никогда не устанет его слушать.

–Еще, — попросила она, когда песня закончилась.

Но в этот раз Максим не продолжил пение, а отложил гитару.

— Вероника, расскажи о своем прошлом, пожалуйста.

Девушка открыла глаза, возвращаясь в реальный мир. Она взяла паузу, прежде чем спросить.

— Что ты хочешь знать? — спросила она.

— Ну, что-нибудь о твоей семье… — задумавшись, ответил Максим.

— И почему ты считаешь, что это может быть важным? — ощетинилась она.

Максим использовал всю свою волю, чтобы не закатить глаза.

— Я не знаю, что может быть важным, но не стоит исключать то, что Карина интересовалась тобой из-за каких-то твоих родственных уз.

— Можешь свободно исключать эту теорию, — твердо заявила девушка.

— Почему? — удивился Максим.

— Потому что у меня нет никаких родственников. Ни братьев, ни сестре, ни родителей. Я сирота.

Максим покрылся мурашками от этого заявления. Он задумался, стоит ли развить эту тему, но в конце концов решил не копошиться в чужих застарелых ранах. Если Вероника говорила, что родственников нет, следовательно, Карину они и не интересовали. Алик, очевидно, был несколько иного мнения, так как он задал следующий вопрос:

— А кем они были до того… Ну сама понимаешь?

— Я не знаю. Я из приюта — пояснила она свою мысль.

Парни замолчали, не понимая, что им делать с внезапным откровением девушки. Затем Максим осторожно спросил:

— Ты как-то упоминала, что ты не отсюда…

— Верно.

Вероника нахмурилась. Тема начинала становиться опасной.

— Можешь сказать, откуда?

— Скажи, Карина всю жизнь жила в этом городе? — вместо ответа спросила девушка.

— Какое это имеет отношение…?

— Прямое. Скажи, она всегда жила в этом городе?

— Вроде как да, — ответил растерянный Максим.

— Тогда имеет значение только то, что происходило здесь. Верно?

Максим стиснул зубы. Он понимал, то опять натолкнулся на очередное сопротивление, и это бесило. Вероника вроде бы как согласилась помочь, но начинала упираться рогом чуть что. Должно быть, она почувствовала его настроение, потому что сказала:

— Вам нет нужды забивать голову ненужной информацией. Я понимаю, что может оказаться важным все, что угодно, но если она всю жизнь жила здесь, тогда и значение имеет только то, что произошло здесь. Если я вдруг пойму, что что-то из того, что со мной было раньше, может пригодиться, я обязательно поделюсь. Обещаю.

Ее искренний тон смягчил гнев Максима.

— Хорошо. Тогда не буду настаивать. Но я надеюсь, ты понимаешь, что твое нежелание говорить об этом выглядит довольно подозрительно, — сказал он холодно.

— Не всегда хочется копаться в неприятных воспоминаниях, особенно если в этом нет никакого смысла. Не возражаю, если тебе это кажется подозрительным — пожала плечами девушка.

Максим вдруг неожиданно понял, что устал от этого общения и очень хочет побыть один. Он вышел из комнаты, оставив девушку наедине с Аликом. Вероника проводила его растерянным взглядом:

— Что это с ним? — спросила она у Алика.

— У него сложный характер, не обращай внимания, — сказал Алик, от чего-то внезапно загоревшись.

— Да, хорошо, — легко согласилась Вероника.

Девушка умело отсекла ненужную грусть от ухода Максима, и сосредоточилась на Алике.

— А в каких отношениях ты был с Кариной? Вы дружили?

Алик рассмеялся, нисколько не смущаясь ее неуместного любопытства:

— Какие могут быть отношения если это девушка моего друга? Но да, мы ладили. Карина со всеми ладила. Такой она человек.

Вероника заметила легкий румянец на щеках у Алика, и ей пришло на ум, что его веселость и юмор в некоторых случаях могут быть всего лишь маской. Как у нее самой такой маской было равнодушие. Наверняка, такая «веселая» маска даже была надежнее, чем у нее.

Не смотря на то, что Алик вел себя вполне легко и свободно, она смутилась вместо него. Девушка имела представление о том, насколько ее вопросы были нетактичными, и ее просто сводило с ума то, что ей было не все равно.

— Ты можешь спрашивать, что угодно. Не бойся — подбодрил ее Алик.

Вероника пристально посмотрела на него. Алик широко ей улыбнулся.

— А ты со своей стороны наблюдал в Карине что-нибудь необычное в последнее время?

— Этот вопрос и правда лучше задавать Максиму, так как он ее парень, и знает и замечает куда больше. Я не имел возможности особо наблюдать за ней.

— Но ты знаешь, что у них случилось перед тем как она исчезла, верно? — настаивала Вероника.

На этом моменте Алик заметно замялся. Волна стыда накатила на девушку. Конечно, она уже знала, что Алик имел представление о том, что произошло, но не хотел выдавать тайны Максима. И она ставила его в неловкое положение своим вопросом.

«И почему я не следователь? У них, наверно, черствеет часть, отвечающая за сочувствие?» подумала она. Она уже не в первый раз задалась вопросом, что ей важнее — отношения с двумя незнакомцами или тайны Карины. В очередной раз решив, что в ее приоритете все-таки второе, она безжалостно продолжила.

— Ты же знаешь, в чем суть их ссоры?

Алик внимательно посмотрел на нее, а затем сказал:

— Знаю. Это я.

— Они поссорились из-за тебя? — удивилась девушка.

Позади Алика раздался ледяной голос:

— Нет. Я сам виноват. Но это не имеет отношения к делу.

Не давая друзьям возможно соскользнуть с этой темы, Вероника тут же спросила:

— Алик сделал что-то плохое Карине, а ты его защитил?

Она специально задала провокационный вопрос, чтобы вне зависимости от ответа парней, получить хоть какую-то информацию. Если они будут пытаться сменить тему, то, видимо, она попала в точку. Или же им придется рассказать как все было на самом деле. Наконец Алик вздохнул, и, видимо, сдавшись, тяжело ответил:

— Это все-таки моя вина. Дело в том, что Карина, как мы уже говорили до этого, начала очень много рисовать…

Максим предупреждающе предостерег его:

— Алик…

— Да ладно тебе. Дело-то житейское. Что это скрывать, словно преступление какое-то. Вероника имеет права знать.

— К ней это не относится, — холодно отозвался Максим.

— Откуда тебе знать, что к ней относится, а что нет? Давайте доверять друг другу, что ли, раз уж все равно мы оказались здесь вместе, и нас сейчас объединяют общие вопросы…

— Ну хорошо, — наконец-то согласился Максим, и Алик продолжил:

— Карина рисовала как умалишенная, не отвлекаясь на еду и сон. Бедный Максим спал на диване, боясь ее потревожить. Если кто-то приближался к ее комнате — она тут же просила уйти. Максим тяжело переживал этот период, поэтому я стал частенько навещать их, чтобы просто подбодрить друга. В один из таких дней я… кхм… как бы сказать помягче… стал немного поднатачивать Максима посмотреть, что такое особенного в этих работах, которые Карина так остервенело рисовала.

Вероника заметила, что на этих словах Максим скривился, словно эти воспоминания доставляли ему огромную боль. Алик, тем временем, продолжал:

— Он не сразу согласился. Все говорил о том, что это нечестно, и что она сама покажет если захочет. Но какими-то силами мне удалось его убедить. Мы дождались пока она отойдет на минутку, и зашли к ней в комнату:

— И что там было? — с замиранием сердца спросила девушка.

Алик уже хотел ответить, но Максим его опередил:

— Молодая девушка и парень.

— В них было что-то приметное?

Максим задумчиво посмотрел в окно:

— Не особо. Разве что красота. Что девушка, что паренек были очень красивыми. Девушка смотрела на парня, но он смотрел в другую сторону.

— Вроде звучит как обычная картина. А они там одеты были? — продолжала закидыать вопросами девушка.

— А наша Вероника-то — не промах. Задает правильные вопросы… — усмехнулся Алик, но Максим его перебил:

— Одеты, одеты. Но картина и правда была не особо примечательной. Я бы и забыл про этот случай, если бы в этот момент не пришла Карина… — хмуро сказал Максим.

Лукавая улыбка тут же исчезла с лица Алика при воспоминании о том событии. Максим казался и того мрачнее тучи.

— Увидев, что мы с Аликом смотрим на ее картину, она очень напугалась, и тут же закрыла картину собой. Начала кричать и требовать, чтобы мы тут же вышли. Затем она расплакалась.

— Ого, ничего себе! — воскликнула пораженная Вероника

Максим замолчал, но Алик продолжил за него:

— Я никогда до этого не видел, чтобы Карина плакала. Она умела только улыбаться как солнышко, а тут…

— А что случилось потом? — нетерпеливо спросила Вероника.

— Ничего. Мы помирились. Она попросила прощения за свою реакцию. Я, разумеется, ее простил. Мы проболтали с ней весь вечер, а утром она исчезла, — грустно сказал Максим.

— У тебя получилось найти ее последнюю работу после исчезновения?

Вероника буквально сгорала от любопытства.

— Нет. Она ее сожгла — хмуро ответил Максим.

— Что? Зачем жечь если можно просто порвать и выкинуть?

Девушка не верила своим ушам.

— Не знаю, — пожал плечами Максим, явно усталый от ее непрекращающихся вопросов.

— Все-таки странно все это. Столько сил положить на то, чтобы нарисовать эту пару, а затем сжечь. Ради чего тогда старалась? Маргар…ита хранила даже свои черновики.

Вероника сама не замечала, как говорила все это. Максим напряженно молчал, погруженный в свои мысли, а вот Алик явно воодушевился от этой беседы:

— Я того же мнения. Как по мне, та работа была просто шедевром. Что девушка, что парень были нарисованы восхитительно. Если эта картина была не нужна Карине, то всегда было можно ее продать. Ей богу, я бы купил такую…

— Да, правда звучит нелогично. Может, у нее было какое-то психическое расстройс… — согласилась девушка, радостная от того, что ее поддерживают.

— ЗАМОЛКНИ!

Голос всегда спокойного Максима внезапно стал подобно грому, и в нем звучала неприкрытая угроза. Вероника, вмиг оценив свое новое положение, тут же поспешила успокоить разбушевавшегося мужчину:

— Прости, не хотела тебя обидеть. Ты не обращай внимание на мою болтовню. Мне просто важно рассмотреть все варианты.

Максим презрительно посмотрел на нее, его голубые глаза очень опасно блестели:

— Еще одно плохое слово в сторону моей девушки, и ты вылетишь отсюда мигом. Молись, чтобы не в окно. Поняла меня?

Вероника спокойно посмотрела на него, и изогнув губы в ухмылке, выплюнула слова словно яд:

— Вот как? А мне и нет необходимости говорить ничего плохого про нее. Ее поступки это сделали за меня.

— ЗАТКНИСЬ СЕЙЧАС ЖЕ!

Максим почувствовал, как ему крышу срывает от ярости. Он в бешенстве наблюдал, как Вероника медленно встает и подходит к нему, чтобы наклониться к самому уху:

— Максим, я знаю, что это не всегда просто, и мне не нравится быть той, кто срывает с людей маски, но сейчас это касается и меня тоже. Посмотри правде в глаза. Ты не знаешь эту девушку. Ты даже не знал, что она говорила на иностранных языках все это время. Ты так же не понимаешь ее поступков, как и мы все тут их не понимаем.

Максим в упор посмотрел на нее, и у девушки сложилось впечатление, что сейчас он на нее накинется.

— Какая же ты токсичная, Вероника. Меня тошнит от тебя.

Она вздрогнула от неожиданности, но тут же нашлась, что сказать:

— Ты оскорбить меня хотел? Тебе бы попрактиковаться, а то слабовато получилось.

— Ну что ты. Всего лишь указать на твое место, а то ты забываешься.

— Вот как? Может, тебе напомнить, что мы здесь, чтобы найти связь между Кариной и мной. И то, что я сейчас спрашиваю о причинах вашей ссоры, вполне отвечает моей роли.

Несколько секунд Максим буравил ее взглядом, а затем отвернулся, и чуть понизив голос, спокойно сказал:

— Было ошибкой приводить тебя сюда.Ты бесполезна и нам больше не нужна, — наконец сказал он.

В этот момент между ними протиснулся Алик.

— Ребят, ребят! Хватит горячиться. Вы оба сейчас неправы. Максим, Вероника находится в непростой ситуации. Она напугана внезапным вмешательством другого человека, чьи намерения ей непонятны. На нее много свалилось. Ну, подумаешь, сказала что-то не очень лестное в сторону Карины. Не убила же…

Вероника почувствовала как у нее перехватывает дыхание и темнеет перед глазами. Алик продолжал что-то говорить, на этот раз обращаясь уже к ней, но она совершенно его не слышала. Его последнее слово «убила», словно занавес, отгородило от нее все звуки и образы. Сердце стучало в висках, и температура поднималась с каждой секундой.

«Давай, ты сможешь. Сначала вдох на счет четыре, затем выдох на счет восемь» повторяла она себе, буквально заставляя делать дыхательные движения, чтобы вернуть себя в чистое сознание. Как только в ее легкие ворвался воздух, она почувствовала, что к горлу подкатили слезы, и она находилась в опасности разреветься.

«Нет, нет, нет. Только не сейчас. Снова дыхание… Давай… 1…2…3…4… Теперь выдох 1…2…3…4…5…6…7…8… Еще раз» повторяла себе девушка. Вскоре звуки начали возвращаться к ней, как и зрение. Она обнаружила, что сидит на полу и мужчины встревоженно смотрят на нее.

— Ты в порядке? — заботливо спросил Алик. Максим дипломатично молчал, поджав губы.

— Да, — смертельно усталым голосом сказала Вероника.

— Вот и отлично, — сказал Максим, — а сейчас уходи!

— Максим! Что ты на самом деле как обидчивый упрямый ребенок! Включи ты мозги! — прикрикнул на него Алик, готовясь снова защищать Веронику, но девушка остановила весь этот поток движением руки.

— Не надо. Он прав. Так будет лучше.

С этими словами она взяла свою сумку, и, не оборачиваясь, прошла к входной двери. Засов открылся на удивление легко, словно только и ждал ее. Легкой тенью девушка выбежала на лестничную площадку.

Мерзкий голос в ее голове зашептал: «Все правильно, ты недостойна друзей. Ты убийца». В этот момент Вероника была готова разбить свою голову об бетон, так сильно ее захлестнуло отчаяние.