О книгоедстве

Цви Владимирович Найсберг

Цивилизация совершенно невообразимо хищна и утилитарна во всех своих простейших и плотских «воинственно благих» устремлениях. Культура подчас излишне возвышенна и парит в облаках абстрактной и вовсе совсем не в меру во всем обезличенной благости духа, довольно-то редко находя для себя нужным спускаться с тех самых седьмых небес на грешную землю.

Причем радостно наслаждаясь всеми теми возвышенными струнами высокой духовности, всякому уж должно быть сколь на редкость совсем безразлично, а каковой это вообще была некогда личная жизнь, да и сами взгляды на нее тех самых выдающихся гениев, коими, к примеру, были все те же Чайковский и Вагнер.

Поскольку музыка, созданная их величавым воображением, даже если в ней и присутствуют некие слова, почти всегда небесно чиста от всякого быта всей их, ясное дело, далеко не всегда праведной жизни.

А между тем и все прочие корифеи высокого искусства, точно такие люди, как и мы все, а никак не греческие боги, внезапно соизволившие снизойти до границ этого нашего мира с некой до чего белоснежной вершины Олимпа.

Вполне так возможно, что их гениальные произведения и впрямь проникают в нашу вселенную из некого вовсе иного бытия, откуда-то свыше, да только при этом они зачастую преломляются в душах людей, никак не вкушавших во всей полноте от тех предельно простых и светлых радостей всякой обыденной жизни.

Раз до чего милые для всех нас довольно мелкие события всеобщего нашего бытия для гениев были разве что досадным отвлечением от того главного в их большом и подчас не очень-то светлом житейском существовании.

Ведь для виртуозов вполне настоящего творчества всякая серая обыденность явно уж мало чего сама по себе действительно значила.

Дух ярчайшего сотворения всего того так и искрящегося своим собственным светом весьма многозначительно нового в искусстве был для них на редкость несоизмеримо сколь разом намного важнее.

Да и еще они подчас довольно-то резче воспринимали все, то в той или иной степени никак и близко неправое, что происходило у них на глазах или доходило до них в виде слухов и разного рода известий.

И им до чего вот больно било по ушным перепонкам и резало глаза все то, что так или иначе случалось с другими людьми, а уж то, что случалось с ними, самими подчас вообще сходу кромсало им сердце на самые мелкие куски.

И да совсем ведь нередко истинные мастера великого таланта терпели всевозможные лишения и муки голода, а кроме того еще и зверское посрамление всего своего высокого творческого потенциала.

И сколь часто оно и вправду вполне бывало, что до чего только въедливо и немилосердно те самые их басовито бесноватые современники вполне всерьез и со всей основательностью явно старались под самый-то корень разом подрезать их духовные крылья…

67

А между тем нравственные страдания душ великих духовных гигантов буквально ни в чем вовсе несоразмерны с мелкими и обыденными переживаниями всех прочих, смертных, после которых ничего хорошего, кроме грехов и потомства, на этой земле ранее не оставалось, да и впредь уж так никогда и не останется.

Обыкновенные обыватели они всего-то лишь разве что потребители им никак не дано родить новое слово или создать из ничего красоту, а потому они сколь значительно больше только и видели одну ту свою наполненную едой тарелку, а не лепнину на стенах домов, даже коли и доводилось им жить в таких домах.

Ну а гении разных искусств еще явственно вот обитали в своем собственном мире, однако и вящая же действительность в него порою врывалась частым и весьма неожиданным гостем, всегда принося с собой всяческие самые различные суровые неприятности.

Причем творческим людям вполне свойственно принимать близко к сердцу не только свои личные беды, но и беды всех живущих с ними рядом людей, как и вообще всего их общества в целом.